Гопники

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гопники
Место и время возникновения:

1910-е
Российская империя Российская империя

Годы расцвета:

1920-е, 1990-е-н.в.

Направленность:

криминальная

Распространение:

Россия
СНГ

Элементы:

Хулиганство
Ксенофобия
«Понятия»

Родственные:

Люберы

Го́пники (также гопы́, гопари́, собирательно — гопота́[1], гопоте́нь, гопьё, гопна́, гопша́) — жаргонное слово русского языка, обозначающее представителей городской прослойки низкого социального статуса, малообразованной, агрессивно настроенной молодёжи (подростки), обладающей криминальными чертами поведения (реже близкой к криминальному миру), часто происходящей из неблагополучных семей[2][3][4], и объединяющейся по признакам контркультуры (неформальной субкультуры). Термин широко употребляется в России и странах бывшего СССР (с конца ХХ века[4]).





Характеристика

В социальном отношении представители субкультуры главным образом родом с окраин промышленных городов. Большинство гопников вышли из неблагополучных, бедных семей[4]. Имидж и поведение типичного гопника представляют собой пародию на представителей криминального мира 1990-х годов в России и иных странах СНГ. Чёрная кожаная куртка и спортивный костюм также были переняты подростками прямо от них. Гопники занимались мелким воровством, вымогательством денег, грабежами и избиениями прохожих (особенно в ночное время).

Сами себя «гопниками» не называют, и обычно характеризуются самоназванием «нормальные пацаны», «реальные пацаны» или «правильные пацаны». Слово "гопник" в отношении к себе считают унизительным. Себе гопники противопоставляют т. н. «лохов», однако в среде гопников чёткого определения «лоха» не существует. В связи с этим, ярлык «лох» используется гопниками, в зависимости от того, выгодно ли это гопнику или нет, и может применяться даже по отношению к другим гопникам. Помимо этого, представители прослойки гопников отличаются выраженной агрессией против членов общества, чье мировоззрение ориентированно на прогрессивный образ жизни, интеллигенцию и т. н. «западные ценности» (например, против ориентированных на западную культуру «неформалов», «оппозиционеров»), а так же других представителей общества, имеющих более высокое социальное положение, по сравнению с гопниками.

В отличие от большинства неформальных объединений молодёжи (например, хиппи, панков, рокеров), гопники не присваивали остальному населению каких-либо названий и не выделяли себя в отдельную группу относительно всего населения[5], из чего следует, что они не осознавали себя как субкультуру.

Исследователь Елена Бессонова отмечает, что в начале Перестройки гопники были единственными из субкультур молодёжной среды, кто не увлекался никакой музыкой[4]. Позже представители субкультуры были склонны к блатной музыке, русскому шансону (Михаил Круг, группа «Бутырка», Сергей Наговицын). Также многие предпочитают «попсу» (поп-музыку), «памп» (pumping house) и «пацанский рэп».

В большинстве молодёжных субкультур характерно неприязненное отношение к гопникам, доходящее до крайнего антагонизма.

Слово получило широкое распространение в конце 1980-х годов по отношению к тем представителям молодёжи, для которой хищение имущества на улице было, как отмечает саратовский исследователь Елена Бессонова, «частью имиджа, средством развлечения и способом поддержания авторитета». По мнению исследователя, в 1990-х годах появились «гопы», для которых всё характерное для жизни их «прародителей», к которым автор относит уголовников, стало «своего рода философией жизни, мировоззрением, способом позиционировать себя в обществе». Однако, Бессонова отмечает, что в отличие от уголовников, «для современного гопа, по преимуществу, важнее попытаться напугать и унизить человека, испытать над ним свою власть, а потом уже — присвоить его деньги»[4]. Близость к криминальному миру предопределила использование воровского жаргона и ненормативной лексики.

Как отмечает кандидат социологических наук Рамиль Ханипов, «Городской центр по профилактике безнадзорности и наркозависимости несовершеннолетних Санкт-Петербурга обозначает гопников в качестве „неформальных объединений“ и включает их в раздел „агрессивы“. Дискуссии интернет-форумов говорят об уровне развития этих неформальных объединений следующим образом: „…от Калининграда до Владивостока гопники по сей день являются самой распространённой формой молодёжных объединений“, а все используемые источники подчёркивают ярко выраженный криминальный и групповой характер данной субкультуры: „Преимущественно это драки, грабежи, наезды, которые нацелены на добычу денег…, алкоголь и сигареты“»[6].

Доктор социологических наук, директор проекта «Новое поколение» фонда «Общественное мнение» Лариса Паутова в 2009 году считала, что «гопота» — это не менее 25 процентов современной молодёжи. Социолог подразумевает под этим словом ни к чему не стремящихся людей, находящих себя в массе себе подобных[7].

