Голубков, Дмитрий Николаевич

Дмитрий Голубков
Род деятельности:	писатель, поэт, живописец
Жанр:	исторический роман, автобиографическая проза

Дмитрий Николаевич Голубков (19 мая 1930 — 4 ноября 1972) — русский писатель, поэт, живописец.

Жизнь и творчество

Его перу принадлежат шесть поэтических сборников и восемь книг прозы, но и по сей день многое из его наследия не издано — стихи, рассказы, повесть о биологах, записные книжки с путешествиями на Белое Море, в Бурятию, в Армению, и записные книжки с замыслами рассказов, пейзажными зарисовками, портретами современников — писателей, поэтов, художников, музыкантов. Автор нескольких сборников лирики, преимущественно философского склада; нескольких исторических повестей (о Полежаеве, Лермонтове),Сарьяне и исторического романа (о Боратынском); повестей и рассказов о русской жизни 1940-х — 1960-х гг. Большая часть его рассказов посвящена людям искусства («Искусство — мой Бог», — признался он в дневнике ещё мальчиком). У Голубкова немало рассказов о любви, некоторые из которых до сих пор не издавались в книжном формате. Поскольку бабушка писателя была полькой по происхождению, а дед -итальянцем, в его произведениях звучат также итальянские и польские мотивы. Его переводы из поэзии Рабиндраната Тагора вошли в Библиотеку Всемирной Литературы, а переводы других признанных классиков - Назыма Хикмета, Важи Пшавелы и Галактиона Табидзе были опубликованы в издательстве "Художественная литература". Стихи в его переводе изданы также в серии "Большая библиотека поэта" (сборники "Дагестанские лирики" и "Гамзат Цадаса"). Его переводы, наряду с переводами А.А. Ахматовой, включены в Антологию Китайской поэзии в четырех томах. Кроме того, его переводы вошли в Антологию Каракалпакской поэзии, а также в сборники "Дагестанские лирики", "Поэзия Финляндии", "Поэзия Народной Монголии", "Стихи индийских поэтов" и др.(44 сборника). Он был вдохновителем и переводчиком сборника "Грузинская весна", редактором которого был Булат Окуджава. Им полностью переведены стихи для сборника "Молодые голоса" (стихи поэтов Кабардино -Балкарии), а также для книги известного абазинского поэта Микаэля Чикатуева. Он также переводил стихи многих армянских (Паруйр Севак, Сильва Капутикян, Иоаннес Иоаннисиан, Ашот Граши), азербайджанских, грузинских (Иуа Когониа, Георгий Леонидзе), балкарских (Кайсын Кулиев), черкесских, киргизских, бурятских и зарубежных поэтов (Нурдаль Григ, Янко Краль и др.). Правлением Союза писателей СССР он был утвержден членом редколлегии альманаха "День поэзии - 1972" (издательство "Советский писатель").

Лейтмотивом автобиографической прозы Голубкова стало нравственное становление личности.

В октябре 1973 года вдова Голубкова проигнорировала письмо соседа по даче — писателя Юрия Казакова с вопросом, не возражает ли она против того, что он «кое-что вставит о Мите в один рассказик». Так увидел свет печально известный рассказ Ю.Казакова «Во сне ты горько плакал…» (1977), который едва ли не заслонил в читательском сознании творчество Голубкова.

После гибели Голубкова почти не издавали, за исключением романа о Боратынском "Недуг бытия", который увидел свет спустя год после смерти автора и был издан в общей сложности четырежды: впервые - в журнале "Север", в 1973 г., а затем трижды - в "родном" издательстве Голубкова - "Советский писатель" (1973, 1981, 1987). При жизни автора в публикации романа ему было отказано не только в "Советском писателе", где он проработал 10 лет старшим редактором, став заступником и защитником многих талантливых и честных книг (Анатолия Жигулина, Арсения Тарковского, Андрея Вознесенского и др.), но и в журналах "Дружба народов" и "Звезда".

