Гонсальвес, Хорхе

Хорхе Гонсальвес
Общая информация
Полное имя	Хорхе Мигель Гонсальвес Рохо
Прозвище	Tito Chico
Родился	2 марта 1967(1967-03-02) (57 лет) Монтевидео, Уругвай
Гражданство	Уругвай
Рост	190 см
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Пеньяроль
Должность	помощник гл. тренера
Карьера
Клубная карьера*
1986—1991	Пеньяроль	? (?)
1992—1993	Крус Асуль	? (?)
1994	Ривер Плейт М.	? (?)
1995	Крус Асуль	? (?)
1996	Серро	? (?)
1996	Феррокариль Оэсте	? (?)
1997	Крус Асуль	? (?)
1997—1998	Пеньяроль	? (?)
Национальная сборная**
1988—1996	Уругвай	9 (?)
Тренерская карьера
2007—2008	Монтевидео Уондерерс
2008—2009	Такуарембо
2010 — н. в.	Пеньяроль	Тренер
2012	Пеньяроль	и. о. ГТ
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Хо́рхе Гонса́львес (исп. Jorge Miguel Gonçalves Rojo; род. 2 марта 1967, Монтевидео) — бывший уругвайский футболист, выступавший на позиции защитника в таких клубах, как «Пеньяроль» и мексиканский «Крус Асуль», а также в сборной Уругвая в 1980-е и 1990-е годы. Сын выдающегося защитника «Пеньяроля» и сборной Уругвая 1950-х и 1960-х годов Нестора «Тито» Гонсальвеса. В настоящий момент работает тренером.

Биография

Хорхе Гонсальвес дебютировал за «Пеньяроль» в возрасте 19 лет. Именно в этой команде всю свою карьеру провёл его отец, став 9-кратным чемпионом Уругвая и выиграв 3 Кубка Либертадорес. Хорхе выиграл с «ауринегрос» значительно меньше трофеев, чем его отец, но и в его карьере были славные моменты. Так, в 1987 году, то есть уже через год после дебюта, Гонсальвес стал обладателем Кубка Либертадорес, который по сей день является последним в клубном музее «Пеньяроля». В том же году уругвайская команда лишь в дополнительное время уступила в матче за Межконтинентальный кубок «Порту».

В 1988 году Гонсальвес дебютировал в сборной Уругвая, но в главной сборной карьера у защитника не заладилась — вплоть до 1996 года он провёл лишь 9 игр в национальной сборной (однако в восьми из них — в стартовом составе).

Дважды Гонсальвес выигрывал с «Пеньяролем» чемпионат Уругвая — в год дебюта и в 1997 году, после возвращения в команду после пятилетних выступлений за другие команды — мексиканский «Крус Асуль», аргентинский «Феррокариль Оэсте», уругвайские «Ривер Плейт» и «Серро».

По окончании карьеры футболиста стал работать тренером. В сезоне 2007/08 возглавлял «Монтевидео Уондерерс», в следующем сезоне на протяжении трёх матчей возглавлял «Такуарембо», после чего вошёл в тренерский штаб Диего Агирре в «Пеньяроле». В конце февраля 2012 года, после отставки Грегорио Переса из-за неудовлетворительного старта команды в Кубке Либертадорес, был назначен исполняющим обязанности главного тренера «Пеньяроля». Под руководством Гонсальвеса «Пеньяроль» провёл один матч, выиграв у «Белья Висты» 1 марта со счётом 4:1. В следующем матче командой руководил уже официально утверждённый в должности главного тренера Хорхе Да Сильва.

Достижения

• Чемпион Уругвая (2): 1986, 1997
• Победитель Лигильи Уругвая (3): 1986, 1988, 1997
• Обладатель Кубка Либертадорес (1): 1987

Ссылки

• [www.futbolxxi.com/Futbolista.aspx?ID=5128&SEOFutbolista=Goncalvez+Jorge+Miguel Статистика в «Феррокариль Оэсте»]
• [www.footballdatabase.eu/football.joueurs.jorge.goncalves.51889.en.html Профиль на footballdatabase.eu]

Отрывок, характеризующий Гонсальвес, Хорхе

– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.