Гольдхабер, Суламифь

Суламифь Гольдхабер
Sulamith Goldhaber
Дата рождения:	4 ноября 1923(1923-11-04)
Место рождения:	Вена
Дата смерти:	11 декабря 1965(1965-12-11) (42 года)
Место смерти:	Ченнаи
Страна:	США
Научная сфера:
Альма-матер:	магистр наук, Еврейский университет в Иерусалиме в 1947, доктор философии, Висконсинский университет в Мадисоне в 1951

Суламифь Гольдхабер (англ. Sulamith Goldhaber, урождённая Лёв — англ. Sulamith Löw; 4 ноября 1923 — 11 декабря 1965) — специалист по физике высоких энергий и молекулярной спектроскопии. Гольдхабер была экспертом мирового уровня по взаимодействию K+—мезонов с нуклонами. Она совершила множество открытий в этой области.

Биография

Родилась 4 ноября 1923 г. в Вене (Австрия). Детство провела в Палестине, куда эмигрировала её семья. Училась в Еврейском университете в Иерусалиме, где встретила своего будущего мужа, физика Гершона Гольдхабера (брата физика-ядерщика Мориса Гольдхабера). В 1947 г. закончила университет со степенью магистра и в том же году заключила брак с Гершоном. Гольдхаберы переехали в США для работы над докторскими диссертациями в Висконсинском университете в Мэдисоне. Степени были получены в 1951 г.

Суламифь Гольдхабер получила гражданство США в 1953 г. Гольдхаберы переехали в Беркли (Калифорния) в 1953 г., когда Гершон получил работу доцента (assistant professor) в Калифорнийском университете. Несмотря на то, что Суламифь Гольдхабер раньше работала в области физической химии, она смогла перейти в физику высоких энергий и сотрудничать с мужем в работе над ядерными фотоэмульсиями. Гольдхаберы надеялись применить свой метод ядерных фотоэмульсий в недавно открытом Беватроне — самом высокоэнергетичном действующем ускорителе на тот момент. Именно благодаря своим методам они смогли наблюдать некоторые из первых известных реакций между K^--мезонами и протонами. Используя Беватрон и эту методику ядерных фотоэмульсий, Суламифь Гольдхабер впервые наблюдала расщепление по массе заряженных сигма-гиперонов, а также первые ядерные взаимодействия с антипротоном.

В 1960-х Гольдхаберы поняли, что для продолжения исследований им надо использовать пузырьковую камеру вместо ядерной фотоэмульсии. Они вместе с Джорджем Триллингом организовали «Goldhaber-Trilling Group». Суламифь Гольдхабер быстро стала известным экспертом в физике водородных пузырьковых камер. У неё было много приглашённых докладов и выступлений на конференциях. Гольдхаберы первыми измерили спин каона и первыми изучили одновременное появление пар в резонансных состояниях. Также они изобрели треугольную диаграмму для использования в своих исследованиях.

Благодаря совершенному знанию своей области и красноречию, Суламифь Гольдхабер была широко востребована как докладчик на научных конференциях. В 1965 году на Рочестерской конференции она сделала исторический доклад, который обозначил переход в изучении странных частиц от экспериментов с космическими лучами к экспериментам на ускорителях. Осенью 1965 г. Гольдхаберы взяли саббатический отпуск для совершения кругосветного путешествия с посещением лабораторий физики высоких энергий и проведения лекций. Сначала они остановились в Оксфорде для посещения Европейской конференции по физике высоких энергий, проходящей раз в два года, а потом в ЦЕРН, так что Суламифь Гольдхабер могла обсудить методы автоматических измерений треков с помощью прибора Хафа-Пауэлла, находящегося в Университете в Беркли. Потом Гольдхаберы поехали в Анкару для проведения лекции и провели месяц в Институте Вейцмана, готовясь к лекциям, которые Суламифь должна была прочесть в Мадрасе (Индия).

В Мадрасе у Суламифи случился инсульт. Диагностическая операция показала растущую опухоль мозга. Суламифь умерла, не приходя в сознание, 11 декабря 1965 г.

У Суламифи и её мужа был один сын Амос.

Награды

• участница почётного общества «Сигма Кси»
• лауреат стипендии Гуггенхайма в 1964—1965 гг.
• лауреат стипендии фонда Форда в 1960—1961 гг.

Ссылки

• Суламифь на [cwp.library.ucla.edu/Phase2/Goldhaber,_Sulamith@812345678.html CWP at UCLA]

Отрывок, характеризующий Гольдхабер, Суламифь

– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.