Голубев, Василий Фёдорович

	Василий Фёдорович Голубев
Место рождения	деревня Каменка,; Новоладожский уезд,; Санкт-Петербургская губерния
Принадлежность	Российская империя ; СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1933—1976
Звание	<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение
Часть	13 АЭ ВВС КБФ, 13 ИАП (4 ГвИАП)
Сражения/войны	Великая Отечественная война

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Голубев.

В Википедии есть статьи о других людях с такими же именем и фамилией: Голубев, Василий.

Василий Фёдорович Голубев (16 ноября 1912 — 17 апреля 2001) — советский лётчик-истребитель. Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации (07.05.1966), кандидат военных наук.

Содержание

1 Биография
2 Награды
- 2.1 Иностранные награды
- 2.2 Почётный гражданин
3 См. также
4 Сочинения
5 Литература
6 Примечания
7 Ссылки

Биография

Родился 16 ноября 1912 года в деревне Каменка (ныне Волховского района Ленинградской области).

В 1933-35 годах добровольцем служил в Красной Армии. Окончил Ейское военно-морское авиационное училище. По окончании училища он получил направление на Краснознамённый Балтийский флот. Начал службу в 13-й отдельной авиационной эскадрилье.

Первый боевой вылет совершил 22 июня 1941 года. К августу имел более 100 боевых вылетов. В начале октября Голубев в числе шести пилотов был откомандирован на полуостров Ханко для обороны флота и Кронштадта от налётов финской и немецкой авиации.

В октябре 1941 года перевёлся в 13-й истребительный авиационный полк, впоследствии — 4-й ГвИАП. В составе этого полка прошёл всю войну до последнего дня, от рядового лётчика до командира полка. Голубев — один из наиболее результативных летчиков-истребителей ВВС КБФ.

В январе 1942 года Василия Голубева назначили командиром 3-й эскадрильи. С этого момента он мог претворять в жизнь собственные тактические идеи.

12 марта 1942 в одиночку на самолёте И-16 провёл бой против пары немецких истребителей Messerschmitt Bf.109. В коротком бою оба немца были сбиты.

В начале 1943 года полк начал получать новые самолёты Ла-5. Тем не менее, в полку оставались 6 самолётов И-16, на которых иногда вылетали на разведку. В декабре 1942 года эскадра истребителей люфтваффе Jagdgeschwader 54 получила на вооружение самолёты Fw-190A4. В январе 1943 года Василий Голубев, совершая вылет на И-16, сбил два Fw-190A4 из JG54.

Всего за время войны Василий Голубев совершил 589 боевых вылетов и сбил 39 вражеских самолётов лично и 12 в группе. После войны он продолжил службу, освоив в воздухе целый ряд реактивных машин.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 октября 1942 года командир эскадрильи 4-го гвардейского истребительного авиационного полка гвардии капитан Голубев Василий Фёдорович удостоен звания Герой Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 722).

В 1951 году он окончил командный факультет Военно-Морской академии. Затем назначен командиром 122-й истребительной авиационной Печенгской дивизии ВВС Северного флота, где прослужил до января 1957 года. В июне 1960 года назначен первым заместителем командующего 14-й отдельной армией ПВО, в октябре 1966 года — Генерал-инспектором ПВО инспекции по ПВО стран Варшавского договора Управления ГК войсками ПВО страны, с мая 1967 года — Генерал-инспектором ПВО инспекции по вопросам ПВО дружественных стран Управления ГК войсками ПВО страны. С августа 1968 года — старший советник ПВО Египта^[1].

С 1971 года В. Ф. Голубев — старший преподаватель Военной академии Генерального штаба.

Уволился в запас в 1976 году. В последние годы жизни В. Ф. Голубев увлёкся литературным творчеством, им было издано 11 книг.

Скончался 17 апреля 2001 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище (участок 1).

Награды

Иностранные награды

Почётный гражданин

Почётный гражданин посёлка Сясьстрой Волховского района Ленинградской области.

См. также

Список лётчиков-асов Второй мировой войны.

Сочинения

Школа войны. — М ., 1947.
Второе дыхание. — М.: Советская Россия, 1984.
Голубев В. Ф. [militera.lib.ru/memo/russian/golubev-vf/ Крылья крепнут в бою]. — 2-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1984. — 253 с.
[militera.lib.ru/bio/golubev_vf/index.html Впереди комиссар]. — М.: Политиздат, 1988. — 111 с.
Голубев В. Ф. [militera.lib.ru/memo/russian/golubev_vf/ Во имя Ленинграда]. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. — 512 с. — 8000 экз. — ISBN 5-8183-0159-1.

Напишите отзыв о статье "Голубев, Василий Фёдорович"

Литература

Калиниченко А. Ф. [militera.lib.ru/bio/kalinichenko_af02/index.html Воздушный снайпер.] — М.: ДОСААФ СССР, 1987.

Примечания

↑ В. М. Лурье. Адмиралы и генералы Военно-морского флота СССР: 1946-1960. — М.: Кучково поле, 2007. — 670 с. — (Библиотека клуба адмиралов). — 3000 экз. — ISBN 978-5-9950-0009-9.

Ссылки

[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2436 Голубев, Василий Фёдорович]. Сайт «Герои Страны».

[airwar.ru/history/aces/ace2ww/pilots/golubev.html В. Ф. Голубев на RusJet.Ru].

Отрывок, характеризующий Голубев, Василий Фёдорович

Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.

Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.

[1] В. М. Лурье. Адмиралы и генералы Военно-морского флота СССР: 1946-1960. — М.: Кучково поле, 2007. — 670 с. — (Библиотека клуба адмиралов). — 3000 экз. — ISBN 978-5-9950-0009-9.

[1]