Голубые гитары
Поделись знанием:
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
«Голубые гитары» — вокально-инструментальный ансамбль, созданный в начале 1969 года композитором и пианистом Игорем Яковлевичем Грановым в Москонцерте.
В 1968—1969 годах в составе Советского мюзик-холла дирижёр Игорь Гранов находится в длительной гастрольной поездке на американском континенте, во время которой в Мехико знакомится с Луи Армстронгом. Приобретённый на этих гастролях опыт и советы Л. Армстронга наводят Гранова на мысль о создании на советской эстраде нового жанра. Так в 1969 году появились «Голубые гитары» — вокально-инструментальный ансамбль, название которому дали немецкие электрогитары голубого с перламутром цвета. Гастроли «Голубых гитар» собирают аншлаги на всех площадках Советского Союза. Ряд участников ансамбля успешно продолжили сольную карьеру: Игорь Крутой, Вячеслав Малежик, Роксана Бабаян, Павел Бабаков, Пётр Подгородецкий.
Содержание
Состав
В разное время в составе ВИА играли:
- Агутин Николай — вокал
- Бабаков Павел — вокал
- Бабаян Роксана — вокал
- Барашков Лев — вокал
- Беликов Руслан — клавишные
- Браславский Игорь — вокал
- Большаков Владимир — ритм-гитара
- Борисов Игорь — бас-гитара
- Борисов Станислав - саксофон, вокал
- Быков Альфред — бас-гитара, вокал
- Валов Юрий — гитара, вокал
- Ведищева Аида — вокал
- Глухарев Сергей
- Голутвин Вадим — гитара
- Гранов Игорь — фортепьяно
- Гранов Юрий — клавишные, звукорежиссёр
- Грицышин Евгений - ударные
- Дегтярев Виктор — бас-гитара, ударные
- Денисов Андрей — клавишные
- Дюжиков Сергей — соло-гитара
- Изюмченко Василий — ударные
- Казанчев Алексей — бас-гитара, вокал
- Казанцев Евгений — бас-гитара
- Киреева Наталья — вокал
- Колобов Владимир - перкуссия
- Коновалов Дмитрий
- Коняев Виктор — саксофон
- Крутой Игорь — клавишные
- Крючков Ю.
- Кузин Вячеслав - вокал
- Макеев С.
- Лыньковский Владислав — вокал
- Маклаков Валерий
- Малежик Вячеслав — гитара, вокал
- Малинин Александр — бас-гитара, вокал
- Мелик-Дадаев Михаил — труба
- Милославский Алексей — соло-гитара
- Офицеров Игорь — вокал
- Подгородецкий Пётр — клавишные
- Пузырев Алексей — гитара, вокал
- Рафаэлов Виктор
- Розенвассер Георгий — Эолика
- Сахаров Николай — соло-гитара
- Семина Валерия — вокал
- Смирнов Иван — гитара
- Соколов Сергей
- Сорокин Олег
- Сорокина Тамара
- Тверетинов Олег
- Уварова Ирина — вокал
- Финк Юрий — ударные
- Царев Владимир — гитара
- Цирес Сергей — гитара
- Шеманкова Наталья — вокал
Дискография
- 1970 г. «Мелодия». ВИА «Голубые гитары». «Романтики» (И. Гранов — П. Леонидов), «Скачки» (обработка А. Быкова), «Простая песенка» (И. Гранов — П. Синявский), «Не жалею, не зову не плачу» (Г. Пономаренко — С. Есенин).
- 1971 г. «Мелодия». ВИА «Голубые гитары». «О чем плачут гитары» (М. Долган, русский текст Д. Иванова), «Весеннее настроение» (И. Гранов), «Я тебе пригожусь» (И. Гранов — Л. Дербенёв), «Добрый молодец» (С. Туликов — М. Пляцковский).
- 1972 г. «Мелодия». ВИА «Голубые гитары». «Ветер северный» (Я. Френкель — И. Гофф), «Калинка» (обработка русской народной песни), «Когда я увидел её» (Дж. Леннон — П. Маккартни), «Первый дождь, первый снег»(И. Гранов — П. Леонидов).
- 1973 г. «Мелодия». ВИА «Голубые гитары». «Ветер северный» (Я. Френкель — И. Гофф), «Калинка» (обработка русской народной песни), «Когда я увидел её» (Дж. Леннон — П. Маккартни), «У дороги чибис» (М. Иорданский — А. Пришелец).
- 1976 г. «Мелодия». ВИА «Голубые гитары». «Почтальон» (В. Добрынин, А. Пузырев — О. Гаджикасимов), «Первый поцелуй» (И. Гранов — Л. Дербенёв), «Крокодил зелёный» (С. Дьячков — Л. Дербенёв, И. Шаферан).
- 1977 г. «Мелодия». ВИА «Голубые гитары». «Преддорожная» (А. Пахмутова — Н. Грибачёв), «В лесу» (И. Гранов — Л. Дербенёв), «Чёрный телефон» (Л. Гарин — Б. Рахманин), «Песня о сказке» (И. Гранов — Л. Дербенёв).
- 1978 г. «Мелодия». ВИА «Голубые гитары». «Весенняя бессонница» (Г. Мовсесян — Л. Ошанин), «Кольца обручальные» (О. Фельцман — Н. Олев), «Ожидание любви» (И. Гранов — Л. Дербенёв).
- 1978 г. «Мелодия», ВИА «Голубые гитары». «Красная шапочка, Серый волк и „Голубые гитары“». Фрагменты из мюзикла. Музыка Игоря Гранова. «Любовь навсегда» (Л. Дербенёв), «Дождь» (О. Гаджикасимов), «Я люблю» (Л. Дербенёв), «Песенка волка» (А. Хаит, А. Левенбук), «Для тебя, человек» (Л. Дербенёв), «Пусть любовью мир наполнится» (М. Розовский), «Заболела бабушка» (Л. Дербенёв), «Охота», «Ожидание любви» (Л. Дербенёв), «Первый поцелуй» (Л. Дербенёв).
- 1984 г. «Мелодия». Ансамбль «Голубые гитары». «Я тебе пригожусь» (И. Гранов — Л. Дербенёв), «На острове Буяне» (А. Морозов — Л. Дербенёв), «Родина» (И. Гранов — Л. Дербенёв), «Конёк-горбунок» (М. Дунаевский — Л. Дербенёв).
Библиография
- Илья Стогов. Глава VII: Ленинградский РОК-КЛУБ // Рич & Бьюти. История мира в 9 найт-клабах.
Напишите отзыв о статье "Голубые гитары"
Ссылки
- [popsa.info/bio/068/068b.html «Голубые гитары»]
- [popsa.info/bio/068/068b-2.html Газета «Мир культур России», 2003: Игорь Гранов]
- [art.specialradio.ru/index.php?id=309 Игорь Гранов: «ГОЛУБЫЕ ГИТАРЫ — цвет романтики и мечты»]
Отрывок, характеризующий Голубые гитары
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