В 1990 г Союзом писателей создана комиссия по литературному наследию Д. Н. Голубкова (Председатель –В.Н. Леонович, секретарь –М.Д. Голубкова, дочь писателя). Члены комиссии: Бурич В.П.,Вронский Ю.П.,Жигулин А.В., Жирмунская Т.А., Злотников Н.М., Искандер Ф.А., Латынин Л.А., Преловский А.В., Савельев В.С., Северцев С.Л.,Фогельсон В.С). Его рассказ "Оне" включен в Антологию русского лиризма составленную Л. Аннинским, а финал стихотворения "Воспоминание о Пастернаке" Евгений Евтушенко включил в Антологию "Строфы века" (в 1993 году)

В 1990-е годы наблюдался некий перелом — на Голубкова вновь обратили внимание и читатели, и издатели. Казалось, что наступил долгожданный конец забвению. Журнал «Юность» (1993, № 10) напечатал фрагменты из дневников писателя, рассказывающие о встречах с А. А. Ахматовой, Б. Л. Пастернаком, С. Я. Маршаком. Журнал «Согласие» (№ 5 за тот же год) опубликовал большую подборку из неиздававшихся абрамцевских дневников Дм. Голубкова, а также стихи и воспоминания о нём его собратьев по перу — Ю. Казакова, Вл. Леоновича и Евг. Шкловского. «Литературная газета» в декабре 1992 года также напечатала внушительную подборку дневниковых записей Дм. Голубкова. В журнале "Дружба народов" опубликован (в сокращении) роман о художниках периода культа личности "Восторги" (№ 3 за 1993 г.) Журнал «Новый мир» (1995 г., № 11) опубликовал 4 рассказа Дм. Голубкова. И — снова молчание, еще на 20 лет. Но посмертная судьба писателя оказалась не менее трагична, чем его короткая жизнь: в начале 90-х исчезла его могила с Ваганьковского кладбища Москвы. К 40-летию трагической гибели Дм. Голубкова, а также в связи с неоправданной распродажей вдовой и сыном писателя фамильного реликвария (автографы знаковых представителей русской культуры ХХ века, адресованные Голубкову), в начале января 2013 семья дочери писателя за свой счёт выпустила книгу «Это было совсем не в Италии…», включающую дневниковые записи практически без купюр, и отрывки из его лучших поэтических и прозаических произведений(ISBN 978-5-91146-771-5).

16 октября 2013 г. по приглашению директора Итальянского Института Культуры при посольстве Италии в Москве, проф. Адриано дель Аста, дочь и внук писателя представили книгу "Это было совсем не в Италии" на итальянском языке.

В 2014-2015 гг. книга была представлена во многих библиотеках Москвы: им. И. А. Бунина (с чтением не публиковавшейся статьи Дм. Голубкова "Русское богатство"); им. М. Ю.Лермонтова(с чтением фрагментов поэмы "Поручик Лермонтов", рассказа "Кузен Мишель" и др. новелл); им. Б.Л. Пастернака (с чтением писем Бориса Леонидовича Голубкову); в Культурном центре им. А.Т. Твардовского (с чтением статьи "Лирика Александра Твардовского"); в ЦБ им. И. С.Тургенева (с чтением очерка "Когда Вы будете в Спасском"). О жизни и творчестве Дм. Голубкова, в преддверии 85-летия со дня его рождения, было рассказано также - с представлением книги "Это было совсем не в Италии" - в ЦБ им. А.А. Ахматовой; ЦБ им. А. С.Грибоедова ("Библионочь - 2015"); в Музее экслибриса и миниатюрной книги; в ЦБ им. М.А.Шолохова ; ЦБ Северного округа (с чтением фрагментов романа "Восторги", повести "Синие розы" и рассказа "Иностранка"); ЦБ им. Л.Н. Толстого, им. Н.А.Добролюбова (с чтением фрагментов романа "Недуг бытия", поэмы "Свет Пушкина" и др.); Библиотеке искусств им. А.П.Боголюбова (с чтением фрагментов повести "Доброе солнце", рассказов "Этюд с белым пятном" и "Сыночек") а также в библиотеках им. А.С. Пушкина (с чтением фрагментов из романа "Недуг бытия"), Назыма Хикмета, Ю.В.Трифонова, библиотеке "Черемушки", библиотеке им. А. Де Сент -Экзюпери ("Человек, как звезда рождается"), им. 1 мая ("Сергей Есенин в дневниках, произведениях и записных книжках Дм. Голубкова"), им. Н. Островского ("Борис Пастернак в дневниках, произведениях и записных книжках Дм. Голубкова"), им. Н. Г. Чернышевского и др. районных библиотек ЮАО ("Валентин Серов, Константин Коровин, Михаил Нестеров и Василий Поленов в дневниках и произведениях Голубкова"), САО и ЮЗАО ("Классическая музыка в дневниках, произведениях и записных книжках Дм. Голубкова" "Война в произведениях и дневниках Д.Г."), а также в Культурных центрах В.Я. Вульфа и Ф. А. Искандера.

