Гонсалвиш, Вашку душ Сантуш

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Гонсалвиш.
Вашку душ Сантуш Гонсалвиш
Vasco dos Santos Gonsalves<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Вашку Гонсалвиш на демонстрации в Порту 5 мая 1982 года (Фото Энрики Матуша)</td></tr>

Премьер-министр Португалии
19 июля 1974 — 19 сентября 1975
Предшественник: Аделину да Палма Карлуш
Преемник: Жозе Батишта Пиньейру ди Азеведу
Министр обороны Португалии

(совместно с Витором Алвишем)

1 октября 1974 — 26 марта 1975
Предшественник: Мариу Фирмину Мигел
Преемник: Силвану Рибейру
 
Рождение: 3 мая 1922(1922-05-03)
Лиссабон, Португалия
Смерть: 11 июня 2005(2005-06-11) (83 года)
Алмансил, Португалия
Место погребения: Лиссабон, кладбище Алту ди Сан-Жуан
Супруга: Айда Роша Афонсу
Образование: Коимбрский университет (1940) , Военная академия (1942)
Профессия: военный инженер
 
Военная служба
Звание: лейтенант (1947); майор (1963); подполковник (1967); полковник (1971); бригадный генерал (1974); генерал (1975)
Командовал: португальские инженерные войска в Анголе (1971)
 
Награды:

Вашку (Васку) душ Сантуш Гонсалвиш (порт. Vasco dos Santos Gonsalves , 3 мая 1922, Лиссабон, Португалия — 11 июня 2005, Алмансил, Португалия) — португальский политический и военный деятель, один из лидеров «Революции гвоздик», премьер-министр Португалии с 19 июля 1974 года по 19 сентября 1975 года.





Биография

Вашку душ Сантуш Гонсалвиш родился 3 мая 1922 года в столице Португалии Лиссабоне. Его отец Витор Гонсалвиш был известным футболистом-профессионалом, капитаном команды «Бенфика», игроком сборной страны[1]. В 1940 году, после обучения в Коимбрском университете по отделению строительства мостов и дорог, Вашку Гонсалвиш, которому исполнилось 18 лет, выбрал военную карьеру.

Военная служба

2 августа 1942 года Вашку Гонсалвиш был зачислен в Военное училище на отделение гражданского строительства, которое закончил 30 сентября 1946 года в чине инженер-аспиранта. 1 ноября того же года он в звании прапорщика-инженера был зачислен в Школу инженерной практики (порт. Escola Prática de Engenharia) и направлен на стажировку в понтонный батальон в Танкуше. В 1947 году Гонсалвиш закончил обучение в Школе инженерной практики и 1 декабря того же года получил звание лейтенанта инженерных войск[2]. С 1950 года он служил на базе ВВС Лажеш на Азорских островах[3]. В 1952-1953 годах Гонсалвиш повышал квалификацию в военном училище, 20 августа 1954 года получил степень магистра в области техники и был оставлен в Школе военной инженерии[2]. В 1955 — 1957 годах Вашку Гонсалвиш служил в португальском анклаве Гоа[1] на побережье Индии в качестве командира инженерной роты, затем вновь вернулся в Португалию. В 1957-1959 годах он служил в соединении автомобильных и железнодорожных рот (порт. Grupo de Companhias de Trem Auto) Лиссабонского военного округа, а в 1960 году стал адъюнкт-профессором в военной академии и 19 февраля 1963 года получил звание майора инженерной службы[2]. Когда в португальских колониях началась партизанская война, военному инженеру майору Гонсалвишу пришлось совершить две так называемые «комиссии» (командировки) в Африку: в 1966 — 1967 годах он служил в Мозамбике[1], а в 1970 — 1971 годах в Анголе, где несколько месяцев был заместителем начальника, а затем и начальником инженерной службы[4]. Уже после первой комиссии 9 июня 1967 году ему было присвоено звание подполковника и в 1967-1969 годах Гонсалвиш служил в Военном управлении обслуживания фортификационных работ (порт. Direcção do Serviço de Fortificações e Obras Militares) в Лиссабоне[2]. После второй комиссии 13 августа 1971 года он был произведён в полковники и с 1972 года служил в Управлении инженерных войск (порт. Direcção da Arma de Engenharia) в Лиссабоне[2][1].

