Гораздовский, Зигмунт

Зигмунт Гораздовский
Рождение	1 ноября 1845(1845-11-01) Санок, Королевство Галиции и Лодомерии, Австрийская империя (ныне Подкарпатское воеводство)
Смерть	1 января 1920(1920-01-01) (74 года) Львов
Почитается	Католическая церковь
Беатифицирован	2001 год
Канонизирован	2005 год
В лике	святой
День памяти	26 июня
Покровитель	г. Санок
Подвижничество	монах

Зигмунт Гораздовский (польск. Zygmunt Gorazdowski; 1 ноября 1845, г. Санок — 1 января 1920, Львов) — святой Римско-Католической Церкви, польский священник, основатель женского монашеского общества «Сёстры святого Иосифа».

Биография

Зигмунт Гораздовский вырос в глубоко религиозной шляхетской семье, с раннего возраста испытал мучения и страдания. Ещë будучи ребёнком страдал от туберкулëза, что, однако, не мешало ему предлагать свою помощь всем нуждающимся. Прожил с родителями в Саноке шесть лет, чудом избежав Галицийской резни.

После окончания гимназии в Перемышле поступил на юридическое отделение университета Яна-Казимира во Львове. В конце второго года учëбы в университете, чувствуя призвание в священническому служению, принял решение поступить во львовскую духовную семинарию.

Окончив семинарию, следующие два года, лечился. 21 июля 1871 года был рукоположен в сан священника.

Первые шесть лет отец Гораздовский служил викарием прихода и администратор в Тартакове, Войнилове, Букачевцах, Гродке Ягеллонском и Жидачове, полностью отдав себя выполнению священнических обязанностей, и делам милосердия.

Во время вспышки холеры в Войнилове отец Зигмунт, несмотря на большой риск заражения, делал всё возможное, чтобы помочь больным и умирающим.

С 1877 начал монашеское служение и благотворительную деятельность во Львове. Уже при жизни о его называли «отцом бедных и священником бездомных, милосердия ради». Во Львове прожил 40 лет, сначала в качестве викария, а затем приходского священника костёла Святого Николая.

На протяжении своего священства стремился к укреплению веры и духовного развития прихожан. Им написан и опубликован катехизис и многие другие духовные книги, для помощи родителям, учителям и молодежи.

Он также занимался апостольской работой для бедных и страждущих. Основал дом добровольного труда для нищих, благодаря его инициативе был организованы дом и столовая для нуждающихся с раздачей бесплатной пищи для народа, в которых питались рабочие, студенты, школьники, дети, но чаще всего — бедные Львова. В день выдавалось более 600 обедов. Инициировал создание лечебницы для неизлечимо больных и выздоравливающих, для бедных студентов и преподавателей семинарии, открыл приют Св. Иосафата, которым руководил на протяжении ряда лет.

Основал первый в Галиции детский приют Иисуса для матерей-одиночек и подкидышей., таким образом спас от преждевременной смерти около 3000 детей. В 1903 году организовал католическую польско-немецкую школу св. Иосифа, в которой преподавали братья-монахи из Вены.

Зигмунт Гораздовский — основатель женского монашеского общества «Сёстры святого Иосифа» (17 февраля 1884 года). Сестры общества несли службу в больницах и приютах, ухаживали за стариками.

Умер во Львове и похоронен на Лычаковском кладбище.

Был причислен к лику блаженных 26 июня 2001 года Папой Римским Иоанном Павлом II. Канонизирован Папой Римским Бенедиктом XVI в Риме 23 октября 2005 года.

«Сёстры святого Иосифа» и сегодня продолжают нести службу и обязанности, возложенные на них своим основателем, работают в восьми странах мира с бедными, больными и страждущими, а также в сфере образования.

Ссылки

• [www.vatican.va/news_services/liturgy/saints/ns_lit_doc_20051023_gorazdowski_en.html Zygmunt Gorazdowski (1845—1920)]

Отрывок, характеризующий Гораздовский, Зигмунт

Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.