20 апреля 2015 г. в Центральном Доме Литераторов состоялся вечер, приуроченный к 85-летию писателя ("И снова я с весной расту..."). Выступавшие известные поэты и переводчики говорили о необходимости переиздания его произведений - прозы, поэзии, дневников, - и опубликования неизданного литературного наследия.

16 октября 2015 г. дочь писателя (М. Д. Голубкова) выступила с докладом "Абрамцевский период в жизни и творчестве Дм. Голубкова. Абрамцевский писательский круг 60-х и начала 70-х годов ХХ в." на Конференции "Абрамцевские чтения" в г. Хотьково (доклад будет опубликован в сборнике "Абрамцевские чтения" в 2016 г.)

Презентация книги "Это было совсем не в Италии" состоялась также в Просветительском центре им. С. Т. Аксакова "Аленький цветочек" (г. Хотьково) 20 декабря 2015 г.

25 декабря 2015 на Вечере памяти поэта и правозащитника В. Н. Леоновича в Центральном Доме Литераторов Марина Голубкова, дочь писателя и секретарь Комиссии Союза писателей по его литературному наследию, рассказала о многолетней работе В. Н. Леоновича в качестве бессменного Председателя этой Комиссии.

На Вечере поэзии в ЦДЛ 21 января 2016 г., который вел известный поэт и переводчик Кирилл Ковальджи, дочь и внук Дмитрия Голубкова декламировали его стихи.

По решению Московского городского библиотечного центра дочь Голубкова - Марина и его внук - Владимир Грачев представили сборник "Дмитрий Голубков. Это было совсем не в Италии..." на Культурном форуме в Манеже 27 марта 2016 г.

В январе -мае 2016 г. о творчестве Дм. Голубкова было рассказано также читателям библиотек им. Б. А. Лавренева, К. М. Симонова, а также некоторых библиотек ЮЗАО, ЮАО, ЮВАО и САО. По приглашению заведующих взрослыми и детскими библиотеками и директоров школ ЦАО, ЮВАО, ВАО и САО о Дм. Голубкове и его книгах было рассказано также школьникам и гимназистам 1-8 классов. Знакомство юных читателей с военной прозой и стихами Дм. Голубкова произошло также в Библиотеке им. Льва Кассиля. В дар библиотеке была передана хвалебная рецензия классика детской литературы на повесть Голубкова "Доброе солнце" и первое издание этой повести о художнике Мартиросе Сарьяне в журнале "Литературная Армения". 25 мая, в День славянской письменности дочь писателя выступила с литературной программой "Произведения Дмитрия Голубкова и Бориса Шергина" в Библиотечно - краеведческом центре им. Б. В. Шергина (г. Хотьково), рассказала о дружбе Бориса Викторовича с Дмитрием Николаевичем и передала в дар Центру номер архангельского журнала со своей статьей о двух писателях.