Интерес к политике. Марксизм

Ещё в студенческие годы Вашку Гонсалвиш уделял немало времени изучению левых политических учений и под влиянием нелегальной литературы обрёл марксистские убеждения, которых не скрывал. Знакомые полушутя называли его «товарищ Вашку» («Comrade Vasco» или «companheiro Vasco»). Он стал знатоком марксистско-ленинской теории, хотя и не поддерживал связей с Португальской коммунистической партией, которой симпатизировал и которую позже называл единственной оппозиционной силой в салазаровской Португалии, пользующейся поддержкой народа[5]. Его взгляды были радикальны — он до конца дней повторял, что можно быть либо с революцией, либо с реакцией, а третьего пути не дано[6]. В 1960 году Гонсалвиш сотрудничал с подпольной оппозиционной газете «Tribuna Militar», однако затем прекратил активную деятельность[7]. После двух «комиссий» в Африку Гонсалвиш стал противником войны в колониях и выступал за немедленную деколонизацию. Он не верил в военное решение проблемы колоний, видя провал попытки Франции удержать таким способом Алжир, в чём убедился, слушая французских офицеров, которые вначале 1960-х годов делились своим опытом антипартизанской войны. Кроме того Гонсалвиш считал армейские операции против жителей колоний военным преступлением. Именно неприятие многолетней колониальной войны и привело его в ряды оппозиционного офицерского движения, объединившего людей самых разных политических взглядов.

«Движение капитанов» и «Революция гвоздик»

В декабре 1973 года полковник Вашку Гонсалвиш присоединился к «Движению капитанов». Уже 5 декабря он участвовал в расширенном заседании Координационного комитета движения в Кошта-да-Капарика под Лиссабоном и был избран в состав редакционного комитета, который должен был разработать программу «Движения капитанов». Гонсалвиш поддерживал хорошие отношения с начальником Генерального штаба армии генералом Франсишку да Кошта Гомишем, которого высоко ценил, и стал связующим звеном между ним и руководством движения. 15 апреля 1974 года он присутствовал на совещании Координационного комитета в доме Симона Телиша на обсуждении переговоров с Коштой Гомишем и генералом Антониу ди Спинолой. При этом сам полковник Гонсалвиш вёл себя скромно и не стремился к какому-либо лидерству в «Движении капитанов». Тем не менее через два дня после «Революции гвоздик», 27 апреля 1974 года он был избран членом Координационной комиссии Движения вооружённых сил[8][1], а 31 мая 1974 года вошёл в состав Государственного совета Португалии[9][1]. Когда ушло в отставку I Временное правительство Аделину да Палма Карлуша, молодые офицеры из Движения вооружённых сил воспротивились намерению президента ди Спинолы назначить премьер-министром министра обороны полковника Мариу Фирмину Мигела, и на заседании Совета Национального Спасения предложили выбрать главу правительства из двух кандидатур — полковника инженерных войск Вашку Гонсалвиша и майора артиллерии Эрнешту Мелу Антуниша. Кандидатуру Гонсалвиша внесли вице-адмирал Антониу Роза Коутинью и генерал Кошта Гомиш[2]. Спинола считал Мелу Антунеша убеждённым коммунистом, а Гонсалвиш пользовался уважением Кошты Гомиша, далёкого от левых взглядов, и II Временное правительство Португалии возглавил Вашку Гонсалвиш.

