Гонсеница-Гронь, Францишек
| Францишек Гонсеница-Гронь | |
 | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Гражданство | |
| Клуб |
«Висла Закопане», Закопане, Польша |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Тренеры |
Мариан Война-Орлевич |
| Рост |
170 см |
| Вес |
66 кг |
Францишек Гонсеница-Гронь (польск. Franciszek Gąsienica Groń; 30 сентября 1931, Закопане, Польша — 31 июля 2014, там же) — польский лыжник-двоеборец, бронзовый призёр зимних Олимпийских игр в Кортина-д’Ампеццо (1956).
Спортивная карьера
В 1952 г. окончил гимназию в Гливице. Позже он учился в спортивной университете Бреслау. В начале своей спортивной карьеры занимался различными видами спорта. Первоначально добился успехов в горнолыжном спорте, став призёром на юниорских первенствах 1940-х гг. Также был чемпионом Вооруженных сил в плавании вольным стилем и играл в футбол во втором дивизионе национального первенства. Затем начал заниматься прыжками с трамплина у Мариана Войны-Орлевича.
На Олимпиаду он попал после демарша своего тренера, пригрозившего отставкой, если его подопечный не попадет в команду. На зимних Олимпийских играх в Кортина д’Ампеццо (1956) завоевал бронзовую медаль в лыжном двоеборье, после прыжковой части соревнований был десятом, но сумел отыграть несколько позиций на лыжне. Для новичка сборной это был значительный успех, тем более, что он стал первым поляком, выигравшим медаль в зимней комбинации и единственным представителем национальной сборной, завоевавшим награду Игр в Кортина д’Ампеццо.
В 1957 г. спортсмен получил серьезную травму во время прыжков с трамплина в Закопане и в течение трех дней находился в коме. Несмотря на то, что он сумел вернуться в спорт, прежних результатов на международной арене достичь ему больше не удалось.
Являлся чемпионом Польши по лыжному двоеборью (1958), трехкратным серебряным призёром (1956, 1957 и 1959); в 1957 г. он также завоевал серебро в соревнованиях по прыжкам с трамплина.
С 1965 г. находился на тренерской работе, подготовив более 40 чемпионов Польши в Северной комбинации, прыжкам с трамплина и в лыжных гонках.
Напишите отзыв о статье "Гонсеница-Гронь, Францишек"
Ссылки
- www.sports-reference.com/olympics/athletes/ga/franciszek-gasienica-gron-1.html
- www.tygodnikpodhalanski.pl/?mod=news&strona=1&id=23927
Отрывок, характеризующий Гонсеница-Гронь, Францишек
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
