Горбачёв, Иван Александрович

Иван Александрович Горбачев
Дата рождения	19 (31) января 1898(1898-01-31)
Место рождения	Борисово, Коростынская волость, Старорусский уезд, Новгородская губерния, Российская империя
Дата смерти	23 февраля 1957(1957-02-23) (59 лет)
Место смерти	Саратов
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	1916—1955
Звание
Командовал	252-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Конфликт на КВЖД Великая Отечественная война
Награды и премии	Других государств:

Иван Александрович Горбачёв (1898 — 1957) — советский военачальник, генерал-майор (10.4.1944).

Биография

Ранние годы

Родился 19 (31 января) 1898 года в селе Борисово (ныне — Старорусский район, