Гоняев, Михаил Константинович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Михаил Константинович Гоняев (16 сентября 1849, Симферополь17 апреля 1891, Херсон) — российский шахматный историк и литератор. Адвокат. Автор первой работы по истории шахмат., опубликованной в виде приложения к переведённому им же с немецкого языка учебнику шахматной игры А. Гебелера (1875). В его работе приведены сведения о развитии шахматной игры в России в XVIXVII веках, о шахматном творчестве «лучших русских маэстро» середины XIX векаА. Петрове и его современниках. В конце 1870-х и в 1880-х годах сотрудничал в журналах «Шахматный листок» и «Шахматный вестник», где опубликовал библиографические материалы о шахматах в России, поместил критический обзор 2-томного труда А.ван дер Линде «История и литература шахматной игры», исследования о шатрандже, проблемах шахматной терминологии и другого.

Напишите отзыв о статье "Гоняев, Михаил Константинович"



Литература

  • Шахматы : энциклопедический словарь / гл. ред. А. Е. Карпов. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — С. 387. — 624 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-005-3.
  • Мамонтов А., Рудницкий Г. [www.gambiter.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=170&Itemid=10 Михаил Гоняев — выдающийся деятель шашек] // «Крымская правда» (24.01 — 29.08.1991).

Отрывок, характеризующий Гоняев, Михаил Константинович

Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.