Гора Крестов
Координаты: 56°00′55″ с. ш. 23°25′00″ в. д. / 56.01528° с. ш. 23.41667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.01528&mlon=23.41667&zoom=14 (O)] (Я)
Гора Крестов (лит. Kryžių kalnas) — святыня в Литве, место паломничества. Расположена в 12 километрах от города Шяуляй на дороге Калининград — Рига. Представляет собой холм, по всей видимости, городище, на котором установлено множество литовских крестов. Точное их число неизвестно; сообщалось, что неполные подсчёты 1990-х гг. дали результат около 50 тысяч крестов[1].
Несмотря на внешнее сходство, Гора Крестов не является кладбищем. По народному поверью, тому, кто оставит на Горе крестов крест, будет способствовать удача. В настоящее время на Горе крестов можно найти кресты самых разных видов: от огромных деревянных крестов высотой до нескольких метров до нательных крестиков, гроздьями которых увешаны более крупные кресты. Одно распятие было установлено Папой Римским Иоанном Павлом II во время его визита в Литву 7 сентября 1993 года. Этот жест сделал Гору Крестов известной во всём католическом мире, что привело к значительному увеличению посещающих гору паломников и туристов.
Сейчас на горе устанавливают кресты не только католики, но и представители других христианских конфессий. Кроме того, недавно здесь появился священный символ другой, нехристианской религии — на одном из почётных мест был установлен позолоченный иудейский магендавид.
Ни о времени появления Горы крестов, ни о причинах её возникновения нельзя ничего сказать с точностью. Некоторые исследователи считают, что до крещения Литвы (это произошло очень поздно по европейским меркам, только в XIV веке) на этом холме находилось языческое капище. После крещения среди литовцев долгое время продолжали существовать пережитки язычества, зачастую сливавшиеся с католическими постулатами, таким образом возникла своеобразная «народная религия». Одним из примеров такого смешения языческих и католических обрядов стала традиция установки католических крестов на бывшем месте языческих обрядов. Если эта версия соответствует действительности, то Гора Крестов является ровесницей литовского католичества. Косвенным подтверждением этой версии является тот факт, что резной орнамент традиционных литовских крестов имеет очень мало общего с христианской символикой, зато очень много общего — с символикой языческого культа (в частности, изображение Солнца и многие другие мотивы).
По другой версии, Гора Крестов возникла значительно позднее — кресты были установлены в честь литовцев, погибших в ходе подавления царскими властями Российской империи восстания 1831 года.
Кроме попыток научного объяснения возникновения Горы Крестов, существует множество легенд, по-своему объясняющих её возникновение. По одной из них, когда-то на холме стоял католический монастырь, по неизвестным причинам внезапно ушедший под землю. Потом у одного из жителей окрестных деревень неизлечимо заболела дочь. Ничто не помогало, и тогда отец решил установить на намоленном месте крест. И тогда свершилось чудо — ребёнок выздоровел. Молва о чудодейственном месте распространилась по всей Литве, люди стали приходить и оставлять на горе на счастье кресты. Так, в соответствии с народной легендой, и родилась Гора Крестов.
С 1964 по 1984 гг. советскими властями были предприняты четыре неудачные попытки уничтожить место поклонения.
См. также
Напишите отзыв о статье "Гора Крестов"
Примечания
- ↑ [www.abendblatt.de/reise/article106997972/Magischer-Ort-des-Glaubens.html Ekkehart Eichler. Magischer Ort des Glaubens] // «Hamburg Abendblatt», 28. Mai 2005. (нем.)
Ссылки
- [www.traveladventures.org/continents/europe/hillofcrosses.shtml Гора Крестов]
- [gallery.ru/watch?a=Cp-As5 Фотоальбом Крестовая гора. Литва]
Отрывок, характеризующий Гора Крестов
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