Глава московского отделения ЛДПР О. Лавров заявлял, что гопники составляют определённую часть избирательной базы его партии:[8]

Мы считаем, что гопники — самая могущественная в России политическая сила. Люди над нами смеются, называют нас партией маргиналов: гопников, воров, бродяг и пьяниц. Но, понимаете, это все люди, чьи интересы никто больше не представляет. Мы создали наши пункты на железнодорожных вокзалах, и одно время у нас был миллион членов. Когда мы выдвинули Малышкина кандидатом в президенты на выборах 2004 года, люди были в шоке. Ну да, он, конечно, не интеллектуал, но гопники за него проголосуют.

Характерные черты

Различными авторами отмечаются типичные черты гопников:

  • Не называют себя гопниками и всячески отрицают это определение. Гопники называют себя «пацанами» («реальными пацанами», «чёткими пацанами», «нормальными пацанами» и т. п.). Такое самоопределение используется в значении «парень», «мальчик». С термином «пацан» из уголовного сленга не имеет ничего общего.
  • Гопников характеризует развязная («борцовская» или раскачивающаяся) походка и девиантное поведение c асоциальным уклоном: манеры аналогичные жителям глухих деревень, разглядывание прохожих в упор, фамильярное обращение, эмоциональная неустойчивость, провоцирование на конфликты (например, «Чё смотришь?!», «Ты чё такой дерзкий?»), либо в случае криминальных намерений, как вымогание денег (например, «Слышь, мелочи не найдётся?», «Выручи по-братски?», «Есть мобилка позвонить?») и других ценностей (например, «Попрыгай!» (чтобы определить наличие у жертвы мелких, металлических денег), или открытого грабежа с применением насилия («Ты с какого района?», «Ты кто такой по жизни?»)[6].
  • Причёска под «полубокс» или «ёжиком», но чаще всего — просто очень коротко или вообще «под ноль».
  • Отмечается характерная одежда и обувь гопника. Ранее, в 90-х и 00-х годах, наиболее популярной одеждой у гопников были: тренировочные штаны (реже, классические брюки), «олимпийка» («мастерка»), иногда с капюшоном[4], либо просто спортивный костюм. Особой популярностью пользовались спортивные одежда и обувь марки Adidas (в большинстве случаев поддельные). Под спортивный костюм могли надевать как кроссовки, так и очень часто надевали туфли (особенно «остроносые»). В холодную погоду поверх надевалась куртка «из кожи» (часто с мехом на воротнике). На голове, как правило, была кепка (популярная кепка «уточка»), бейсболка или восьмиклинка, зимой — спортивная вязанная шапка-«гoндoнчик» (или «гондонка»). В 1990-е годы среди гопников были популярны подделки известных марок одежды с надписями, внешне похожими на логотип оригинала: «Nice» (вместо «Nike»), «Abibas» (вместо «Adidas»), «Reebak» (вместо «Reebok»). Популярность таких подделок была обусловлена их дешевизной и большей доступностью, чем у оригинала. В руках крутят зажигалки, чётки-«болтухи», иногда изготовленные в местах лишения свободы. В 00-х годах, с повышением уровня жизни и интенсивным ростом сферы торговли, в больших городах гопники чаще стали отдавать предпочтение неброской и бесфасонной одежде, как правило, чёрно-серых тонов. Среди гопников стали набирать популярность полиэстеровые пуховики и куртки-аляски, мешковатые, либо классические джинсы, кожаные кроссовки и классические («дедовские») ботинки, спортивные штаны из хлопка или полиэстера, обтягивающие джемперы и «дутые» куртки из кожзаменителя. Также стали популярны подделки (иногда оригиналы) таких брендов как: Lacoste, Kappa, Fred Perry, Furygan, Supreme, Calvin Klein, OBEY, Burberry, Stone Island и т. п. Из аксессуаров пользуются популярностью перстни-печатки, золотые цепочки, чётки, крупные нательные кресты, а также кожаные сумки-борсетки, поясные сумки (часто носятся через плечо, а не на поясе) и маленькие сумки-конверты на плечном ремне.
  • Гопницы, как правило, одеваются так же, как и гопники мужского пола. Однако определенная часть представительниц субкультуры всё же стремится подчеркивать свою гендерную принадлежность, используя чрезмерно откровенные наряды и пёстрый макияж. Также представительницы данного типа нередко используют обильное количество тонального крема (зачастую неестественно коричневых тонов, имитирующих сильный загар), наращенные длинные ногти, окрашенные в яркие цвета, джинсы с чересчур низкой посадкой, из-под которых нарочито торчат трусы-стринги (возможно, также ярких цветов), волосы выкрашены дешевыми красителями в неестественно яркий цвет «блонд» или чёрный, носят солнцезащитные очки со стёклами большого размера, поддельные (реже, оригинальные) одежду и аксессуары