Гончарук, Владимир Андреевич

Владимир Андреевич Гончарук
Дата рождения	23 марта 1918(1918-03-23)
Место рождения	село Чемериское, Черкасская земля, Украинская Народная Республика
Дата смерти	12 июля 1942(1942-07-12) (24 года)
Место смерти	район Лемболово, Всеволожский район, Ленинградская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1939—1942
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
Связи	Алёшин, Семён Михеевич, Бобров, Николай Александрович

Владимир Андреевич Гончарук (1918—1942) — лейтенант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Владимир Гончарук родился 23 марта 1918 года в селе Чемериское в семье крестьянина. Окончил семь классов школы, после чего работал лаборантом на табачно-махорочной фабрике. Окончил рабфак связи в Одессе. В 1939 году Гончарук был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1940 году он окончил Харьковскую военную авиационную школу лётчиков-наблюдателей. С июня 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны, был стрелком-бомбардиром 44-го скоростного бомбардировочного авиаполка Ленинградского фронта.

За время своего участия в боевых действия Гончарук совершил 58 боевых вылетов на бомбардировку скоплений вражеских войск. 12 июля 1942 года в районе населённого пункта Лемболово Всеволожского района Ленинградской области самолёт Гончарука был подбит. Экипаж (помимо Гончарука, в него входили капитан Семён Алёшин и старший сержант Николай Бобров) решил не прыгать с парашютами, а обрушить горящий самолёт на вражескую артиллерийскую батарею, что и было сделано.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1943 года лейтенант Владимир Гончарук посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Также посмертно был награждён орденом Ленина.

На месте гибели экипажа установлен обелиск, в селе Чемериское установлен памятник Гончаруку. В его честь в СССР назывался колхоз в селе Чижовка Звенигородского района.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Буров А. В. Твои Герои, Ленинград. — 2-е изд., доп. — Л.: Лениздат, 1970.
• Они отстояли мир. — Днепропетровск: Промiнь, 1985.

Отрывок, характеризующий Гончарук, Владимир Андреевич

– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.