Гомес, Шеннон

Шеннон Гомес
Общая информация
Родился	5 октября 1996(1996-10-05) (27 лет) Чагуанас, Тринидад и Тобаго
Гражданство	Тринидад и Тобаго
Рост	170 см
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Нью-Йорк Сити
Номер	52
Карьера
Молодёжные клубы
	Сан-Хуан Джаблонтех
Клубная карьера*
2014—н.в.	В Коннекшн	? (?)
2016—н.в.	→  Нью-Йорк Сити	0 (0)
Национальная сборная**
2015—н.в.	Тринидад и Тобаго-мол.	3 (0)
2015—н.в.	Тринидад и Тобаго	2 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 9 июня 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 9 июня 2016.

Шеннон Гомес (англ. Shannon Gomez; род. 5 октября 1996 года, Чагуанас, Тринидад и Тобаго) — тринидадский футболист, защитник.

Карьера

Воспитанник клуба "Сан-Хуан Джаблонтех". Свою взрослую карьеру Гомес начал в другой тринидадской команде "В Коннекшн". В 2016 году защитник на правах аренды перешел в один из ведущих американских клубов MLS "Нью-Йорк Сити".

Сборная

В 2015 году Шеннон Гомес стал вызываться в молодежную сборную Тринидада и Тобаго. В то же время он получил вызов в главную национальную команду страны. Дебютировал за нее защитник 27 марта, выйдя на замену в товарищеском матче против сборной Панамы, в котором тринидадцы уступили на своем поле со счетом 0:1.

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/player/58897/Shannon_Gomez.html Профиль на сайте «national-football-teams.com»]  (англ.)
• [www.scoresway.com/?sport=soccer&page=player&id=253884 Профиль на сайте «scoresway.com»]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гомес, Шеннон

– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.