В пятом номере журнала "Дружба народов" за 2016 г. дочь и внук Дмитрия Голубкова опубликовали мемуары Николая Голубкова - отца Дм. Голубкова - младшего офицера Русского экспедиционного корпуса времен Первой Мировой войны, сражавшегося на фронтах Франции, Греции и Сербии в 1915-1918 гг.

Изборник "Это было совсем не в Италии" обрел свое достойное место в филиале государственного музея Татарстана (г. Казань) и в музее - усадьбе "Мураново",а также в Доме русского зарубежья им. А. Е. Солженицына.

1 июля 2016 г. велась онлайн -трансляция выступления дочери и внука писателя по теме "Дмитрий Голубков: искусство - мой Бог" из библиотеки им. Льва Кассиля САО г. Москвы.

Литературная критика о Д. Н. Голубкове

«Для Мити была роковой принадлежность прошлому столетию с его кодексом чести и тиранством совести…» (Владимир Леонович, «Дружба народов», 1993, № 3).

В Дм. Голубкове больше, нежели в ком-либо из его окружения, казалось, были налицо все элементы гения: талант, ясный ум, простодушие, безыскусность, сосредоточенность, уважение к авторитетам, равнодушие к легкой славе, душевное трудолюбие и, наконец, главное, без чего ни при каких условиях не может состояться русский писатель, — врожденная совестливость, мучительным заложником которой он, в сущности, и оказался. (…) Он был своего рода идеальным «человеком 60-х годов» и, судя по всему, не пытался нарочито выделиться среди своего поколения. Словом, при любом внешнем раскладе была ему, казалось, уготована тихая судьба… Ясно, что он мог проявиться в полную силу только как лирический поэт, и книга его стихов «Окрестность», безусловно, останется в русской поэзии. («Ты стал национальным поэтом», — сказал прочитавший книгу Голубкова Евг. Евтушенко, и это была, кажется, одна из немногих его громких фраз, в которых он не сфальшивил)

(из статьи Павла Басинского).

Произведения Д. Н. Голубкова

Сборники стихов

• Влюбленность. М.,Молодая гвардия,1960.
• Свидание. М.,Молодая гвардия, 1962.
• Зов. М.,Молодая гвардия, 1964.
• Твердь. М., Советский писатель, 1966.
• Светает. М., Советская Россия, 1968.
• Человек, как звезда рождается (стихи и проза), М., Молодая Гвардия, 1968.
• Окрестность. М., Советский писатель, 1971.
• Судьба. М., Современник, 1986.

Повести и рассказы

Повести и рассказы из современной жизни

• Отцовский табак. М.,Молодая гвардия, 1966.
• Мальчишке было скучно. М., Детская литература, 1968.
• Когда вернусь. М., Молодая гвардия, 1971.
• Белый свет. М., Советская Россия, 1972.
• 4 рассказа (вступительная заметка, подготовка текста и публикация Марины Голубковой). -М., Новый мир № 11,1995.
• 3 рассказа (предисловие и публикация Марины Голубковой). -М., Кольцо «А» № 3, 1996.

Биографические повести

• Пленный ирокезец. М., 1971 (об А. И. Полежаеве).
• Кузен Мишель. М., 1966 (о М. Ю. Лермонтове).
• Доброе солнце. Повесть о художнике Мартиросе Сарьяне. М., Детская литература, 1970 (о М. С. Сарьяне).

Романы

Романы из современной жизни

• Милеля. М., 1969 (о людях старой Москвы).
• Восторги //Дружба народов, 1993, № 3 (о жизни московской художественной интеллигенции 1940-х-1950-х гг.).

Биографический роман

• [az.lib.ru/b/baratynskij_e_a/text_0140.shtml Недуг бытия]. — М.: Советский писатель, 1973,1981,1987 (Роман, повесть, рассказ -составитель М.Д. Голубкова).. — 388 с.