таких брендов как Louis Vuitton, Dolce & Gabbana, Armani, Gucci, но в наши дни одежду с логотипами этих производителей нередко можно встретить и на гопниках мужского пола. Некоторые гопницы даже прибегают к помощи пластической хирургии и делают операции по увеличению (реже коррекции) губ и груди. Так как такие процедуры достаточно не дешёвые, не многие из гопниц способны себе их позволить, однако в гоп-среде особой любовью пользуются именно эти направления пластической хирургии. Такие представительницы субкультуры пользуются бо́льшим успехом среди гопников мужского пола, но в силу идеологических особенностей субкультуры, часто недолюбливаемы другими женщинами-гопницами, не стремящимися к подчеркиванию гендерной принадлежности, и часто получают от них оскорбления, характеризующие их как более распутных. Однако, уровень сексуальной распущенности у представительниц субкультуры гопниц, как правило, не имеет какой-либо зависимости, от типа к которому, те или иные гопницы относятся.
  • Для представителей прослойки характерна гомофобия, унаследованная ими из т. н. «тюремных понятий», следовать которым, по мнению гопников, является очень важным. Но как правило, в «тюремных понятиях» гопники разбираются достаточно поверхностно. В связи с этим, «понятия» регулярно ими нарушаются. Например, в среде гопников считается нормальным постоянное необоснованное использование оскорбительных ярлыков типа «пидор», «гомосек», «петух» и других (одно из самых грубых нарушений «тюремных понятий»), даже по отношению к тем, кто очевидно не является геем. Также гопники используют эти ярлыки при провоцировании конфликта с теми, чью внешность и поведение гопники считают отличными от достаточно расплывчатых канонов, установленных в гоповской среде. Зачастую такие люди тоже далеки от этих самых «понятий» и не знают, как правильно ответить на такие оскорбления, в связи с чем их выделяющийся внешний вид стимулирует гопников выбрать их в качестве потенциальной жертвы для грабежа или других преступлений с применением насилия. Одновременно с этим, «пидором» может быть беспричинно охарактеризован и другой гопник, и с ним может быть спровоцирован конфликт. В то время как «тюремные понятия» строго запрещают притрагиваться к вещам гомосексуалистов и самим гомосексуалистам; гопниками это правило чаще всего игнорируется, даже несмотря на то, что в соответствии с «понятиями», после избиения или изъятия ценностей гопниками у гомосексуалистов или людей, охарактеризованных как гомосексуалисты, гопники сами автоматически переводятся в тюремной иерархии в самую низшую касту «опущенных» и сами приравниваются к гомосексуалистам.
  • Гопники и сами нередко становятся жертвами других гопников. Гопник может избить другого гопника, например потому, что тот «с другого района», не знаком с личностью, пользующейся уважением атакующего гопника, или же просто без причины. Тем не менее, даже называемые гопником причины, как правило, надуманны, а основной целью, преследуемой гопниками, является желание попытаться самоутвердиться за счёт жертвы, либо просто как вид развлечения. Случаи конфликтов с другими гопниками с целью ограбления случаются, но не так часты ввиду редкого наличия у гопников ценных вещей. Конфликты без цели прямого грабежа также являются одним из наиболее грубых нарушений «тюремных понятий», и именуются «беспределом». Зачастую такие конфликты могут провоцироваться группой гопников, особенно если их количество превышает количество жертв.
  • Также гопники могут провоцировать конфликты с представителями различных неформальных субкультур или же отдельно взятыми индивидами, выделяющимися яркой одеждой или неординарной внешностью, так как считают, что для «реального пацана» это «непозволительно и не серьёзно». Это является проблемой для представителей таких неформальных субкультур, как рокеры, готы, панки, металисты, но чаще всего от этого страдают представители тех субкультур, чьей основной аудиторией являются подростки, неспособные дать более взрослым гопникам отпор, например эмо, «анимешники» и ролевики. Их внешний вид как бы «сигнализирует» гопнику о том, что, жертва может быть из более обеспеченной семьи и иметь при себе какую-либо «добычу» в виде ценных вещей (например смартфона, плеера, планшетного компьютера), а разница в возрасте делает эту «добычу» гораздо более легкой. В равной же возрастной категории, при провоцировании конфликта с представителями неформальных субкультур, гопники могут использовать, например, численное преимущество или наличие оружия.
