Гомельская и Жлобинская епархия

Гомельская и Жлобинская епархия Белорусская православная церковь
Кафедральный Петропавловский собор, г. Гомель.
Основная информация
Страна	Белоруссия
Епархиальный центр	Гомель
Основана	1907
Количество благочиний	10
Количество храмов	126
Кафедральный храм	Петропавловский собор (Гомель)
Второй кафедральный храм	Свято-Троицкий собор (Жлобин)
Сан правящего архиерея	епископ
Титул правящего архиерея	Гомельский и Жлобинский
Сайт	eparhiya.by
Архиерей
Правящий архиерей	Стефан (Нещерет)
с	7 июня 2012 года

Го́мельская и Жло́бинская епа́рхия (белор. Го́мельская і Жло́бінская епа́рхія) — епархия Белорусской православной церкви, одна из двух православных епархий в Гомельской области. Объединяет благочиннические округа и монастыри в восточной части Гомельщины (Гомельское Посожье, нижнее течение Березины и прилегающая часть Поднепровья). Насчитывает (2011): 137 приходов; 191 священнослужителя (166 священников, 25 диаконов).

Состав

Благочиннические округа

• Буда-Кошелёвский
• Гомельский городской
• Гомельский районный
• Добрушский
• Жлобинский
• Лоевский
• Речицкий
• Рогачёвский
• Светлогорский
• Чечерский

Монастыри

• Гомельский во имя свт. Николая Чудотворца мужской монастырь
• Гомельский Свято-Тихвинский женский монастырь
• Иоанно-Кормянский женский монастырь
• Казимировский Свято-Успенский женский монастырь

История

X—XIII века

C 885 года земли Посожья относились к Великому Киевскому княжеству. Нижняя Березина и соседнее Поднепровье были частью Туровского княжества, упоминаемого с 980 года. Распространение христианства в этих княжествах связано непосредственно с крещением Руси в 988 году. Первые сведения о христианах на землях современной Гомельской и Жлобинской епархии относятся к XI веку. Это подтверждают и археологические находки, относящиеся ко времени крещения Руси (напр., Здудичский каменный крест).

В 1054 году из Киевского государства выделилось Черниговское княжество, одним из крупных городов которого являлся Гомель. Церкви и монастыри Гомеля (известен с 1142 года), Чечерска (1159) и Речицы (1213) входили в состав Черниговской епархии, которая была основана в 991 году. Земли Нижней Березины и Поднепровья у г. Рогачёв (1142), входившие в Туровское княжество, относились к Туровской епархии, известной с 1005 г. Территория по Днепру выше Рогачёва, расположенная ныне в Гомельской области, входила в Смоленское княжество (выделившееся около 988 г.). Смоленская земля находилась в Переяслав-Хмельницкой епархии, а в 1137 г. была основана Смоленская епархия. Епархии подчинялись Киевскому митрополиту.

Храмы Гомеля в XIV—XVIII вв.

Около 1335 года Гомель входит в состав Великого княжества Литовского. В конце XV века впервые упоминается один из наиболее ранних храмов Гомеля — соборная Николаевская (Никольская) церковь.

С первой половины XVI века известна деревянная Пречистенская церковь, которая находилась недалеко от нынешнего Петропавловского собора. В первой половине XVI века упоминается гомельская Троицкая церковь.

В 1771 году началось строительство духовной школы в Гомеле, которая начала свою деятельность в 1781 году. В 1772 году, в результате І-го раздела Речи Посполитой, Гомель входит в состав Российской империи. Через некоторое время он был включен в Минскую епархию.

XIX век

В 1852 году Гомель становится центром уезда Могилёвской губернии. В этом же году в нём появляется два каменных храма: Свято-Петро-Павловский и Свято-Троицкий.

В 1854 году в Гомеле и Ново-Белице было 5 церквей и монастырь, духовное училище в Гомеле и церковно-приходское в Ново-Белице. В Речицком уезде было четыре округа и 60 приходов, в самой Речице было два приходских храма — Свято-Успенский собор с приписной церковью на кладбище и Свято-Никольский храм.

XX век и наше время

В начале ХХ века в Гомеле было построено несколько новых церквей: Успенская железнодорожная церковь и Преображенская каменная церковь в 1901 году, Полесская Свято-Николаевская церковь в 1904 году (освящена в 1907) и Георгиевская армейская церковь в 1904 году.

7 февраля (25 января ст. ст.) 1907 года было основано Гомельское викариатство Могилёвской епархии.

В 1924 году Гомельское викариатство преобразовано в Гомельскую епархию. Временно управляющим епархии был назначен епископ Никон (Дегтяренко).

22 марта 1925 года на Гомельскую кафедру был назначен епископ Тихон (Шарапов), который был арестован через несколько месяцев по прибытии в Гомель. После ареста в 1925 году номинально оставался епископом Гомельским до 1934 года. В 1926 году временное управление Гомельской кафедрой было возложено на епископа Варлаама (Пикалова), а в 1933 году на епископа Стефана (Адриашенко).

17 декабря 1934 года на Гомельскую кафедру был назначен епископ Серафим (Кокотов), но, получив отказ в регистрации, в управление епархией вступить не смог.

В 1935 году большевики закрывают Гомельский Петро-Павловский собор.

Во время Великой Отечественной войны существовала Гомельская и Мозырская епархия Белорусской автономной православной церкви.

