Лютеранство и гомосексуальность

В настоящее время в мире существует достаточно большое количество евангелическо-лютеранских церквей, которые независимы друг от друга, поэтому в лютеранской среде нет единой точки зрения на гомосексуальность.

Отношение консерваторов к гомосексуальности

Консерваторы буквально трактуют Библию (Лев. 18:22, Лев. 18:24, Лев. 20:13, 1Кор. 6:9—10, 1Тим. 1:9—10) и считают гомосексуальность (под которой они подразумевают лишь сексуальные отношения) грехом, который, однако может быть прощён после исповедания — как и любой другой грех.

Отношение либералов к гомосексуальности

Либеральное течение не считает гомосексуальность грехом. В настоящее время в нескольких либеральных церквях открытые геи могут быть рукоположены́ в сан священника, начато благословение гомосексуальных союзов. При этом некоторые сторонники подобной практики (в том числе Генеральный секретарь Всемирной лютеранской федерации Ишмаэль Ноко) делают оговорку, что однополые союзы являются не браком, а партнерством, другие — настаивают именно на браке. Кроме того, лютеранские пасторы соглашаются благословлять однополые браки только после регистрации в органах гражданской власти. Это связано с традиционным для лютеран мнением об авторитете государства в мирских делах.

Ситуация в различных церквях

В России

Евангелическо-лютеранская Церковь Ингрии на территории России (ЕЛЦИ), стоящая в своем учении на консервативных, библейских позициях, многократно выступала против попыток совместить христианское учение с гомосексуализмом. Позиция ЕЛЦИ по этому вопросу отражена в нескольких официальных документах, включая "Декларацию о христианской семье" (2003 г.) и "Декларацию об однополых отношениях" (2015 г.)

Евангелическо-Лютеранская церковь Аугсбургского исповедания России

Генеральный Синод Евангелическо-Лютеранской Церкви России Аугсбургского исповедания (ЕЛЦАИ) «однозначно осудил гомосексуализм и его проявления в Церкви».

Евангелическо-Лютеранская Церковь Европейской части России (ELKRAS)

Согласно Заявлению Епископа Евангелическо-Лютеранской Церкви Европейской части России (ELKRAS) Зигфрида Шпрингера по поводу гомосексуальных «браков» и отношений «данность человеческой жизни как разнополой („…мужчину и женщину сотворил их“ Быт. 1, 27) определяет брак, как жизненный союз между мужчиной и женщиной и исключает возможность обозначать или понимать как браки иные союзы», а гомосексуальная связь не может рассматриваться иначе, чем «грех и мерзости перед Господом».

Протестантская церковь Нидерландов

Либеральное объединение лютеран и реформатов уже в 2001 году обсуждало возможность благословения гомосексуальных союзов. Подобное решение было принято в 2004 году.

Церковь Швеции

Церковь Швеции 27 октября 2005 года приняла решение благословлять гомосексуальные союзы и создала соответствующий обряд. В ответ на это Русская православная церковь приняла решение о приостановке двусторонних отношений. С 1 ноября 2009 года вступило в силу решение Церковного Собора о регистрации однополых браков. C 8 ноября 2009 года епископом Стокгольма стала открытая лесбиянка Ева Брунне .

Церковь Датского Народа

С 1997 года Лютеранская церковь Дании начала благословлять однополые браки, но не проводила обряда венчания. После принятия в 2012 году закона об однополых браках Церковь начала венчать однополые браки, однако священники могут отказаться от подобных церемоний в личном порядке. В таком случае епископ будет обязан найти ему замену

Евангелическая церковь Германии

Евангелическая Церковь Германии в 2007 году приняла декларацию «Укрепление надежности и ответственности», в которой гомосексуальное партнёрство было одобрено. В данном объединении есть пасторы-геи, однако попытка возведения в сан епископа Шлезвигского открытого гомосексуала Хорста Горски вызвала неоднозначную реакцию среди прихожан.

В 2013 году одна из конгрегаций Церкви впервые обвенчала гомосексуальную пару.