  • Основным психологическим оружием гопника является т. н. «грузка», во время которой гопник пытается убедить оппонента в том, что тот, в чём-либо виноват. Свою же неправоту гопники не признают, ни при каких обстоятельствах, и способны отчаянно отстаивать даже самую, заведомо нелогичную позицию, вплоть до рукоприкладства, так как любые обоснованные аргументы, способные констатировать неправоту гопников, только лишь злят их, нагоняя на них состояние фрустрации, нежели заставляют смириться с допущенной ошибкой. Данная психологическая особенность мышления гопников, как индивидуумов, является преимущественной основополагающей их мировоззрения, и во многом, благодаря этому их объединяет как субкультуру.
  • В уличных конфликтах, гопник может использовать биты, кастеты, ножи, другое холодное оружие, огнестрельное оружие, а также любые подручные средства.
  • Существуют молодежные движения любителей марки Lada, под названием «Тазы Валят», «БПАН». В них наблюдается лояльное отношение к гопникам в виду значительного присутствия гопников в этих движениях. Любимым автомобилем у гопников раньше являлась Лада 2109 «девятка» наряду с Лада 2106 «шестёрка», Лада 2107 «семёрка». В последние годы резкую популярность в среде гопников обрела Lada Priora, подвергнутая кустарному и аляповатому стайлнингу (тюнингу), например использование обвесов, легкосплавных колёсных дисков в сочетании с низкопрофильной резиной, блестящих, прямоточных глушителей огромных размеров (пердаков), заниженной подвески или т. н. «глухой» тонировки стёкол. Гопники крайне неодобрительно относятся к недорогим автомобилям китайского, корейского или французского производства, например моделям Daewoo Nexia, Hyundai Solaris, Geely MK, Renault Logan. Обусловлено это общей инертностью мышления гопников, и зачастую их чрезмерным напускным патриотизмом.
  • Помимо автомобиля, гордостью гопника является «чёткая мобила» — как правило, смартфон серии Apple iPhone или же другой флагманский смартфон с богатой функциональностью. Нередко такие телефоны достаются им в результате уличных грабежей, либо приобретаются уже краденными.
  • В речи большое количество слов-паразитов, в числе которых: «короче», «типа» и «слышь» («сышишь»), и мата: «бля», «ёпт» («ёпта»).
  • Гопники часто увлекаются боевыми видами спорта: боксом, рукопашным боем, либо просто посещают тренажёрный зал. Однако мало кто из них занимается спортом серьёзно. Обычно гопникам достаточно знания нескольких приёмов, чтобы иметь преимущество в драке с заведомо не подготовленной жертвой. В то же время они презрительно относятся к «мирным» уличным видам спорта — паркуру, скейтбордингу, брейк-дансу. Как правило, неприязнь используется в качестве инструмента запугивания, так как чаще всего такими видами спорта занимаются подростки из более обеспеченных семей, грабить которых гопникам гораздо выгоднее. Также, брейк-данс вызывает у гопников особенную неприязнь из-за своей принадлежности к американской хип-хоп культуре.
  • Несмотря на свою неприязнь к американскому хип-хопу, гопники любят слушать русский хип-хоп и гангста-рэп, например группы «Многоточие», «Красное Дерево», «Каста», «AK-47» и сольных исполнителей: Guf, Джиган, Баста, Миша Маваши, Кажэ Обойма, а также комедийного персонажа Рэпера Сяву, придуманного музыкантом Вячеславом Хахалкиным. Благодаря грамотному позиционированию Рэпера Сявы в СМИ, многие гопники искренне верят что Сява реальный человек, а не сценический образ Вячеслава. Однако основное предпочтение гопники всё же отдают блатной музыке, русскому шансону, или же просто «попсе» транслирующейся на популярных радиостанциях. В больших городах, среди гопников популярны некоторые направления танцевальной музыки, в особенности такие как Pumping House (Hardbass), Trap, частично Electro-house, а также просто популярные на радио (или телевидении) танцевальные хиты.
  • Потребление семечек («семачки», «семки» «сэмки»). Шелуха от семечек при этом сплёвывается на тротуар.[6]
  • Распространена привычка сидения на корточках («на корта́х», «на карташах», «на крабе»), ведущая происхождение из мест заключения[6] или ассоциирующаяся с таковыми.
  • Гопники большую часть времени проводят на улице или в подворотнях, подъездах (парадных).[6] Среди излюбленных мест — парки, скверы, заброшенные постройки, автобусные остановки, гаражи, ларьки, дворики при детских садах, плохо освещенные места.
  • Сигарета за ухом.[4]
  • Возможно отсутствие передних резцовых зубов ввиду отсутствия должной гигиены полости рта, частого употребления нечищеных подсолнечных семян, в результате драк. Иногда бывает из-за невозможности нормального питания.

