Голутвин, Вадим Юрьевич
Поделись знанием:
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
| Вадим Голутвин | |
| Полное имя |
Вадим Юрьевич Голутвин |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Страна | |
| Профессии |
Рок-музыкант, гитарист |
| Коллективы |
«Весёлые ребята», «Добры Молодцы», «Аракс», «Аэробус», «СВ» |
Вади́м Ю́рьевич Голу́твин (29 марта 1953, Москва) — советский и российский гитарист, автор песен, участник многих ВИА и рок-групп: «Добры молодцы», «Веселые ребята», «Аракс», «СВ», «Аэробус». В документальном фильме «Рок и фортуна» (1989) охарактеризован Андреем Макаревичем как «один из лучших инструменталистов советского рока»[1]. В настоящее время — независимый продюсер, композитор, аранжировщик[2].
Работа
- 1971—1973 экспериментальный театр-студия под руководством Геннадия Юденича
- 1973—1975 «Театр миниатюр» («Эрмитаж»)
- 1975 ВИА «Добры молодцы»
- 1975—1977 ВИА «Веселые ребята»
- 1977—1978 ВИА «Добры Молодцы»
- 1978—1981 группа «Аракс»
- 1981—1982 аранжировщик в студии Максима Дунаевского
- 1982—1984 группа Ованеса Мелик-Пашаева
- 1984 группа «Салют»
- 1984—1985 Государственный оркестр под управлением Максима Дунаевского
- 1985 Участие в записи музыки к фильму «Выше радуги» в студии Юрия Чернавского
- 1985—1986 группа «Аэробус» под руководством Юрия Антонова
- 1986—настоящее время группа «СВ»
- 1994—1997 сессионный гитарист
- 1997—2000 аккомпанирующая группа певицы Валерии
- 2002—2004, 2006—2011 группа «Аракс»[3][4]
Сотрудничал с исполнителями: Алла Пугачева, Алена Апина, Владимир Пресняков (старший), Алена Свиридова, Владимир Пресняков (младший), Александра Радова, Игорь Крутой, Александр Буйнов, Ирина Салтыкова, Александр Барыкин, Лариса Долина, Александр Серов, Павел Смеян, Алексей Глызин, Кабаре-дуэт «Академия», Алексей Романов, Алексей Аграновский, Татьяна Анциферова, Андрей Сапунов, Татьяна Буланова, Яак Йоала, Андрей Губин, Анатолий Алешин, Александр Иванов, Анна Резникова, Татьяна Зыкина, Валерия; композиторами: Александр Зацепин, Александр Шульгин, Алексей Рыбников, Аркадий Укупник, Владимир Матецкий, Геннадий Гладков, Максим Дунаевский, Марк Минков, Юрий Антонов, Юрий Чернавский[5].
Честно говоря, я не вижу смысла выступать дуэтом и не вижу смысла в джемах. Джемовать имеет смысл только тогда, когда выступают такие музыканты, как, допустим, Эрик Клэптон и Джордж Харрисон, или же великие джазмены калибра Диззи Гиллеспи или Сонни Роллинса — уже одно их дыхание само является музыкой. Во всех остальных случаях это называется болтать по блюзу. А я болтать по блюзу не люблю. В нашем государстве очень активно работают пираты, и заработать на выпуске дисков практически невозможно. Так что пропади они пропадом. К тому же, на диске фиксируется только какая-то формальная часть, репертуар. Наше основное качество — живое исполнительство, поэтому для нас самым главным являются концерты.
Семья
Сын — [www.discogs.com/artist/723287-Nikolay-Golutvin Николай Голутвин], занимается электронной музыкой (проекты Furious, Aerofurious, Crazy Astronaut, Delirious Noon), публикуется за рубежом.
Композиторская фильмография
- Я вас жду
- Паром «Анна Каренина»
- Письма в прошлую жизнь[8]
- Сказка о мертвой царевне
- Новая старая сказка
- Старые молодые люди
- Циники
- Д. М. Б.
- Московские окна
- Боец
- Откричат журавли
- Подкидной
- О любви и других неприятностях
- Девочки
- Лавэ[9]
Также почти к десятку короткометражных фильмов (в том числе «Доктор Андерсен», «Ночь и день», «Один»), дипломных, учебных (ВГИК). Некоторые получили международные призы, а «Подкидной» куплен BBC.
Напишите отзыв о статье "Голутвин, Вадим Юрьевич"
Примечания
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=FIP4ROGaRDU Рок и фортуна]
- ↑ [www.muzona.ru/peoples/show/19 Голутвин Вадим Юрьевич]
- ↑ [vesreb1.narod.ru/golutvinsimple.html Голутвин Вадим]
- ↑ [ensembles.ru/musician/golutvin Голутвин Вадим Юрьевич]
- ↑ [old.muzona.ru/peoples/show/19 Голутвин Вадим Юрьевич]
- ↑ [newsreda.ru/?p=781 Вадим Голутвин: ”Я не люблю болтать по блюзу”]
- ↑ [www.vk-online.ru/stats/5/5954.html Известная рок-группа «Аракс» дала концерт в Соликамске]
- ↑ [gabriela-mariani.ru/kino/pisma-proshluyu-zhizn.php Письма в прошлую жизнь]
- ↑ [rejisser.com/kompositor/golutvin.html Голутвин Вадим Юрьевич]
Ссылки
- Вадим Голутвин (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Голутвин, Вадим Юрьевич
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
