Гонсалес, Хуан Наталисио
| Хуан Наталисио Гонсалес Паредес Juan Natalicio González Paredes | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 16 августа 1948 — 30 января 1949 | |||
| Предшественник: | Хуан Мануэль Фрутос | ||
| Преемник: | Раймундо Ролон | ||
| Рождение: | 8 сентября 1897 Вильярика, Парагвай | ||
| Смерть: | 6 декабря 1966 (69 лет) Мехико, Мексика | ||
| Супруга: | Лидия Фрутос | ||
| Партия: | Партия Колорадо (Парагвай) | ||
| Профессия: | поэт, политик | ||
Хуан Наталисио Гонсалес Паредес (исп. Juan Natalicio González Paredes; 8 сентября 1897 — 6 декабря 1966) — президент Парагвая. Свергнут в результате военного переворота.
Биография
Наталисио Гонсалес родился в Вильяррике, округ Гуаира. Потеряв родителей, он переехал в Асунсьон, столицу Парагвая, в 1912 году, чтобы закончить среднюю школу. В 1915 году он окончил Национальный колледж и планировал изучать медицину в университете Асунсьона. Но в том же году правительство закрыло медицинскую школу при университете. Тогда Гонсалес занялся журналистикой и стал писать для газет, а также вступил в партию Колорадо. В итоге он так и не окончил своё образование, однако достиг выдающегося интеллектуального уровня через самообразование.
В 1928 году Гонсалес женился на Лидии Фрутос, известной в парагвайских высших кругах. Лидия славилась своей красотой, а также высоким интеллектуальным уровнем - следствием полученного за границей образования.
Очень скоро Гонсалес стал главным автором для некоторых газет, связанных с партией Колорадо, - Patria, Colorado, El Pais. В это же время он опубликовал несколько книг стихов, политических заметок и исторических очерков.
В 1920 году Гонсалес переехал в Буэнос-Айрес, где работал в крупной издательской компании. Его обязанности позволили ему путешествовать по всей Южной Америке и общаться с политиками, писателями, интеллектуалами из разных стран континента. В 1923 году он переехал в Париж, чтобы работать с парагвайской издательской компанией. Он провел два года в Европе, вернувшись в Парагвай в конце 1924 года.
После возвращения в Асунсьон Гонсалес стал более активным членом партии Колорадо. Он достиг высокого положения в партийной структуре и к 1926 году стал одним их лидеров партии. К сожалению для "колорадос", переговоры с правительством либералов стали источником разногласий внутри самой партии. Партия раскололась на противников переговоров с либералами (они требовали бойкотировать выборы, чтобы направить народное недовольство против правительства) и сторонников переговоров с правительством для установления политического мира. Гонсалес стал одним лидеров второй группировки.
В 1927 году прошли парламентские выборы, согласно новому избирательному закону. Сторонники Гонсалеса получили несколько мест в Палате депутатов и в Сенате, образовав блок меньшинства. Сенаторы от партии Колорадо были в основном бывшими министрами и интеллектуальными лидерами предыдущих правительств Колорадо, в то время как депутатами стали в основном новые молодые фигуры, в основном из учителей и журналистов, которые стали развивать новую политическую идею. Гонсалес и здесь выступил в качестве лидера меньшинства. Однако к 1929 году он не был удовлетворен тем, как развивалась политическая сфера страны. Он разочаровался в альянсе с либералами, покинул Палату депутатов и отправился в Европу со своей женой.
14 февраля 1948 года Гонсалес был избран президентом. Он был выдвинут от партии Колорадо как единственный кандидат. Действующий президент Ихинио Мориньиго попытался остаться у власти путём проведения военного переворота, но был свергнут в результате переворота 3 июня. Хуан Мануэль Фрутос стал временным президентом, пока Гонсалес не вступил в должность 15 августа.
Одним из самых важных актов его правления стала национализация Американской энергетической и транспортной компании (CALT), который позже стала "Ande".
С самого начала срока правления Гонсалеса ходили слухи, что он хотел отказаться от поста. 26 октября 1948 года исключенные из партии Колорадо политики попытались свергнуть Гонсалеса. Восстание было подавлено правительственными войсками, но это оказалось лишь временным успокоением. 29 января 1949 года произошел очередной переворот, проведенный военными во главе с Фелипе Молас Лопесом, Федерико Чавесом и министром обороны генералом Раймундо Ролоном. Гонсалес подал в отставку рано утром 30 января, и генерал Ролон принял власть.
Наталисио Гонсалес отправился в изгнание. 7 февраля 1949 года он отправился в Буэнос-Айрес, а в 1950 году - в Мексику. Он был последним интеллектуалом, журналистом и поэтом по главе Парагвая в ХХ веке, далее последовали десятилетия пребывания военных у руля.
Гонсалес умер в Мехико 6 декабря 1966 года от сердечного приступа. Он был приглашен вернуться в Парагвай, и собирался сделать это со дня на день, но не успел. Его жена Лидия покончила с собой после обнаружения тела мужа - она проглотила болеутоляющие и вскрыла вены на запястьях.
Напишите отзыв о статье "Гонсалес, Хуан Наталисио"
Отрывок, характеризующий Гонсалес, Хуан Наталисио
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
