Голубая роза (фильм)
Голубая роза | |
укр. Блакитна троянда | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях |
Елена Борзова |
Оператор |
Юрий Бордаков, Алексей Зоценко |
Кинокомпания |
студия «Укртелефильм» |
Страна | |
Год | |
Голубая роза (укр. Блакитна троянда) — двухсерийный художественный фильм, снятый режиссёром Олегом Биймой на студии «Укртелефильм» в 1988 году по мотивам одноименной пьесы классика украинской литературы Леси Украинки.
Содержание
Сюжет
«Голубая роза» — первое драматическое произведение поэтессы Леси Украинки и первая психологическая драма в украинской драматургии, основным содержанием которой является внутренний так называемый экзистенциализм бытия персонажей. Философский дискурс драмы представляет безумие не только как форму свободы, но и как определенную тоску по телу.
Фильм (телепостановка) повествует о трагическая любви Любови Гощинской к Оресту Груичу. Главная героиня переживает конфликт между охватившим её чувством и устоявшимися мещанскими обычаями, запрещающими женщине самовыражаться, свободно проявлять свои желания…
В ролях
- Елена Борзова — Любовь Гощинская,
- Алексей Богданович — Орест Груич,
- Эльза Леждей — Мария Груич, мать Ореста,
- Людмила Аринина — тётя Липа,
- Людмила Шевель — Александра Викторовна Крашева,
- Игорь Дмитриев — Сергей Милевский,
- Евгений Паперный — Осторжин, литератор,
- Юрий Катин-Ярцев — Проценко, старый врач,
- Лариса Кадочникова,
- Леонид Бакштаев,
- Всеволод Сафонов — врач на водах
- Елена Чекан — эпизод
и др.
Съёмочная группа
- Режиссёр и сценарист: Олег Бийма
- Операторы: Юрий Бордаков, Алексей Зоценко
- Художник: Николай Резник
Напишите отзыв о статье "Голубая роза (фильм)"
Ссылки
|
Отрывок, характеризующий Голубая роза (фильм)
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.