Премьер-министр. Во главе революционного процесса

Основные статьи:

Поздним вечером 13 июля 1974 года было объявлено о назначении Вашку Гонсалвиша премьер-министром Португалии. 16 июля кабинет был сформирован и 19 июля принёс присягу. 17 июля Гонсалвиш в связи с назначением вышел из состава Государственного совета и покинул Координационную комиссию ДВС[2]. Однако его правительство продержалось чуть более двух месяцев и не привнесло существенных изменений в жизнь страны. После сентябрьского кризиса и отставки президента ди Спинолы Вашку Гонсалвиш, позиции которого укрепились и который 12 сентября получил звание бригадного генерала[2][примечание 1]., сформировал 1 октября 1974 года III Временное правительство. Он председательствовал 5 октября на торжествах в Порту по случаю Дня Республики, 10 октября стал членом Совета Двадцати ДВС, исполнял обязанности министра образования и культуры с 29 ноября по 4 декабря, 6 декабря вошёл в состав Палаты Двухсот или Ассамблеи ДВС[2].

Последние месяцы 1974 года в стране сохранялось неустойчивое политическое равновесие, нарушенное ноябрьскими беспорядками, организованными Движением за реорганизацию пролетарской партии, но в январе 1975 года Вашку Гонсалвиш поддержал предложение Португальской коммунистической партии о создании единого профсоюзного центра страны. Против этого резко выступили Португальская социалистическая партия, возглавляемая министром иностранных дел Мариу Суаришем, Народно-демократическая партия Франсишку Са Карнейру и католическая церковь. 17 января в правительстве произошёл раскол, но вмешалась Координационная комиссия ДВС, политические партии отступили, и закон о единстве профсоюзного движения был принят. После этого не только правые круги, но и Социалистическая партия стала публично обвинять коммунистов в навязывании стране «тоталитарного режима»[10]. В марте 1975 года генерал Антониу ди Спинола предпринял неудачную попытку переворота, чтобы прекратить социалистические преобразования, однако это открыло дорогу радикальным реформам Вашку Гонсалвиша. 14 марта он вошёл в состав Революционного совета Португалии, а 26 марта 1975 года сформировал IV Временное правительство. 27 мая 1975 года Вашку Гонсалвиш получил звание полного генерала[2]. Революционный процесс в Португалии приближался к наивысшей точке. Гонсалвиш провёл 25 апреля выборы в Учредительное собрание, которое должно было выработать новую конституцию, но при этом начал в стране социально-экономические преобразования. 13 марта началась национализация во всех областях экономики, 4 июля был принят закон об аграрной реформе, по призыву 5-го отдела Генерального штаба добровольцы из числа солдат и офицеров, поддерживавших ДВС, отправились в отдалённые деревни обучать крестьян, вести пропаганду и внедрять современные достижения — водопровод, канализацию, ветеринарное обслуживание скота и т. п. Одновременно в Португалии росло число леворадикальных и экстремистских организаций самого разного толка, которые развернули широкомасштабную революционную пропаганду. Правительство ввело минимальный размер оплаты труда для государственных служащих, рождественские выплаты в конце года. 8 июля 1975 года Ассамблея Движения вооружённых сил ещё до принятия Конституции одобрила установление в Португалии «прямой демократии» — «базовых народных организаций» на местах и в провинциях и Национальной народной ассамблеи вместо парламента. Эти меры усилили политическое противоборство в стране. 10 июля социалисты Мариу Суариша вышли из правительства, а вскоре их примеру последовали народные демократы.

«Жаркое лето» 1975 года

12 июля Революционный совет Португалии игнорировал требования партий и поручил Гонсалвишу в кратчайший срок найти замену для социалистов и народных демократов. 13 июля на севере Португалии начались антикоммунистические погромы, ночью на 17 июля лишившееся политической поддержки партий правительство Гонсалвиша было распущено. Однако позиции генерала были ещё очень сильны. 19 июля в его защиту выступило Движение вооружённых сил и Оперативное командование на континенте (КОПКОН) во главе с бригадным генералом Отелу Сарайва ди Карвалью. 25 июля ассамблея ДВС передала власть в стране триумвирату — Политической директории в составе трёх генералов — президента Кошты Гомиша, премьер-министра Вашку Гонсалвиша и командующего КОПКОН ди Карвалью. 8 августа Вашку Гонсалвиш сформировал V Временное правительство без участия партий и продолжил социалистические преобразования.

