Гома-и-Томас, Исидро

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Его Высокопреосвященство кардинал
Исидро Гома-и-Томас
Isidro Gomá y Tomás<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Кардинал-священник с титулом церкви Сан-Пьетро-ин-Монторио.</td></tr>

Архиепископ Толедо и примас Испании
12 апреля 1933 года — 22 августа 1940 года
Церковь: Римско-католическая церковь
Предшественник: Кардинал Педро Сегура-и-Саэнс
Преемник: Кардинал Энрике Пла-и-Дениэль
 
Рождение: 19 августа 1869(1869-08-19)
Ла-Риба, Испания
Смерть: 5 июля 1940(1940-07-05) (70 лет)
Толедо, Испания
Принятие священного сана: 8 июня 1895 года
Епископская хиротония: 2 октября 1927 года
Кардинал с: 16 декабря 1935 года
 
Награды:

Исидро Гома-и-Томас (исп. Isidro Gomá y Tomás; 19 августа 1869, Ла-Риба, Испания22 августа 1940, Толедо, Испания) — испанский кардинал. Епископ Тарасоны с 20 июня 1927 по 12 апреля 1933. Апостольский администратор Туделы с декабря 1927 по июнь 1933. Архиепископ Толедо и примас Испании с 12 апреля 1933 по 22 августа 1940. Апостольский администратор Тарасоны с июня 1933 по июль 1935. Кардинал-священник с 16 декабря 1935, с титулом церкви Сан-Пьетро-ин-Монторио с 19 декабря 1935.


Напишите отзыв о статье "Гома-и-Томас, Исидро"



Ссылки

  • [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bgoma.html Информация]  (англ.)
Предшественник:
кардинал Педро Сегура-и-Саэнс
Архиепископ Толедо и примас Испании
12 апреля 193322 августа 1940
Преемник:
кардинал Энрике Пла-и-Дениэль

Отрывок, характеризующий Гома-и-Томас, Исидро



Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.