Атрибуты гопников

Кроме одежды, у гопников есть и другие характерные предметы, например, «семки» — семечки (нечищенные), часто в кульке из бумаги. Гопник разгрызает их и сплёвывает шелуху. Также гопники часто носят с собой пластиковую бутылку пива (естественно, очень дешёвого и некачественного) или водку. Последняя часто бывает налита в пластиковый одноразовый стакан, так как у гопников бытует «поверье», что так она становится вкуснее. Водка тоже почти всегда «палёная».

Происхождение и значения слова «гопник»

В конце XIX века в помещениях современной гостиницы «Октябрьская», располагающейся на Лиговском проспекте, было организовано Государственное общество призора (ГОП), куда доставляли беспризорных детей и подростков, занимавшихся мелким грабежом и хулиганством. После Октябрьской революции 1917 года в этом здании было организовано Государственное общежитие пролетариата для тех же целей. Количество малолетних преступников в этом районе выросло в несколько раз. В среде жителей города появилось слово «гопники», которым называли жителей ГОПа с Лиговки. Появилось выражение «количество гопников измеряется в лигах», а среди жителей Петрограда, затем и Ленинграда было принято спрашивать невоспитанных людей: «Вы что, на Лиговке живёте?»[9].

Филолог Т. Г. Никитина отмечает три значения слова «гопник»:[2]

  1. агрессивно настроенный подросток
  2. примитивный, необразованный молодой человек
  3. ученик класса «Г» (на жаргоне школьников)

С ней согласна филолог Е. Н. Калугина, отмечающая, что словом «гопник» могут называть «примитивного, малообразованного молодого человека»[3]. Социолог Альбина Гарифзянова характеризует гопников как «необразованных людей, культурно отсталых, абсолютно не толерантных»[10]. Российскими социологами В. И. Добреньковым и А. И. Кравченко отмечено, что слово «гопник» является производным от слова гоп — жаргонного слова нищих, впитавших в себя элементы криминальной культуры, и обозначавшим «пребывание в ночлежке»[11].

Российский писатель А. А. Сидоров, анализируя происхождение слова гопник, ссылается на Владимира Даля, в словаре которого слово гоп «выражает прыжок, скачок или удар…, гопнуть, прыгнуть или ударить». По мнению А. А. Сидорова, словом «гопник» (или «гопстопник») обозначают уличного грабителя.[12] То же следует из краткого словаря криминального жаргона, составленного Ю. К. Александровым, где словом «гопник» обозначен грабитель.[13] Согласно справочной службе российского «Справочно-информационного портала Грамота.ру», слово «гопник» относится к жаргонным словам русского языка и обозначает «мошенника, налётчика; погромщика, хулигана»[14].

А. А. Сидоров отмечает, что слово «гопник» используется также для обозначения «нищих, бродяг, бомжей»[12]. По мнению Сидорова, это значение возникло ещё до революции 1917 года, когда в России существовали «приказы общественного призрения» — губернские комитеты, в ведении которых находилась забота о «нищих, калеках, больных, сиротах и т. д.», которые содержались в специальных домах призрения за счёт земских средств. В этом значении слово «гопник» происходит от слова ГОП, которое расшифровывается как «Городское общество призора» (от слова призор — забота, попечение). В связи с тем, что выделяемых средств на помощь неимущим и бездомным не хватало, обитатели домов призора занимались бродяжничеством, попрошайничеством, мелким воровством. Поэтому словом «гопник» вскоре стали называть «бродяг, оборванцев и нищих». Это значение сохранилось и после Октябрьской революции 1917 года. Согласно изданию «Большой толковый словарь русского языка» (главный редактор С. А. Кузнецов) гопник — «человек из социальных низов; босяк»[15]. Филолог Т. Ф. Ефремова, словом «гопник» обозначает «опустившегося человека, бродягу»[16].

А. А. Сидоров отмечает, что в конце 1920-х годов «босяцкая братия» словом «гоп» называла ночлежки, а их обитателей — «гопниками», или «гопой»[12]. Сидоров обращает внимание на сюжет повести Л. Пантелеева и Г. Г. Белых «Республика ШКИД», в котором учительница, желая пригрозить воспитанникам, прикрикивает на них: «Вы у меня побузите только. Я вам… Гопа канавская!». Рассказывая о странствиях одного из героев повести, авторы пишут: «Королёв всё лето „гопничал“, ездил по железным дорогам с солдатскими эшелонами, направлявшимися на фронт»[12]. Анализируя происхождение слова, Сидоров также обращает внимание на распространённое и ассоциирующееся со словом «гопник» выражение гоп-компания, которое обозначает «весёлое сборище людей не слишком серьёзных и надёжных, на которых лучше не полагаться в ответственном деле»[12]. Также связан с этим словом жаргонный термин «гоп-стоп», обозначающий уличный грабёж.

М. Горький употребил термин «гоп-скок» в качестве заголовка для короткой зарисовки об ограблении прохожего московскими беспризорниками[17].

В романе В. В. Крестовского «Петербургские трущобы» (1864—1866) в речи одного из персонажей (воровского «патриарха» Викулыча) используется жаргонный глагол «гопать», к которому автором дано толкование «шататься по улицам». В статье Н. Смирнова, посвящённой лексике воровского языка в романе Крестовского, даётся более развёрнутое толкование: «шататься бесприютно по улицам, где ни попало»[18]. Кроме того, там же упоминается выражение «(на) гопе» — «в поле или в лесу». Ещё раньше, в 1842 году это значение («Гопать — ночевать на улице») отметил В. И. Даль в своей небольшой рукописи [books.google.com/books?id=BR5qAAAAQBAJ&pg=PA155&lpg=PA155&dq=%D0%B3%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D1%82%D1%8C «Условный язык петербургских мошенников, известный под именем музыки или байкового языка»].

Близкие по значению понятия: урла, хулиганы, шпана, дворовые банды, люмпены.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4318 дней]

У слова «гопник» имеется аналог в английском языке: «чав» (анг. — chav) — широко используемое уничижительное сленговое слово, обозначающее молодого человека с низким социальным статусом, который обычно носит «брендовую» спортивную одежду[19], что также характерно для гопников на постсоветском пространстве.