Зарубежные поездки

Конец революционного процесса

Но победа генерала Гонсалвиша оказалась только видимостью победы. Видные лидеры ДВС во главе с Мелу Антунешем объединились в «Группу девяти» и выступили против его политического курса. Группу поддержало большинство офицерского корпуса и политические партии. Затем отказал в поддержке Гонсалвишу начальник Главного штаба сухопутных сил генерал Карлуш Фабиан, а 28 августа командующий КОПКОН Отелу Сарайва ди Карвалью опубликовал открытое письмо Гонсалвишу, в котором призвал премьер-министра уйти из политики.
«Советую Вам отдохнуть, выспаться, успокоиться, поразмыслить и почитать на досуге. Вы очень нуждаетесь в продолжительном и заслуженном отдыхе после такого марафона Революции, который продолжался для Вас до сегодняшнего дня… Вы заслужили это Вашим патриотизмом, Вашей самоотверженностью, Вашим духом самопожертвования и Вашей революционностью» — писал ди Карвалью"[11].
Ночью 29 августа президент Кошта Гомиш предпринимает последнюю попытку спасти лишившегося всякой поддержки Гонсалвиша. Он назначает его вместо себя начальником Генерального штаба, а на вакантный теперь пост главы правительства ставит известного своими левыми взглядами адмирала Жозе Батишту Пиньейру ди Азеведу.

Но против назначения Гонсалвиша в Генеральный штаб выступили «Группа девяти» и начальник Главного штаба ВВС генерал Жозе Мораиш да Силва, который обвинил Гонсалвиша в связях с коммунистами и заявил, что «Революция, которую совершили 80 % португальцев не должна превратиться в диктатуру 20 % португальцев над другими 80 %». Президент Кошта Гомиш срочно вызвал Мораиша да Силву в президентский дворец, но тут против нового назначения Гонсалвиша выступил и начальник Главного штаба сухопутных сил генерал Карлуш Фабиан[12]. 5 сентября 1975 года в Танкуше для рассмотрения вопроса о назначении Гонсалвиша должна была открыться Ассамблея Движения вооружённых сил. Однако перед открытием член Революционного совета капитан Вашку Лоуренсу зачитал коммюнике, в котором говорилось об отказе сухопутных сил от участия в ассамблее и содержался призыв не признавать законным назначение генерала Гонсалвиша начальником Генерального штаба. Тогда в Танкуше началось срочное совещание высших офицеров под председательством президента Кошты Гомиша, на котором также разгорелись политические страсти. Встретив непонимание, генерал Гонсалвиш прервал свою речь, заявил об уходе из политики и покинул зал, хлопнув дверью. В тот же день он вышел из состава Революционного совета и отказался от поста начальника Генштаба, 6 сентября подал в отставку с поста премьер-министра (отставка была утверждена постановлением от 12 сентября)[2], а 19 сентября передал пост главы правительства Португалии адмиралу Азеведу[13].

Против Вашку Гонсалвиша было настроено большинство армии, но 22 октября 1975 года генерал Карлуш Фабиан всё же назначил его директором Института передовых военных исследований (порт. Instituto de Altos Estudos Militares), и тот вступил в должность 31 октября. Уже 3 ноября Кавалерийская школа в Сантарене, которой командовал герой 25 апреля капитан Салгейру Майя, отказалась сотрудничать с институтом, пока им руководит Гонсалвиш[14]. Однако 16 ноября во время демонстраций в Лиссабоне зазвучали лозунги с требованиями возвращения Гонсалвиша на пост премьер-министра. Эти требования поддержал генерал Отелу Сарайва ди Карвалью, совсем недавно требовавший его ухода. В Революционном совете начались переговоры между ди Карвалью и «Группой девяти», которые не принесли успеха[15]. После ноябрьского кризиса вопрос о возвращении генерала Гонсалвиша к власти больше не поднимался. 15 декабря 1975 года Гонсалвиш был переведён в резерв армии, а 20 декабря новый начальник Главного штаба сухопутных сил генерал Антониу Рамалью Эаниш снял его с должности директора института[14]. 1 июля 1990 года генерал Гонсалвиш был отправлен на пенсию[2].