Дневники

• Есть огненная правда воздаянья. -Литературная газета, декабрь 1992.
• Где жизнь играет роль писца. Абрамцевский дневник (вступительная заметка, подготовка текста и публикация Марины Голубковой). -М., Согласие, 1993, № 5.
• Есть огненная правда воздаяния. -М., Юность, 1993, № 10.
• В ритме сердца, размером судьбы: дневниковые записи о встречах с Б. В. Шергиным (вступительная статья, подготовка текста и публикация Марины Голубковой). -Архангельск, Белый пароход,1993, № 3).
• Это было совсем не в Италии: Изборник (автор -составитель М. Д. Голубкова, М.,2013.)

Опубликованные переводы Дм. Голубкова.

Антология абхазской поэзии («Худ. лит.», 1958)

• Антология китайской поэзии в 4-х томах («Худ. лит.», 1958)
• Антология каракалпакской поэзии. («Худ. лит.», 1958)
• Асатиани, Геловани,Саджая. 3 песни. («Мол. Гвардия», 1961)
• Гаприндашвили Валериан. Избранное. («Худ. лит.», 1958)
• Го-Мо-Жо (перевод с китайского)
• Граши Ашот (с армянского). Весенняя галактика. («Молодая Гвардия», 1969)
• Граши Ашот. Семь песен радуги. («Молодая Гвардия», 1959)
• Григ Нурдаль (с норвежского)
• Грузинская весна. Стихи молодых поэтов Грузии («Мол. Гвардия, 1958)
• Дагестанские лирики. Большая библиотека поэта (Ленинград, «Сов. писатель», 1961)
• Дзуццати Хаджи – Мурат. Пляска дождя («Сов. пис.», Москва, 1964)
• Иоаннисиан Иоаннес («ХЛ», 1963)
• Капутикян Сильва. Раздумья на полпути. («Сов. пис.», 1969)
• Когониа Иуа. Избранные стихи и поэмы («ХЛ», 1971)
• Краль Янко (со словацкого)
• Кулиев Кайсын. Горы. (с кабардинского)
• Кулиев Кайсын. Хлеб и роза. («Мол. Гвардия», 1957)
• Кулиев Кайсын. Я пришел с гор. («Детгиз», 1959)
• Куратов Иван (с коми – языка). Избранное. («ХЛ», 1958)
• Леонидзе Георгий. Стихи и поэмы. («ХЛ», 1960)
• Машбаш Исхак. Тепло твоих рук. («Мол. Гвардия», 1962)
• Мирцхулава Алио. (с абхазского) Стихи и поэмы («Заря Востока», Тбилиси, 1958)
• Молодые голоса. Сборник стихов молодых кабардинских поэтов. Книга полностью переведена Голубковым. (Кабардино-Балкарское книжное издательство «Нальчик»,1957)
• Нишнианидзе Шота. Дождь и свидание. («Сов. писатель», 1960)
• Поэзия Народной Монголии. («ХЛ», 1961)
• Поэзия Финляндии. («ХЛ», 1962)
• Пачев Бекмурза. Верные слова. Стихи. (с кабард.) («Мол. Гвардия», 1967)
• Пшавела Важа. Сочинения в двух томах. («ХЛ», 1958)
• Севак Паруйр. Верность. («Мол. Гвардия», 1962)
• Стихи поэтов Дагестана «Живая чаша». («Детгиз»)
• Стихи индийских поэтов («ХЛ», 1956)
• Табидзе Галактион. Стихи и поэмы. («ХЛ», 1958)
• Халваши Фридон. Генацвале.
• Халваши Фридон. Пора стиха. Полностью переведена Голубковым.
• Халваши Фридон. Белый апрель. («Мол. Гвардия», 1958)
• Халваши Фридон. Стихи. (Издат-во Союза писателей Грузии «Литература и искусство»)
• Халваши Фридон. Стихи. («Литература да холовнеба»,Тбилиси, 1967)
• Хикмет Назым. Лирика. («ХЛ», 1968)
• Цадаса Гамзат. Большая библиотека поэта. (Ленинград,«Сов. писатель»,1961)
• Чачхалиа Киршал. Спасение. Стихи. («Советский писатель», 1969)
• Чикотуев Микаэль. Сердце Абазашты.(с абазинского). Полностью переведена Голубковым. («Сов. писатель», 1964)
• Шираз Ованес. Поэма о музыке. Авторизованный перевод с армянского Голубкова.
• Шогенцуков Адам. (с кабардинского) Восхождение. Стихи. («Сов. писатель», 1959)
• Эралиев Суюнбай. Много у меня друзей. Стихи. Перевод с киргизского. («Детгиз», 1962)