Евангелическо-лютеранская церковь Италии

В мае 2011 года Синод Евангельско-лютеранской Церкви Италии принял решение о благословении однополых пар. Председатель Синода Кристиан Грёбен подчеркнул, что «гомосексуалисты не выдумывают свою ориентацию, а находят её», и задача Церкви – «сопровождать людей во всех проявлениях их жизни», а благословение однополых пар «даст этим парам силу переживать их отношения этически ответственно и при поддержке Бога».

В Канаде

Евангелически-Лютеранская церковь Канады приняла решение благословлять однополые браки и священников-геев.

В США

Евангелическая лютеранская церковь в Америке (ЕЛЦА), в которую входит большинство лютеран США, на прошедшей в августе 2009 года церковной ассамблее приняла решение ординировать геев и лесбиянок и благословлять однополые союзы.

Помимо это в США существует движение Extraordinary Lutheran Ministries, включающее как членов ЕЛЦА, так и сторонников независимых конгрегаций (например, First United Lutheran Church). Данное служение периодически проводит ординацию лиц гомосексуальной ориентации . Помимо этого движения существует группа Lutherans Concerned схожей направленности.

Лютеранская Церковь - Синод Миссури (вторая по величине деноминация американских лютеран) и Висконсинский евангелический лютеранский синод (третья по величине деноминация)выступает категорически против либерализации в этом вопросе.

Церковь Норвегии

Церковь Норвегии не благословляет гомосексуальные союзы , хотя во внутрицерковной среде этому решению существует оппозиция. Решение об ординации геев принимается самостоятельно епископом.

Церковь Финляндии

Данная деноминация, имеющая официальный статус, до настоящего времени не благословляет гомосексуальные союзы, хотя по некоторым опросам две трети пасторов готовы проводить подобные церемонии.

Гомофобные высказывания некоторых политиков и церковных деятелей привели в октябре 2010 года к грандиозному скандалу и массовым отречениям от церкви. Архиепископ Лютеранской церкви Финляндии Кари Мякинен призвал консервативные христианские организации прекратить антигеевскую кампанию и заявил, что она не была организована самой церковью.

Эстонская, Латвийская и Литовская Евангелическо-Лютеранские церкви

В 2008 г. Эстонский Совет Церквей опубликовал общую позицию его членов, согласно которой «традиция Священного Писания не может быть истолкована в смысле дозволения практики гомосексуализма. По Библии гомосексуализм есть грех, рассматриваемый отрицательно как в Ветхом, так и Новом Заветах. Согласно пониманию церковной жизни и практики, грех не может «быть превращён в норму». Данная позиция была подтверждена епископами Эстонской, Латвийской и Литовской Евангелическо-Лютеранских церквей.

Евангелическо-лютеранская церковь Латвии

В LELB не только не проводится «благословение однополых союзов», но даже не рукополагают пасторов-геев. Широкий резонанс получило лишение сана в 2002 году Мариса Сантса, пастора рижской церкви Христа, после того как он в интервью радиостанции «Свободная Европа» открыто объявил о своей гомосексуальности и обвинил руководство Церкви в нетерпимом отношении к геям. Принявший участие в той же программе пастор Талис Редманис заметил, что резолюция LELB определяет гомосексуальность как грех, в результате Церковь запрещает открытым геям занимать любые церковные посты. В 2005 году сана был лишён декан теологического факультета Юрис Цалитис, принявший участие в «Rigas Pride-2005».

В результате представители нетрадиционной сексуальной ориентации^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) в Латвии в настоящее время собираются для церковных служб в англиканской церкви.

Эстонская евангелическо-лютеранская церковь

Данная деноминация считает гомосексуальность грехом и не благословляет гомосексуальные союзы.

Литовская евангелическая-лютеранская церковь

Данная деноминация считает гомосексуальность грехом и не благословляет гомосексуальные союзы.

Ссылки

• [portal-credo.ru/site/?act=news&id=74576&cf= Консервативные лютеране США намерены создать новую Церковь]

Отрывок, характеризующий Лютеранство и гомосексуальность

Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…