Голубев, Иван Яковлевич
|
||||||||||||||||||||||||||||||
Ива́н Я́ковлевич Го́лубев (28 декабря 1841—1918) — русский государственный деятель, вице-председатель Государственного совета.
Биография
Родился в семье дворянина Тверской губернии Якова Ивановича Голубева и его жены Варвары Валентиновны Голубевой. После окончания в 1860 году училища правоведения начал службу в Сенате — в канцелярии IV Департамента. В 1866—1872 годах — товарищ прокурора Петербургского окружного суда, затем служил в Сенате и Министерстве юстиции; с 1878 года — обер-прокурор Гражданского кассационного департамента Сената; с 8 сентября 1880 — директор департамента Министерства юстиции. В 1881 году назначен сенатором, — в гражданском кассационном департаменте.
1 января 1895 года назначен членом Государственного совета. Действительный тайный советник (с 1 января 1901). С 12 ноября 1905 года возглавлял Департамент гражданских и духовных дел Государственного совета; 20 мая 1906 года был назначен вице-председателем преобразованного Государственного совета (с 11 августа 1914 по 15 июля 1915 — и. о. председателя). Статс-секретарь (1910). Открывал заседания Государственной думы второго, третьего и четвертого созывов.
В связи с высочайшим неудовольствием, выраженным ему в начале декабря 1916 года, подал в отставку с поста вице-председателя; вместо него 1 января 1917 года был назначен В. Ф. Дейтрих. Кроме того, Голубев не был включён императором в число присутствующих членов верхней палаты на 1917 год, в связи с чем подал прошение об увольнении от должности члена Государственного совета и был уволен от этой должности 4 января 1917 года с оставлением статс-секретарём и сенатором.
Напишите отзыв о статье "Голубев, Иван Яковлевич"
Литература
- [dlib.rsl.ru/viewer/01004161228#?page=240 Альманах современных русских государственных деятелей]. — СПб.: Тип. Исидора Гольдберга, 1897. — С. 178.
Ссылки
- [www.historichka.ru/istoshniki/gurko/1_8.html Голубев в воспоминаниях В. Гурко]
|
||||||||
Отрывок, характеризующий Голубев, Иван Яковлевич
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