В отставке. Последние годы

Вашку Гонсалвиш вышел в отставку из армии в звании генерала и, в отличие от своих оппонентов Карлуша Фабиана и Отелу Сарайва ди Карвалью, сохранил не только звание, но и генеральскую пенсию. Ещё находясь в резерве, он активно участвовал в общественной жизни страны. Летом 1984 года генерал опубликовал в лиссабонской газете «Diario» статью «Мы не верим в фатальную неизбежность войны» с осуждением планов президента США Рональда Рейгана разместить ракеты средней дальности в Европе, и её частично перепечатало советское издание «За рубежом» (1984, № 45).

Гонсалвиш не изменял своим взглядам. Он не считал ДВС революционным, и тем более, марксистским, движением, указывая на его антиколониалистскую направленность как на его идейную основу. Революцию гвоздик он определял временными рамками с апреля 1974 года по ноябрь 1975 года и называл её «революцией, которую убили». Португальский народ, считал генерал, был не готов к реализации социализма, боялся коммунизма и перемен вообще. Он называл позицию Мелу Антунеша летом 1975 году ошибочной и утопической, обвинял его в том, что тот боялся углубления революции и поверил в иллюзию «третьего пути», который на деле привёл к ценностям правой социал-демократии. События 25 ноября 1975 года генерал Гонсалвиш считал хорошо подготовленным контрреволюционным переворотом.

По поводу краха СССР и мирового коммунистического движения Гонсалвиш говорил, что всё это не может служить оправданием для любой контрреволюции. И в XXI веке он по прежнему отрицал «третий путь» в политике, приводя в пример то, что формально исповедующие социализм Лионель Жоспен (Франция), Герхард Шрёдер (ФРГ) и Тони Блэр (Великобритания) на деле проводили приватизацию и неолиберальную политику. Правых военных лидеров — генералов Пиночета (Чили), Хорхе Рафаэля Виделу (Аргентина), Альфредо Стресснера (Парагвай) и других Гонсалвиш считал не политиками, а банальными военными преступниками. С другой стороны, он был сторонником мирного пути развития революции, с интересом следил за реформами Уго Чавеса в Венесуэле[16].

Вашку душ Сантуш Гонсалвиш скончался 11 июня 2005 года в Алмансиле, (регион Алгарве), на южном побережье Португалии во время купания в бассейне на вилле своего брата. Смерть 84-летнего генерала наступила от сердечной недостаточности.

Премьер-министр Португалии Жозе Сократиш выразил свои соболезнования по поводу его кончины и заявил, что генерал Гонсалвиш был человеком, которого осуждали, но он возглавлял правительство в беспокойное для Португалии время[6]. Секретариат Центрального комитета Португальской коммунистической партии распространил заявление, в котором назвал Гонсалвиша главой правительства, который был верен истинным идеалам Апреля — свободе, социальной справедливости, солидарности и братству, который начал строительство развитой демократии с учётом интересов трудящихся и всей страны. Генерал Гонсалвиш останется в сердцах трудящихся и всего португальского народа, отметил ЦК ПКП[17]. Случилось так, что через два дня после смерти Вашку Гонсалвиша ушёл из жизни и лидер португальских коммунистов Алвару Куньял.

13 июня 2005 года Вашку Гонсаловиш был похоронен на кладбище Алту ди Сан-Жуан в Лиссабоне[2].

Частная жизнь

В 1950 году Вашку Гонсалвиш женился на Айде Роша Афонсу, уроженке города Фундан (р.1916 г.). У них было двое детей — сын Витор Афонсу Гонсалвиш, как и отец ставший инженером и дочь Мария Жоау Гонсалвиш, ставшая архитектором. Жена оставалась с генералом до последних дней и скончалась в Лиссабоне 9 января 2010 года[18].

