Голубничий, Владимир Степанович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Голубничий
Общая информация
Полное имя

Владимир Степанович Голубничий

Дата и место рождения


Рост

178 см

Вес

77 кг

Спортивная карьера

1953—1981

Личные рекорды
Личные рекорды в ходьбе
20 км

1:23.55 (1976)

Международные медали
Олимпийские игры
Золото Рим 1960 ходьба 20 км[en]
Бронза Токио 1964 ходьба 20 км[en]
Золото Мехико 1968 ходьба 20 км
Серебро Мюнхен 1972 ходьба 20 км
Чемпионат Европы
Бронза Белград 1962 ходьба 20 км[en]
Серебро Будапешт 1966 ходьба 20 км[en]
Золото Рим 1974 ходьба 20 км[en]
Государственные награды

Владимир Степанович Голубничий (род. 2 июня 1936, Сумы, УССР) — советский легкоатлет, двукратный олимпийский чемпион в спортивной ходьбе, чемпион Европы, многократный чемпион СССР, дважды рекордсмен мира в ходьбе на 20 километров (1956 и 1959 годы). Участник 5 Олимпиад, более 20 лет жизни посвятил большому спорту, первый мировой рекорд установил в 19 лет, в последней для себя Олимпиаде участвовал в возрасте 40 лет.





Спортивная карьера

Первую золотую олимпийскую награду Владимир Степанович завоевал на Играх 1960 года в Риме, выиграв у австралийца Ноэля Фримена[en] лишь 20 метров на финише. Победа далась советскому спортсмену нелегко, стояла сильная жара и лишь благодаря грамотному распределению затрат сил по ходу дистанции удалось финишировать первым.

На следующих Олимпийских играх в Токио советский спортсмен завоевал бронзовую награду, причиной тому стала травма, полученная Голубничим на предолимпийских тренировках. По ходу олимпийской дистанции от перенапряжения советский легкоатлет потерял сознание и упал, однако не был дисквалифицирован и все-таки добрался до финиша третьим.

Следующие Игры 1968 года в Мехико спортсмен завершил триумфально. Случилось это при драматических обстоятельствах, победить Голубничему помог другой советский скороход — Николай Смага, ставший забойщиком по ходу дистанции, основной задачей которого было удержание высокого темпа хода, на первых двух третях дистанции. На беговой дорожке стадиона советские спортсмены появились первыми от финиша их отделяло 300 метров, в этот момент произошло неожиданное, третьим на стадион вышел мексиканский скороход Хосе Педраса, который подгоняемый соотечественниками, нарушая правила и практически перейдя на бег, начал резко сокращать отставание. В итоге мексиканец смог обойти Смагу, и уступил Голубничему лишь 1,6 секунды. Следует отметить, что золотая медаль, выигранная Голубничем, стала первой наградой высшего достоинства на мексиканских Играх для сборной СССР.

На Олимпиаде 1972 года в Мюнхене советский скороход завоевал серебро, и это при том, что весь 1971 год был пропущен спортсменом из-за травм. На Олимпийских играх 1976 года спортсмен финиширует 7-м.

В настоящее время Голубничий проживает в городе Сумы, где и начинал свой спортивный путь, увлекшись легкой атлетикой в первые годы после Великой отечественной войны. Ежегодно осенью в Сумах проводятся соревнования по спортивной ходьбе — Кубок имени Голубничего.

В 2012 году Владимир Голубничий стал одним из 24 величайших легкоатлетов мира, чьи имена вошли в Зал славы Международной ассоциации легкоатлетических федераций (ИААФ). Зал славы ИААФ был основан в Барселоне по случаю празднования 100-летия этой международной организации. Наряду с Голубничим из украинцев в Зал вошел и многократный рекордсмен мира Сергей Бубка.

Чемпионаты СССР

Год Город Дистанция Результат Дата Место
1960 Москва 20 км 1:33.52,0 1518 июля I
1962 Москва 20 км 1:32.53,8 1113 августа II
1963 Москва 20 км 1:32.02,0 915 августа II
1964 Киев 20 км 1:30.54,8 2730 сентября I
1965 Алма-Ата 20 км 1:30.15,6 917 октября I
1966 Днепропетровск 20 км 1:31.28,2 1214 августа II
1967 Москва 20 км 1:28.54,0 28 июля1 августа III
1968 Севан 20 км 1:33.30,4 1213 августа I
1970 Фрязино 20 км 1:30.21,8 1213 сентября II
1972 Москва 20 км 1:28.54,2 1720 июля I
1974 Москва 20 км 1:28.21,2 2326 июля I
1975 Москва 20 км 1:28.02,6 2730 июля III
1976 Киев 20 км 1:23.55,0 1012 июня, 2224 июня II

Источники

  • По материалам В. Малахов. Сто великих Олимпийских чемпионов. — Москва: Вече, 2006. — С. 225-230. — ISBN 5-9533-1078-1.

Награды

Напишите отзыв о статье "Голубничий, Владимир Степанович"

Примечания

  1. [www.president.gov.ua/documents/2762016-20223 Указ Президента України № 276/2016 від 25 червня 2016 року «Про відзначення державними нагородами України з нагоди Дня Конституції України»]
  2. [zakon.rada.gov.ua/laws/show/715/2007 Указ Президента України № 715/2007 від 20 серпня 2007 року «Про відзначення державними нагородами України працівників підприємств, установ та організацій з нагоди Дня незалежності України»]
  3. [zakon3.rada.gov.ua/laws/show/1078/2002 Указ Президента України № 1078/2002 від 29.11.2002 року «Про відзначення державними нагородами України чемпіонів та призерів Олімпійських ігор, тренерів та організаторів спортивного руху»]
  4. [zakon5.rada.gov.ua/laws/show/1874-99-п Постанова КМУ від 11 жовтня 1999 р. № 1874 «Про нагородження Почесною грамотою Кабінету Міністрів України»]

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ho/volodymyr-holubnychiy-1.html Голубничий, Владимир Степанович] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [slovari.299.ru/word.php?id=14883&sl=enc Статья о спортсмене на страницах БСЭ]
  • [www.britannica.com/eb/article-9002646 Статья о спортсмене на страницах энциклопедии Британика] (англ.)
  • [www.sporting-heroes.net/athletics-heroes/displayhero.asp?HeroID=2746 Результаты олимпийских дистанций в ходьбе на 20 километров] (англ.)


Рекорды
Предшественник:
Йозеф Долежал[en]
Леонид Спирин
Мировой рекордсмен в ходьбе на 20 км (мужчины)[en]
23 сентября 1955 — 25 июля 1956
15 июля 1959 — 6 сентября 1959
Преемник:
Йозеф Долежал[en]
Анатолий Ведяков

Отрывок, характеризующий Голубничий, Владимир Степанович

– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.