Кроме того, существует версия, что слово «гопники» взято из культовой для самиздата[20] фантастической повести «Путешествие на Чёрную Ухуру»[21], в которой описывается «планета гопников» как олицетворение мирового зла. Популяризатор этого слова в конце XX века Майк Науменко в одном из интервью прямо сказал, что почерпнул это слово из произведения А. Старцева и А. Дидейкина.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3052 дня]

Использование слова в качестве политического клише

С конца первой декады XXI века в СМИ, в выступлениях российских журналистов, писателей, а также оппозиционных политиков стало звучать новое идеологическое клише «ликующая гопота». При помощи этого эпитета они характеризовали участников различных молодёжных массовых организаций, поддерживающих политический курс властей. Впервые оно появилось 29 января 2008 года в газете «Коммерсантъ» в статье о движении «Наши»[22].

2 февраля 2008 года писатель и теле- и радиоведущий Виктор Шендерович в своей авторской радиопрограмме «Плавленый сырок», в ироническом ключе обыгрывает новый эпитет[23]:

Активисты «Гринпис» всерьез озабочены ситуацией в российской глубинке, — информирует читателей журнал «Хомячки на марше». Одомашненные, но выброшенные бывшими хозяевами на улицу так называемые «Наши» бродят теперь по лесам и окраинам городов, сбиваются в стаи и проводят шумные митинги на опушках. Отлов бродячей гопоты и последующие попытки приучить их к чтению, письму и полезному труду результатов пока не принесли

Словосочетание активно использовалось позднее СМИ, политиками и блогерами, причем, если первоначально оно употреблялось лишь в негативном ключе в отношении движения «Наши», то затем стало употребляться шире.

19 сентября 2009 года в статье колумниста Павла Святенкова под «ликующей гопотой» подразумевается «реакционная сила, стоящая на пути переворота»[24].

10 апреля 2009 года в журнале «Русский Обозреватель» впервые появляется материал с использованием устоявшегося выражения, не относящийся к российским политическим активистам. В нём его автор Егор Холмогоров рассказывал о массовых беспорядках в Кишинёве (Молдавия). Материал был озаглавлен «За что ликующая гопота умучила светофорчик?»[25]

10 октября 2009 года на ряде региональных порталов появляется статья, посвященная конфликту редакции калининградского информационного сайта с бывшим руководителем местного отделения молодёжного движения «Идущие вместе» и участником форума «Селигер 2009» Константином Миничем, которая была озаглавлена как «Контроль над „Калининград. Ru“ пытается получить „ликующая гопота“»[26][27].

На Украине политическое клише использовалось оппонентами кандидата в президенты Виктора Януковича в ходе предвыборной кампании конца 2009 года, так они называли сторонников Партии регионов[28].

Отражение в массовой культуре

В фильмах

В литературе

  • «Гопники» — книга (повесть и 6 рассказов) белорусского писателя Владимира Козлова.

В музыке

Гопникам посвящено множество музыкальных произведений. Одно из первых упоминаний гопников отмечено в песне Леонида Утёсова «Гоп со смыком» из его репертуара 1929—1933 годов.

Широкую известность получила песня «Гопники» Майка Науменко и группы «Зоопарк» (1984). Один из куплетов песни описывает поведение гопников:

Кто хлещет в жару портвейн, кто не греет пиво зимой,
Кто плюётся, как верблюд, кто смеётся, как козодой?
Кто гадит в наших парадных, кто блюёт в вагонах метро,
Кто всегда готов подбить нам глаз и всадить вам в бок перо?
Это гопники! Они мешают нам жить!

Среди повествующих о гопниках песен:

  • «Гоп-стоп» группы «Сектор газовой атаки»;
  • «Родители меня назвали Коля..» исполнителя «Трофим» (Сергей Трофимов);
  • «Гопник» группы «Бен Ганн»;
  • «Гопники» группы «Зоопарк»;
  • «Долой Гопоту» группы «Бригадный подряд»;
  • «Реппер Гоня и гопник Личинка» группы «Красная Плесень»;
  • «Местные» группы «Сектор газа»;
  • «Блюз бродячих собак» группы «Секрет»;
  • «Раскачаем этот мир» группы «Ария»;
  • «Пацаны» группы «Chiliбомберс»;
  • «Иди в отмах» группы «Lumen»;
  • «Гопники» группы «АзЪ»;
  • «Гопота» группы « Двойной Смысл»
  • «Дети Сатаны» группы «Bad Balance»;
  • «Разбуди зверя» группы «Виконт»;
  • «Гопники» группы «Разные люди»;
  • «Бум!» группы «ТТ-34»;
  • «Финки» группы «ЯйцЫ Фаберже»;
  • «Районы-кварталы» группы «ЯйцЫ Фаберже»;
  • «Псы с городских окраин» группы «Чайф» (название песни нередко используется в качестве нарицательного для обозначения молодёжной уличной преступности[29])

Дэвид Браун посвятил новый альбом группы Brazzaville «Teenage Summer Days» русским гопникам[30].