20 июля 1990 года определением Священного Синода РПЦ Гомельская епархия была возрождена в границах Гомельской области. Указом от 20 июля 1990 года правящим архиереем назначен епископ Аристарх (Станкевич) с титулом «епископ Гомельский и Мозырский».

В июне 1991 года епархию посетил Его Святейшество Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, где совершил божественную литургию в Свято-Петропавловском кафедральном соборе Гомеля.

С 11 июня 1992 года стала «Гомельской и Жлобинской епархией» после выделения Туровской и Мозырьской епархии. Гомельская епархия была разделена и к возрожденной Туровской епархии отошли Брагинский, Ельский, Житковичский, Калинковичский, Лельчицкий, Мозырский, Наровлянский, Октябрьский, Петриковский, Хойницкий районы Гомельской области. На сегодняшний день Гомельская епархия объединяет приходы и монастыри на территории Буда-Кошелевского, Ветковского, Гомельского, Добрушского, Жлобинского, Кормянского, Лоевского, Речицкого, Рогачёвского, Светлогорского, Чечерского районов.

31 мая 1998 года в Гомельской епархии состоялась канонизация святого праведного Иоанна Кормянского в лике местночтимых святых Белорусской Православной Церкви.

В июне 2001 года Святейший Патриарх Алексий II вторично посетил Гомельскую епархию. 27 июня 2001 года Святейший Патриарх посетил Свято-Покровский храм в д. Корма Добрушского района.

На 2006 год в городе Гомеле действовало 19 православных общин.

11 августа 2007 года в Свято-Петро-Павловском кафедральном соборе города Гомеля состоялось прославление в лике местночтимых святых преподобной Манефы Гомельской.

В 2007 году в Гомельской епархии учреждено Речицкое викариатство. Решением Священного Синода от 27 декабря 2007 года епископом Речицким, викарием Гомельской епархии назначен ректор Минской духовной семинарии архимандрит Леонид (Филь).

23 апреля 2012 года от сердечного приступа на 71-м году жизни скончался архиепископ Аристарх (Станкевич).

7 июня 2012 года решением Священного Синода РПЦ преосвященным Гомельским и Жлобинским быть епископу Туровскому и Мозырскому Стефану. 7 июля 2012 года епископ Гомельский и Жлобинкий Стефан совершил первую Божественную литургию, как правящий епископ Гомельской епархии. В январе 2014 года ряд крупных СМИ распространил информацию о выдвинутых протодиаконом Андреем Кураевым в адрес епископа Стефана (Нещерета) обвинениях в совращении воспитанников духовных учебных заведений и священников младше себя по чину.

Епископы

Гомельское викариатство Могилёвской епархии

• Митрофан (Краснопольский) (11 февраля 1907 — 3 ноября 1912)
• Варлаам (Ряшенцев) (13 января 1913 — 3 сентября 1923)

Гомельская епархия

• Никон (Дегтяренко) (6 декабря 1924 — март 1925) в/у, еп. Могилевский
• Тихон (Шарапов) (22 марта 1925 — 17 марта 1934)
• Варлаам (Пикалов) (1926) в/у, еп. Каширский
• Стефан (Адриашенко) (1933) в/у
• Серафим (Кокотов) (17 декабря 1934 — 27 мая 1935, не смог вступить в управление епархией)
• Павлин (Крошечкин) (1935 — 24 октября 1936) в/у
• Григорий (Боришкевич) (24 октября 1943 — апрель 1946) с 1944 в эмиграции
• Аристарх (Станкевич) (29 июля 1990 — 23 апреля 2012)
• Леонид (Филь) (23 апреля — 7 июня 2012) в/у, еп. Речицкий
• Стефан (Нещерет) (с 7 июня 2012)

Галерея

• Belarus-Homel-Palace of Pashkevichs-5.jpg

  Собор святых Петра и Павла, г. Гомель. Построен в 1824 г.

• St. Nicolas monastery (Gomel)-6.jpg

  Свято-Никольский монастырь, г. Гомель.

• St. Trinity Orthodox Church (Gomel)-2.jpg

  Храм Святой Живоначальной Троицы, г. Гомель.

• St. Alexander Nevsky Church in Gomel.jpg

  Храм святого благоверного князя Александра Невского, г. Гомель.

• Свята-Петра-Паўлаўскі храм, Светлагорск.JPG

  Свято-Петро-Павловский храм, г. Светлогорск.

• Акафіст у Парыцкай царкве 09.03.2008.JPG

  В храме Св. Марии Магдолины, г. п. Паричи. Светлогорское благочиние.

• Чэрнін, царковішча.JPG

  Д. Чернин, церковище. Светлогорское благочиние.

• Vetka3.JPG

  Храм Преображения Господня, г. Ветка. Чечерское благочиние.

• ЖелЦеркНик.jpg

  Храм во имя Николая Чудотворца, д. Железники. Ветковский р-н. Чечерское благочиние.

Литература

• [www.pravenc.ru/text/166101.html Гомельская и Жлобинская епархия] // Православная энциклопедия. Том XII. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2006. — С. 8-22. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-017-Х

Ссылки

• [www.church.by/ru/gomelskaya_eparhiya Гомельская епархия // Официальный портал Белорусской православной церкви.]
• [www.patriarchia.ru/db/text/76525.html Гомельская и Жлобинская епархия // Русская православная церковь. Официальный сайт Московского патриархата.]

Отрывок, характеризующий Гомельская и Жлобинская епархия

Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.