Гончар, Андрей Александрович

Андрей Александрович Гончар
Дата рождения:	21 ноября 1931(1931-11-21)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Дата смерти:	10 октября 2012(2012-10-10) (80 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Страна:	СССР СССР, Россия Россия
Научная сфера:	математика
Место работы:	Математический институт им. В. А. Стеклова РАН
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1964)
Учёное звание:	академик АН СССР (1987) академик РАН (1991)
Альма-матер:	МГУ (мехмат)
Научный руководитель:	С. Н. Мергелян
Награды и премии:	Демидовская премия (1998)

Андрей Александрович Гончар (21 ноября 1931, Ленинград — 10 октября 2012, Москва) — советский и российский математик, доктор физико-математических наук (1964). Учёный секретарь Отделения математики (1963—1965). Член-корреспондент по Отделению математики АН СССР (1974), член бюро отделения (1976—2012), академик Российской академии наук по Отделению математики (1987), вице-президент РАН (1991—1998). Советник Президиума РАН (1998). Специалист в области теории функций и теории приближений. Ученик С. Н. Мергеляна.

Биография

Поступил в Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова на механико-математический факультет, который окончил в 1954 году и аспирантуру в 1957. В должности ассистента проработал 4 года (1957—1960), после чего стал доцентом кафедры математического анализа механико-математического факультета (1960—1963). Степень доктора физико-математических наук Андрей Гончар получил в 1964 году.

С 1964 года работал в Математическом институте им. В. А. Стеклова РАН. В должности заместителя директора Математического института находился с 1965 года по 1968. С 1972 года являлся заведующим отделом теории функций комплексного переменного.

В Московском государственном университете в 1967 году был утверждён в звании профессора. С 1966 года по 2012 год являлся профессором кафедры теории функций и функционального анализа механико-математического факультета. В 1999 году удостоен звания «Заслуженный профессор Московского университета».

26 ноября 1974 года был избран членом-корреспондентом АН СССР по Отделению математики, 23 декабря 1987 года — академиком по Отделению математики (математика), с 19 декабря 1991 по 24 марта 1998 являлся вице-президентом РАН. С 1992 года по 1993 занимал пост директора-организатора и сыграл решающую роль в создании Российского фонда фундаментальных исследований.

С 1987 года занимал пост главного редактора старейшего российского математического журнала Математический сборник. Помимо этого, входил в состав редколлегий журналов «Вестник Российской академии наук» и научно-публицистического и информационного журнала «Наука в России». Являлся членом Совета при Президенте Российской Федерации по науке, технологиям и образованию.

С 1998 года был председателем Научного совета РАН «Научные телекоммуникации и информационная инфраструктура». Входил в состав ВАК РФ, Совет Федеральной целевой программы «Государственная поддержка интеграции высшего образования и фундаментальной науки на 1997—2000 годы», Совет при президенте РФ по науке и высоким технологиям (2001—2012).

Выступал приглашённым докладчиком на Математических конгрессах в Москве (СССР) в 1966 году и в Беркли (США) в 1986 году. Научный результат А. А. Гончара и Е. А. Рахманова был отмечен в 1987 г. в числе лучших результатов года по АН СССР.

Математик и организатор науки, действительный член Российской академии наук Андрей Гончар скончался на 81 году жизни 10 октября 2012 года. Прощание с Андреем Гончаром состоялось 12 октября в 11 часов в здании президиума РАН, учёный похоронен на Троекуровском кладбище.

Вклад в науку

Область научных интересов Андрея Александровича Гончара достаточно обширна: комплексный анализ и теория приближений, изучение связей между структурными свойствами функций и скоростью их приближения рациональными функциями, теория рациональных аппроксимаций и теория аналитических функций.

К научным исследованиям Андрея Александровича Гончара относятся проблемы в теории рациональных и гармонических аппроксимаций, теории потенциала и другим разделам комплексного анализа, теории квазианалитических классов функций. Во всех этих областях им были достигнуты определённые результаты, которые определили дальнейшее развитие этих областей математики. Помимо этого Андрей Александрович был основоположником всемирно известной научной школы по теории аппроксимаций аналитических функций.

Первые научные работы посвящены основной проблематике конструктивной теории функций — связи гладкости функции со скоростью её приближения. Андрей Александрович Гончар показал, что сколь угодно быстрое убывание наилучших рациональных приближений совместимо со сколь угодно медленным стремлением к нулю модуля непрерывности аппроксимируемой функции. В то же время фиксированная скорость убывания наилучших рациональных приближений обеспечивает соответствующие (как и в случае полиномов) дифференциальные свойства функций, с той лишь разницей, что эти свойства гарантируются не всюду, а почти всюду. Таким образом, заданная скорость рационального приближения может быть «расщеплена» в утверждениях обратных теорем: часть её уходит на утверждение хороших дифференциальных свойств функции, а часть — на характеристику исключительного множества, вне которого эти свойства имеют место.

Андреем Александровичем были положены основы современной теории аппроксимаций Паде, которые и определили основные направления исследований в этой области. Существенные результаты были получены им в ходе исследования обратных задач теории аппроксимаций Паде. Андрей Александрович придумал новый метод решения классических задач теории рациональных аппроксимаций, основанный на применении векторных теоретико-потенциальных задач равновесия, с помощью которого получил тонкие результаты о скорости сходимости аппроксимаций Эрмита-Паде и обобщенных аппроксимаций Паде.

К основным научным работам можно отнести следующие: Обратные теоремы о наилучших приближениях рациональными функциями (1963), Скорость приближения рациональными дробями и свойства функций (1968), Теория приближений функций комплексного переменного (1970), Равновесные распределения и скорость рациональной аппроксимации аналитических функций (1987).

Награды и премии

• Демидовская премия (1998);
• Золотая медаль имени М. В. Келдыша за работы по теории аппроксимации (1993);
• Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (21 марта 2007) — за выдающийся вклад в развитие отечественной науки и многолетнюю плодотворную деятельность
• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (24 ноября 1996) — за заслуги перед государством и большой личный вклад в развитие науки
• Орден Трудового Красного Знамени (1975, 1981)
• Премия Триумф (2004);
• Государственная премия Российской Федерации 1999 года в области науки и техники (29 сентября 1999) — за цикл работ "Рациональные аппроксимации аналитических функций.
• Почётная грамота Правительства Российской Федерации (19 августа 2002) — за заслуги в развитии отечественной фундаментальной науки и в связи с 10-летием Российского фонда фундаментальных исследований

Ссылки

• [www.mathnet.ru/php/person.phtml?option_lang=rus&personid=8518 Профиль А. А. Гончара и список основных публикаций на портале mathnet.ru]
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-60.ln-ru Профиль Андрея Александровича Гончара] на официальном сайте РАН
• [about-msu.ru/next.asp?m1=person1&type=aka&fio=%C3%EE%ED%F7%E0%F0%20%C0%ED%E4%F0%E5%E9%20%C0%EB%E5%EA%F1%E0%ED%E4%F0%EE%E2%E8%F7 Профиль А. А Гончара на портале about-msu.ru]

Библиография

• Гончар А.А., Суетин С.П. Об аппроксимациях Паде мероморфных функций марковского типа. — М.: Математический институт им. В. А. Стеклова РАН (МИАН), 2004. — 68 с. — ISBN 5-98419-009-5.

Отрывок, характеризующий Гончар, Андрей Александрович

– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.