В жанре блатной песни гопники и их деятельность описывается с симпатией. Среди таких песен можно выделить «Гоп-стоп» (известна в исполнении Александра Розенбаума) и «Гоп со смыком» (известна в исполнении Андрея Макаревича и Алексея Козлова).

В 2000 годах появились артисты, всё творчество которых посвящено пародированию типичных черт гопников и их хулиганского поведения в стиле так называемого «пацанского рэпа»: группы «Гопота», «Gopnik» (Украина), «Чорные GUN Доны», «a.b.i.b.a.s», «ОПГ», «Бешеные псы», также исполнитель Рэпер Сява и гоп-панк коллектив «Холодный Дом»[31].

В клипе Потапа и Насти Каменских «У нас на раЁне» в начале и в конце выступают резиденты «Comedy Club UA», играющие роль гопников. Также в 2009-м году на телеканале M1 по будням в 17:00 выходила программа «На РаЁне», ведущими которой были те самые гопники из клипа «У нас на раЁне».

Клип «Вот так» группы Ландыши показывает типичные стереотипы гопников.

В 2011 году радио Рекорд (Record Radio) выпускает сборник «ГопFM Pump», содержащие музыку преимущественно российских музыкантов в стиле пампинг-хаус, сборник основан на музыке с тематической вечеринки «ГопFM»[32].

«Гопота» — название музыкальной группы из Санкт-Петербурга.

Иностранные аналоги

См. также

Напишите отзыв о статье "Гопники"

Примечания

  1. Никитина, 2007, Гопота, -ы, ж., собир. Агрессивно настроенные подростки, с. 55.
  2. 1 2 Никитина, 2007, Гопник, -а, м. 1. чаще мн. Агрессивно настроенный подросток. 2. Примитивный, необразованный молодой человек. 3. Шк. Ученик класса „Г“, с. 55.
  3. 1 2 Калугина, 2007, с. 114.
  4. 1 2 3 4 5 6 7 Елена Бессонова. [www.rasklad.ru/articles/1307.html Не говори «гоп», пока его не перепрыгнешь…] // www.rasklad.ru
  5. Павел Каныгин. [www.novayagazeta.ru/data/2008/33/19.html Гопники] // Новая Газета, № 33, 12 Мая 2008 г.
  6. 1 2 3 4 5 Ханипов Р. А. [identities.org.ru/outcomes/index.php?q=khanipov1 «Гопники» — значение понятия, и элементы репрезентации субкультуры «гопников» в России] // [identities.org.ru «Social Identities in Transforming Societies»]
  7. [web.archive.org/web/20100625170041/www.govoritmoskva.ru/articles.php?id=4144&cat=4 Современная молодёжь] // Говорит Москва, 16 октября 2009 года
  8. Марк Эймс и Яша Левин. [www.kp.ru/daily/23915.4/68429/ В поисках гопников: Exile устраивает сафари в России] // The Exile, перевод InoPressa.ru, 07 июня 2007
  9. Синдаловский, 2009.
  10. Дарья Золотухина. [web.archive.org/web/20120216200711/www.expert.ru/printissues/russian_reporter/2010/43/cennosti_molodezhi/ Комикс новой жизни] // Русский репортёр, № 43 (171), 4 ноября 2010
  11. Добреньков, Кравченко, 2000.
  12. 1 2 3 4 5 Фима Жиганец, 1999.
  13. Александров, 2001, с. 88.
  14. Подскажите о значении или значениях слова гопник. Спасибо.
    Ответ
    Слово гопник (жаргонное) — 'мошенник, налетчик'; 'погромщик, хулиган', по одной из версий слово произошло от старой аббревиатуры ГОП — 'городское общество призрения'. Ср. также слово гоп-стоп и его значения: 1)'ограбление', а также 'налет, вооруженный грабеж'; 2) 'грабитель'. —[gramota.ru/spravka/hardwords/25_61 Гопник] // Справочно-информационный портал ГРАМОТА.РУ
  15. Кузнецов, 1998.
  16. Ефремова, 2000.
  17. М. Горький, Собрание сочинений в 30 томах, т. 18.
  18. Н. Смирнов. Слова и выражения воровского языка, выбранные из романа Вс. Крестовского «Петербургские трущобы»/ «Известия Отделения Русского языка и словесности Академии Наук», IV, кн. 3, СПб. 1899.
  19. [adelanta.info/news/england12/index2008/07/17/3090.html Британский исследовательский центр предлагает отказаться от слова «гопник»] // adelanta.info
  20. Бурлака А. [www.rock-n-roll.ru/details.php?mode=show&id=2052 Возвращение на Чёрную Ухуру] // www.rock-n-roll.ru. — 2008. — 25 апр.
  21. Старцев А., Дидейкин А. Путешествие на Чёрную Ухуру. Художественно-фантастическая повесть. — Санкт-Петербург: 2008. — 156 с.
  22. Екатерина Ъ-Савина, Юлия Ъ-Таратута; Михаил Ъ-Шевчук [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=846635 «Наши» стали чужими] // Коммерсант. — № 12(3829), 27 января 2008
  23. Виктор Шендерович. [www.shender.ru/syrok/?date=20080202 Плавленый сырок] // www.shender.ru
  24. Святенкова П. [www.apn.ru/publications/article21960.htm Аура Медведева. Биоагроэкополис] // Агентство политических новостей, 17.09.2009
  25. Егор Холмогоров. [www.rus-obr.ru/day-comment/2510 За что ликующая гопота умучила светофорчик?] // Русский обозреватель, 10.04.2009
  26. [www.angrapa.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=705&Itemid=44 Контроль над «Калининград. Ru» пытается получить «ликующая гопота»] // Анграпа.ру — Информационный портал города Черняховска, 10.10.2009
  27. [kaliningrad.net/news/news_16601.html Контроль над «Калининград. Ru» захватила «ликующая гопота»] // kaliningrad.net, 09.10.2009
  28. [www.ua-today.com/modules/myarticles/article_storyid_26104.html Ликующая региональная гопота радостно обсосала прокол Тимошенко с Иваном Франко] // «Украина сегодня» — новостной портал, 12.10.2009
  29. Петелин Г. [www.ruscourier.ru/archive/2404 Псы городских окраин: на Россию накатила новая волна молодёжной преступности] // Русский курьер.
  30. Александр Кутинов [www.infox.ru/afisha/music/2009/11/20/brazzaville.phtml «Brazzaville заступится за гопников»] // Infox.ru, 20.11.2009
  31. [rock.sumy.ua/xd/ Команда: «Холодный дом»]
  32. [www.radiorecord.ru/gopfm/ Сайт проекта ГопFM]

