Гомес Гонсалес, Хуан

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Гомес и Гонсалес

Хуанито
Общая информация
Полное имя	Хуан Гомес Гонсалес
Родился	Фуэнхирола, Испания
Гражданство
Рост	169 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Молодёжные клубы
1969—1972	Фуэнхирола
1972	Атлетико Мадрид
Клубная карьера*
1972—1974	Атлетико Мадрид	0 (0)
1973—1974	→  Бургос	26 (3)
1974—1977	Бургос	78 (21)
1977—1987	Реал Мадрид	284 (85)
1987—1989	Малага	71 (15)
1989	Реал Хаэн	? (?)
1990—1991	Лос Боличес	5 (?)
Национальная сборная**
1970—1972	Испания (до 18)	9 (0)
1976—1982	Испания	34 (8)
Тренерская карьера
1991—1992	Мерида
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Хуа́н Го́мес Гонса́лес (исп. Juan Gómez González; 10 ноября 1954 — 2 апреля 1992), более известный как Хуани́то (англ. Juanito) — испанский футболист, играл на позиции нападающего. В течение 13 сезонов в чемпионате Испании он сыграл 350 матчей и забил 99 голов.

Погиб в автокатастрофе в Кальсада-де-Оропеса, Толедо, возвращаясь в Мериду.

Клубная карьера

Хуанито родился в Фуэнхироле (провинция Малага) и играл в составе одноимённого клуба до перехода в «Атлетико Мадрид». Его дебют состоялся в товарищеском матче против «Бенфики», но из-за перелома голени он так и не смог заиграть в «Атлетико», он так и не провёл ни одного официального матча за клуб.

Хуанито продолжил свою карьеру в «Бургосе» и помог клубу выиграть второй дивизион в сезоне 1975/76. Он дебютировал в Ла Лиге в следующем сезоне в победном матче против «Эспаньола», в конечном итоге журнал «Don Balón» признал его футболистом года в Испании.

Вскоре Хуанито привлёк внимание «Реал Мадрида», который подписал игрока в июне 1977 года.

Войти в этот дом для меня сродни тому, что коснуться небес. Из всех клубов на свете я предпочту «Реал», а из всех городов — Мадрид. Хуанито

Он стал важным членом успешной команды конца 1970-х — 1980-х годов, его одноклубниками были Сантильяна, Ули Штилике, Висенте дель Боске и Хосе Антонио Камачо. В своём дебютном сезоне Хуанито забил десять голов. В итоге он помог столичной команде выиграть пяти чемпионских титулов, два кубка Испании и два Кубка УЕФА. В частности Хуанито оформил дубль в финале кубка Испании 1980 против «Реал Мадрид Кастилья», фарм-клуба «Реала» (6:1). 11 мая 1983 года он реализовал пенальти в финале Кубка обладателей кубков, однако, в экстра-таймах его клуб уступил «Абердину» со счётом 2:1. В следующем сезоне он стал лучшим бомбардиром чемпионата с 17 голами. В течение десяти сезонов с «Галактикос» он сыграл 284 матча и забил 85 голов в чемпионате, а также 55 матчей и 17 голов в еврокубках.

После ухода из «Реала» Хуанито в течение двух сезонов играл за «Малагу». Он помог клубу выйти со второго дивизиона, тогда командой руководил Ладислав Кубала. В следующем сезоне Хуанито забил в матче против своей бывшей команды, «Реала». Карьеру игрока он завершил в 1991 году в любительском клубе. Впоследствии он начал работать тренером «Мериды», команда шла на седьмом месте в Сегунде в 1991/92 сезоне; однако, 2 апреля 1992 года после просмотра матча Кубка УЕФА «Реала» против «Торино» он погиб в результате ДТП в Кальсада-де-Оропеса, Толедо, возвращаясь в Мериду.

Международная карьера

Хуанито сыграл 34 матча за сборную Испании, забив восемь голов. Его дебют состоялся 10 октября 1976 года в отборочном матче чемпионата мира 1978 против сборной Югославии, в Севилье: на 30-й минуте он заменил дель Боске, а его команда выиграла со счётом 2:0. 30 ноября 1977 года во втором матче с этим соперником в Белграде в Хуанито попали с трибун бутылкой. Уходя с поля, он показал непристойный жест в сторону болельщиков, тем не менее, его команда выиграла с минимальным счётом.

Хуанито представлял Испанию на Олимпийских играх 1976 года, кубках мира 1978 и 1982 годов и на Евро-1980. На домашнем мундиале 1982 года он забил с пенальти в ворота Югославии, принеся команде победу со счётом 2:1.

Роль в команде и характер

Хуанито считается большинством болельщиков одним из символов «Реала», его часто вспоминают перед матчами, когда команда должна отыграться. При нём «Реалу» неоднократно удавалось отыграть свои поражения. Один из таких случаев был в матче против «Селтика» в четвертьфинале Кубка европейских чемпионов 1979/80. «Реал» проиграл первый матч в Глазго со счётом 2:0, во втором матче команде удалось забить трижды и при этом не пропустить, таким образом мадридский клуб прошёл дальше. Похожие ситуации были в играх с «Интернационале» и «Андерлехтом».

После смерти Хуанито болельщики на седьмой минуте каждой домашней скандировали «Илья, илья, илья, Хуанито Маравилья».

За время своей карьеры, Хуанито был участником нескольких скандалов. В 1978 году он получил два года дисквалификации после нападения на судью Адольфа Прокопа в матче против «Грассхоппер». В матче Кубка УЕФА против другого швейцарского клуба, «Ксамакс», он плюнул на бывшего товарища по команде Штилике. В 1987 году он был снова дисквалифицирован, на этот раз на четыре года, за то, что намеренно наступил на лицо игроку «Баварии» Лотару Маттеусу.

Ссылки

• [www.bdfutbol.com/en/j/j2883.html BDFutbol player profile]
• [www.bdfutbol.com/en/l/l2883.html BDFutbol coach profile]
• [futbol.sportec.es/seleccion/ficha_jugador.asp?j=327&n=juanito/juan/gomez/gonzalez National team data]  (исп.)
• [www.national-football-teams.com/player/18290.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=63577 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
• [www.realmadrid.com/cs/Satellite/es/1193040472616/1202817492776/jugador/JugadorLegendario/Juanito.htm Real Madrid biography]  (исп.)
• [amigosmalaguistas-temporadas.es.tl/Juanito-.-.htm Stats at Amigos Malaguistas]  (исп.)

Отрывок, характеризующий Гомес Гонсалес, Хуан

– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.