Посмертные издания произведений Дм. Голубкова

• Недуг бытия: хроника дней Евгения Боратынского (роман). Архангельск, «Север», 1973
• Недуг бытия. -М., Сов. писатель, 1973
• День поэзии: четыре стихотворения -М., Сов. писатель, 1973.
• Недуг бытия. -М., Сов. писатель, 1981.
• Судьба (стихотворения). -М. Современник, 1986.
• Недуг бытия: роман, повесть, рассказ (составитель М. Д. Голубкова). -М., Сов. писатель, 1987.
• Есть огненная правд воздаянья…: отрывки из Дневников, неизданных стихотворений (публикация М. Голубковой и В. Леоновича). -М., Литгазета, декабрь 1992.
• Восторги: роман (журнальный вариант; подготовка текста и публикации М. Д. Голубковой). -М., «Дружба народов», № 3, 1993.
• Абрамцевский дневник (вступительная заметка, подготовка текста и публикации Марины Голубковой). -М., «Согласие», № 5,1993.
• Есть огненная правд воздаянья…: строки из дневников 1956 −1971 (публикация М.Голубковой и В. Леоновича). -М., «Юность», № 10, 1993 г.
• «В ритме сердца, размером судьбы»: дневниковые записи о встречах с Б. В. Шергиным (вступительная статья, подготовка текста и публикация Марины Голубковой) -Архангелшьск, «Белый пароход», № 3, 1993.
• Четыре рассказа: За границей; Та весна; Бабий век; Одноногий. (вступительная заметка, подготовка текста и публикация Марины Голубковой). -М., «Новый мир», № 11, 1995.
• Три рассказа: Бабий век; Стретта Манрико; За границей (предисловие и публикация Марины Голубковой). -М., «Кольцо А», № 3,1996.
• Он мечтал расти, словно дерево: подборка стихов (вступительная заметка и публикация Марины Голубковой) -М., Лит. новости, № 36-37, июнь 1993.
• Радиопередачи из цикла «Биографические этюды. Дмитрий Голубков» (в 2-х частях) (автор и ведущая Марина Голубкова). -М., Радио россии, апрель 1993 года.
• Радиопостановка рассказа Д. Н. Голубкова «Девочка» (в 2-х частях) -М., Радио России, 1-2 мая 1993 года.
• Очерк "Дмитрий Федорович о крестном отце Тархове" (впервые опубликован в сокращении в статье "Русский Карузо" - "Музыка и время", №8 за 2014 г.
• Это было совсем не в Италии.(о крестном отце писателя,драматическом теноре,заслуженном артисте России Д.Ф. Тархове) М., 2013 (Дневники без купюр, отрывки из поэтических и прозаических произведений, предисловие дочери писателя М. Д. Голубковой), автор -составитель — М. Д. Голубкова. Рассказы «Кузен Мишель»(о юности М.Ю. Лермонтова), «Девочка» (о создании шедевра В. А. Серова «Девочка с персиками»), «Сыночек», «Это было совсем не в Италии…», «За границей» переведены на английский язык внуком писателя Владимиром Грачевым.