Литература

Научная

Публицистика

  • Фима Жиганец. [lib.ru/NEWPROZA/SIDOROV_A/fima_zhemchug.txt Жемчужины босяцкой речи]. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.
  • Козлов В. Гопники. — М.: Ad Marginem, 2002. — 288 стр. — ISBN 5-93321-041-2
  • Александр Шерман. [rwcdax.here.ru/gopnik.htm «В челюсть!» Исследование природы гопника и сопряжённых явлений]
  • Ханипов Р. А. [identities.org.ru/outcomes/index.php?q=khanipov1 «Гопники» — значение понятия, и элементы репрезентации субкультуры «гопников» в России] // [identities.org.ru Social Identities in Transforming Societies]
  • Александр Паршиков. [www.molodoi-gazeta.ru/article-4361.html Гопники — тоже субкультура?] // www.molodoi-gazeta.ru
  • Владимир Богомяков. [www.bg.ru/article/7432/ Не говори гоп. Субкультура, растворившаяся в толпе] // Большой город, № 7 (204), 2008
  • Марк Эймс, Яша Левин. [www.exile.ru/articles/detail.php?ARTICLE_ID=8589&IBLOCK_ID=35&phrase_id=21613 Meet The Gopniks: An Exile Safari] // www.exile.ru
  • Дмитрий Чегин. [www.rus-obr.ru/cult/2199 Теория происхождения и эволюции «гопников»] // www.rus-obr.ru
  • Марк Эймс, Яша Левин. [kp.ru/daily/23915.4/68429/ Куда ты делся, русский гопник?] // kp.ru

Ссылки

  • [www.newsru.com/russia/07jun2007/gopniki.html&country=Russia Exile рассказывает о вымирающей субкультуре гопников] // www.newsru.com
  • [adelanta.info/news/england12/index2008/07/17/3090.html Британский исследовательский центр предлагает отказаться от слова «гопник»] // adelanta.info
  • [www.youtube.com/watch?v=PVfk1G9_PaQ&feature=related До 16 и старше от 25 апреля 1991 года]
  • Елена Бессонова. [www.rasklad.ru/articles/1307.html Не говори «гоп», пока его не перепрыгнешь…] // www.rasklad.ru
  • [gtmarket.ru/laboratory/expertize/2007/1542 Российская гоп-культура — перспективный сегмент для маркетологов.] // gtmarket.ru
  • Омельченко Елена. [www.polit.ru/culture/2006/05/23/gopniki.html Ритуальные битвы на российских молодёжных сценах начала века, или Как гопники вытесняют неформалов.] // www.polit.ru
  • Иван Шышкин. [www.zn.ua/3000/3050/54117/ Гопники: атака клонов] // www.zn.ua
  • Петерс Янис [newtimes.ru/articles/detail/3664/ Гопники идут] // newtimes.ru
  • Евгения Смирнова. [info.sibnet.ru/?id=86423 «Мы подошли из-за угла…»] // info.sibnet.ru
  • [gopniki.net/ Виртуальный музей гопников]
  • [bigpicture.ru/?p=472422 Ультимативный гид по гопникам разных стран]
  • [www.maximonline.ru/v-kurse/_article/gop-stop/ Гопник]. Тип недели. Maxim.

Отрывок, характеризующий Гопники

– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.