Гольшман, Владимир
| Владимир Гольшман |
Владимир Гольшман (англ. Vladimir Golschmann; 16 декабря 1893, Париж — 1 марта 1972, Нью-Йорк) — франко-американский дирижёр (с 1947 г. гражданин США).
Сын Леона Гольшмана и Марии Разумной. Окончив парижскую Schola Cantorum как скрипач, Гольшман был заметной фигурой в музыкальной жизни Парижа 1920-х гг. С 1919 г. он в течение пяти лет руководил собственным небольшим оркестром (фр. Concerts Golschmann), заведовал музыкальными мероприятиями в Сорбонне, дирижировал оркестром при выступлениях Русского балета Дягилева. В 1923—1928 гг. Гольшман возглавлял Симфонический оркестр Бильбао, в 1928—1930 гг. Шотландский национальный оркестр, а затем отправился в США, где в 1931 г. встал у руля Сент-Луисского симфонического оркестра, вдохнув в этот коллектив новую жизнь[1]. В 1955 г. Гольшману было присвоено звание почётного дирижёра оркестра, а в 1958 г. он ушёл в отставку, однако затем в 1964—1970 гг. возглавлял Денверский симфонический оркестр.
В парижский период Гольшман был известен, прежде всего, как пропагандист музыки Эрика Сати и его последователей, композиторов Шестёрки, и в дальнейшем он также возвращался к их творчеству (так, в 1950 г. Гольшман записал долгоиграющую пластинку с произведениями Онеггера, Мийо и Сати). С ними он неоднократно сталкивался в парижский период своей жизни и был знаком лично. Из американских записей Гольшмана более всего известны клавирные концерты Баха в исполнении Гленна Гульда (с Колумбийским симфоническим оркестром), а также записи с Сент-Луисским оркестром: Концерт № 23 для фортепиано с оркестром Моцарта в исполнении Артура Рубинштейна, фортепианные концерты Прокофьева и Рахманинова в исполнении Леонарда Пеннарио, Симфония Сезара Франка, «Просветлённая ночь» Арнольда Шёнберга, Пятая симфония Шостаковича.
Источники
Напишите отзыв о статье "Гольшман, Владимир"Отрывок, характеризующий Гольшман, ВладимирКнязь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей. – О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея. – Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай. Навигация | |||||||||||||