• Поэма «Отец» (публикация Марины Голубковой и Владимира Грачева -мл.). -Альманах "Кольцо "А", № 72 за 2014 г.
• Повесть в стихах "Лермонтов" (1-я часть). -Публикация Марины Голубковой и Владимира Грачева -мл - Альманах "Кольцо "А",№ 76 за 2014 г.
• Повесть в стихах "Лермонтов" (отрывки). - Публикация Марины Голубковой и Владимира Грачева -мл. - "Сура" (г. Пенза), № 1-2 (март - апрель 2015 г.)
• Стихотворения из Неопубликованного: "Вечерний триолет", "Упал" ("На скрябинский концерт спешил я вечером"). - В статье "Поэт и музыка", часть 1. - "Музыка и время", № 8 за 2015 г.
• Стихотворения из Неопубликованного: "Свет холодный с неба льется...", "Весна пока не радует...", "Когда луч солнца...", "Чутко, нервно зал молчит...", "Ты помнишь: лето, теплый дождь...", "Манон Леско", "Д.Ф. Тархову - великолепному артисту и поэту", "Пиковая дама", "Вечная сцена гаданья...", "Сегодня таял снег, и дул холодный ветер...". - в статье "Поэт и Музыка", № 9 за 2015 г.
• Стихотворения из Неопубликованного: "О песне", Я. Д. - "Ты жила в шопеновской музыке...", "Ты, родная, теплым словом...", "Романс", "Дом изъязвлен червем времен", "Полонес Огинского звучит" ("Музыка и любовь"), "Свет на даче вдруг погас", "Как поет аккордеон", "Восемнадцатая весна", "По ветру пущу стихи свои..." - "Музыка и время", № 9 за 2016 г.
• Миниатюра "Лизочек". - В ст. "Поэт и Музыка", ч. 1-я, № 8 за 2015 г.
• "Все на свете - камень и песок" (из записных книжек). -"Дружба народов", № 6 за 2015 г.
• 5 стихотворений и 3 главы из поэмы "Живописец радости" - В кн.: "Поэты и писатели Хотькова". - Хотьково, 2015
• Набросок рассказа "Музыка", статья "К 140 -летию А. С. Даргомыжского" и эссе об опере М. П. Мусоргского "Снегурочка" - "Людские песни". - В ст. "Музыкальные моменты - и часы поэта, писателя и художника Дм. Голубкова". - "Музыка и время", № 9 за 2016 г.
• Стихи и фрагменты из записных книжек о музыке и музыкантах. - "Музыка и время", № 8 за 2015 г. и 9 за 2016 г.
• Стих. "Майское воскресенье" и фрагменты из зап. книжек о поэтах. - "Арион", № 3 за 2016 г.