Награды

Сочинения

  • A Batalha da Produção, Lisboa, 1975.
  • Citações: Livro Verde da Revolução, compilação de Serafim Ferreira, Amadora, 1975.
  • Discursos, Conferências de Imprensa, Entrevistas, Lisboa, 1976.
  • Acerca da Doutrina Militar para Portugal e as Suas Forças Armadas, Coimbra, 1979.
  • No 30.º Aniversário do 25 de Abril: Texto da Conferência Proferida a Convite da Câmara Municipal do Porto no Ciclo de Conferências Promovidas para a Comemoração do 30.º Aniversário do 25 de Abril, Porto, 2004.

Память

Вашку Гонсалвиш воспринимается в Португалии как самый неоднозначный политик последней революционной эпохи. Критики слева упрекают его в нерешительности, либерализме и сдаче власти без боя, критики справа видят человека, который, фактически изменяя своей стране, вёл Португалию к тоталитарному коммунистическому и атеистическому режиму, который управлялся бы из Москвы. При этом нередко отдают должное личным качествам генерала, которого нельзя было упрекнуть в беспринципности, тщеславии, жестокости или в стремлении к наживе. Мариу Суариш, бывший его непримиримым политическим противником, писал о Гонсалвише в своих мемуарах:
«Он сконцентрировал на себе целенаправленную ненависть и страсти. Искренне убеждённый — и я хочу в это верить, — что работает ради спасения Родины и на благо своего народа, он был в этом смысле большим идеалистом, лишенным в определённой мере личных амбиций, глухим к кастовым интересам»[13].

19 июня 2006 года муниципалитет города Алмада посмертно присудил генералу Вашку Гонсалвишу золотую медаль города[3]. 7 сентября 2006 года муниципалитет города Вендаш-Новаш в округе Эвора также посмертно наградил Гонсалвиша золотой медалью города. Вместе с ним её удостоились лидер ПКП Алвару Куньял и депутат от ПКП по округу Эвора Лину ди Карвалью[19]. 16 февраля 2007 года его именем была названа одна из улиц в Алмансиле. Его имя отразилось также в топонимике городов Бенавенти, Кабрела (муниципалитет Монтемор-у-Нову), Лумиар (Большой Лиссабон), Муже (Салватерра-ди-Магуш) , Порту Алту (Самора-Коррейя), Санту-Антониу-да-Шарнека (Баррейру), Сейшала и Вендаш-Новаш[2].

Напишите отзыв о статье "Гонсалвиш, Вашку душ Сантуш"

