Гомперц, Генрих

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Генрих Гомперц
Оказавшие влияние:

Рихард Авенариус, Эрнст Мах

Ге́нрих Гомпе́рц (нем. Heinrich Gomperz; 1873–1942) — австрийский философ, сын философа-позитивиста Теодора Гомперца.





Биография

Генрих Гомперц родился 18 января 1873 года в городе Вене; образование получил в местном университете.

Свою философскую точку зрения Гомперц обозначает как «патэмпиризм» (эмпиризм чувства). Философия логически проходит через пять основных воззрений: анимизм (бытие как одушевленное), метафизику (веру в реальные сущности и силы), идеологию (эмпиризм, разложение сущего на представления), критицизм (сведение бытия к априорным понятиям) и патэмпиризм. Последняя точка зрения, в которой Гомперц считает своим предшественником Рихарда Авенариуса, рассматривает высшие понятия как особые переживания чувства[1][2].

В своём труде озаглавленном «Die Lebensauffassung der griechischen Philosophen und das Ideal der inneren Freiheit» Гомперц дает обзор истории греческой этики, в центре которой стоит понятие «внутренней свободы». Одна из главных работ учёного — «Weltansschauungslehre» (I, 1905; II, 1908)[1].

Гносеологически учение Г. Гомперца можно охарактеризовать как своеобразный, утонченный субъективизм, родственный Дэвиду Юму, Рихарду Авенариусу и «философии чувства» Генриха Фридриха Якоби. Психологически это есть попытка в параллель интеллектуализму и волюнтаризму, признающим основой сознания мышление и волю, утвердить первенство чувства в психической жизни[3]

После прихода к власти Гитлера, Гомперц, при содействии Ф. К. С. Шиллера (нем. F. C. S. Schiller), покинул нацистскую Германию и переехал в Соединённые Штаты Америки, где и проработал до самой смерти в Университете Южной Калифорнии[4].

Генрих Гомперц умер 27 декабря 1942 года в городе Лос-Анджелесе.

Избранная библиография

Напишите отзыв о статье "Гомперц, Генрих"

Примечания

  1. 1 2 Франк С. Л. Гомперц, Генрих // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
  2. Лапшин И. И., «Патэмпиризм Гомперца»
  3. «Журнал Министерства народного просвещения», 1908 год
  4. [www.biographien.ac.at/oebl_2/30.pdf Heinrich Gomperz]

Литература

  • [www.deutsche-biographie.de/pnd11927146X.html Gomperz, Heinrich]  (нем.)
  • Martin Seiler & Friedrich Stadler (Hrsg.): Heinrich Gomperz, Karl Popper und die „österreichische Philosophie“. Rodopi, Amsterdam 1994.
  • Svensk uppslagsbok

Отрывок, характеризующий Гомперц, Генрих

– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.