Переводы Дм. Голубкова на языки мира

Кабардино -черкесский (стихи),армянский («Доброе Солнце-повесть о художнике Мартиросе Сарьяне») английский и итальянский (книга «Это было совсем не в Италии.») болгарский (стихи: Йордан Милев, Красимир Георгиев, Захари Иванов) итальянский (очерк жизни и творчества (Marina Golubkova: L'amore disinteressato di Dmitrij Golubkov) в журнале "Mosca oggi" №1-2 за 2014)

Литература о Д. Голубкове

• Евгений Шкловский. Недуг
• Юрий Казаков. Во сне ты горько плакал (1977).
• Юрий Казаков. Письма.
• Владимир Леонович. Воспоминания о Д.Голубкове.
• Юрий Линник. Лица необщим выраженьем // Север, № 3 за 1975 год.
• Дмитрий Шеваров. Рассказ, посвящённый памяти Д.Голубкова.
• Дмитрий Шеваров. Земля заселяется какими -то другими людьми:Те, кого мы забыли -Дмитрий Голубков.// Комсомольская правда, 14 августа,1990.
• Андрей Яхонтов. Бульдозерист. // Московский Комсомолец.1993.
• Ольга Ермолаева. Волшебная русская болезнь: [рецензия] // Литературное обозрение. 1994, № 11-12.
• [magazines.russ.ru/novyi_mi/1994/6/knoboz02.html Павел Басинский. «Недуг Дмитрия Голубкова» // Новый мир, 1994, № 6]
• [magazines.russ.ru/novyi_mi/1995/11/golubk.html Дмитрий Голубков.
  Алла Марченко. «Стать островом среди океана» // Новый мир, 1995, № 11]
• Марина Голубкова. Побег чистоты в высоту (предисловие к книге «Это было совсем не в Италии»).
• Марина Голубкова, Владимир Грачев. «Когда вернусь» (книжная новинка 2013), Литературная Россия, от 18 января 2013.
• Марина Голубкова, Владимир Грачев: «Забытые имена»// Библио-Глобус Книжный Дайджэст -обложка сдвоенного номера №04-05 за апрель-май 2013 года.
• Павел Басинский. «Воскресение Дмитрия Голубкова»// Российская газета от 6 апреля 2013 года
• Марина Голубкова. «Цена самобытности»// Читаем вместе, №7 за 2013 год
• Денис Зуев. «Недуг забвения» (рецензия). Литературная Газета от 30 октября 2013 года)
• Андрей Турков «А почему он не выключается?» (рецензия) // Дружба народов, №11 за 2013 год.
• Марина Голубкова."L'amore disinteressato di Dmitrij Golubkov"// журнал "Mosca oggi", №1-2 за 2014
• Марина Голубкова. "И Лермонтов, и Тархов, и крестный отец..." // Кольцо "А" № 76 за 2014 г.
• Марина Голубкова, Владимир Грачев - мл. "Поэт и Музыка. Часть первая." (к 85-летию со дня рождения Дмитрия Голубкова). - "Музыка и время", № 8 за 2015 г.
• Марина Голубкова, Владимир Грачев - мл. "Поэт и Музыка. Часть вторая." (к 125-летию со дня рождения Д.Ф. Тархова и 85-летию Д. Н.Голубкова). -"Музыка и время", № 9 за 2015 г.
• Марина Голубкова. Дмитрий Голубков (к 85-летию со дня рождения). - Российский экслибрисный журнал, № 19 за 2015 г.
• Леонид Горовой. "Где это было?" (к 85-летию со дня рождения Дмитрия Голубкова). - "Калининградская правда" (г. Королев), 8 августа 2015 г.
• Марина Горячева. "Окрестности Дмитрия Голубкова. К 85-летию со дня рождения". (Интервью с дочерью писателя). - "Хотьковский прорыв" от 14 декабря 2015 г.
• Марина Горячева. "Это было совсем не в Италии" (репортаж с презентации одноименного сборника в Просветительском центре им. С.Т. Аксакова "Аленький цветочек", г. Хотьково). -"Хотьковский прорыв" от 28 декабря 2015 г.
• Марина Горячева. "Дни славянской письменности в БКЦ (Библиотечно -краеведческом центре) им. Б. В. Шергина", г. Хотьково. (репортаж с презентации). - "Хотьковский прорыв" от 3 июня 2016 г.
• Марина Голубкова, Владимир Грачев-мл. "Оставьте мне лишь рощу и луга..." - Вступительная заметка к четырем стихотворениям из Неопубликованного Дм. Голубкова ("Б. К.", "Мартовский левкой", "Сумасшедшая Сусанна", "Так много чувствовать - так мало мочь..."). - "Кольцо "А", № 97-98 (июль - август) за 2016 г.
• Марина Голубкова, Владимир Грачев - мл. "Музыкальные моменты - и часы поэта, писателя и художника Дмитрия Голубкова". - Музыка и время, № 9 за 2016 г.

Отрывок, характеризующий Голубков, Дмитрий Николаевич

Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.