Примечания

  1. ↑ В статье Большой российской энциклопедии (т.7) указывается, что В.Гонсалвиш стал генералом в 1975 году, в то время как португальские источники сообщают, что Гонсалвиш получил звание бригадного генерала 12 сентября 1974 года.
  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 Васку Гонсалвиш.Новое время, 1974 - № 31, с. 17.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Jofre Alves. [abril-de-novo.blogspot.com/2011/05/figuras-do-25-de-abril-v-vasco.html Figuras do 25 de Abril V — Vasco Gonçalves] (португальский). ABRIL DE NOVO (Domingo, 1 de Maio de 2011). Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/68nnz2H4j Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  3. ↑ 1 2 [www.m-almada.pt/xportal/xmain?xpid=cmav2&xpgid=imprimirGeneric&genericContentPage_qry=BOUI=32034764 Vasco Gonçalves] (португальский). Câmara Municipal de Almada. Проверено 24 марта 2012.
  4. ↑ [www1.ci.uc.pt/cd25a/wikka.php?wakka=Tc1345 ERA UMA VEZ UM MILÉNIO Entrevista com Vasco Gonçalves e Fernando Rosas “Em tempo de mudança, a História do Século XX”] (португальский). Centro de Documentação 25 de Abril. Universidade de Coimbra. (30 de Outubro de 1998). Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/68no26YHc Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  5. ↑ Miguel Urbano Rodrigues. [resistir.info/mur/livro_vasco.html VASCO GONÇALVES — O general do povo que fez história] (португальский). Resistir.info. Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/68no2nang Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  6. ↑ 1 2 [news.bbc.co.uk/2/hi/europe/4084896.stm Portuguese ex-PM Goncalves dies] (англ.). BBC news (Sunday, 12 June, 2005, 09:10 GMT 10:10 UK). Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/68no3JwLQ Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  7. ↑ [www.eurohspot.eu/site/index.php?option=com_content&task=view&id=246&Itemid=64 GONÇALVES, Vasco dos Santos] (португальский). Instituto de História Contemporânea Faculdade de Ciências Socias e Humanas Universidade Nova de Lisboa (2007). Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/68no4HM6z Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  8. ↑ [www.25abril.org/index.php?content=1&data_inicial=1973-04-25&data_final=1976-04-25 O MFA. 1974 Abril, 27] (португальский). 25 de Abril. Base de Dados Históricos. Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/66vAn0m8K Архивировано из первоисточника 14 апреля 2012].
  9. ↑ Суханов В.И., 1983, с. 36.
  10. ↑ Суханов В.И., 1983, с. 66.
  11. ↑ Суханов В.И., 1983, с. 143.
  12. ↑ [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,917822,00.html PORTUGAL: Downfall of a Marxist General] (англ.). «Time» (Monday, Sept. 15, 1975). Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/68no5LynX Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  13. ↑ 1 2 Суханов В.И., 1983, с. 147.
  14. ↑ 1 2 Jofre Alves. [abril-de-novo.blogspot.com/2009/11/prec-cronologia-do-ano-de-1975-xxxi.html PREC: Cronologia do Ano de 1975 - XXXI] (португальский). ABRIL DE NOVO (Domingo, 1 de Novembro de 2009). Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/68no5s9gb Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  15. ↑ Суханов В.И., 1983, с. 158.
  16. ↑ Néstor Kohan. [www.rebelion.org/noticia.php?id=6742 Entrevista al general Vasco Gonçalves, líder histórico de la Revolución de los Claveles de Portugal Cuba y Venezuela son ejemplos para todos los que queremos un mundo mejor] (исп.). Rebelión (29-10-2004). Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/68no6MXop Архивировано из первоисточника 30 июня 2012].
  17. ↑ [www.pcp.pt/index.php?option=com_content&task=view&id=319&Itemid=154 Início | Partido Comunista Português (недоступная ссылка)
  18. ↑ [www.geneall.net/P/per_page.php?id=617512 GeneAll.net — Vasco dos Santos Gonçalves]
  19. ↑ 1 2 [projecto.evoradistritodigital.pt/noticias/news_item.2006-09-11.7406407920/view?searchterm=atribuiu Álvaro Cunhal, General Vasco Gonçalves e Lino de Carvalho homenageados em Vendas Novas] (португальский)(недоступная ссылка — история). Evora Distrito Digital (2006-09-11 19:20). Проверено 24 марта 2012.

Литература

Ссылки

  • [resistir.info/mur/livro_vasco.html Анонс книги Марии Мануэлы Крузейру «Вашку Гонсалвиш — генерал Революции»  (порт.)]
  • F. VIEIRA DE SÁ. [fvieiradesa.blogspot.com/2009/06/em-memoria-de-vasco-goncalves-falecido.html EM MEMÓRIA DE VASCO GONÇALVES, FALECIDO A 11 E SEPULTADO A 13 DE JUNHO DE 2005] (португальский) (Quinta-feira, 11 de Junho de 2009). — Фотография с женой. Последние годы. Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/67urw4e06 Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
  • [debates.parlamento.pt/r3/dac/assuntos/tema-580.aspx Primeiro-Ministro (Vasco Gonçalves)] (португальский). Assembleia da República. — Критика Гонсалвиша в Учредительном собрании (1975 год). Проверено 24 марта 2012. [www.webcitation.org/67urwjXP1 Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
Предшественник:
Аделину да Палма Карлуш 		Премьер-министр Португалии

19 июля 1974 - 19 сентября 1975 		Преемник:
Жозе Батишта Пиньейру ди Азеведу
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе.
Список неработающих ссылок: Васку Гонсалвиш.Новое время, 1974 - № 31
Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.

Отрывок, характеризующий Гонсалвиш, Вашку душ Сантуш

– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Гонсалвиш,_Вашку_душ_Сантуш&oldid=80448712»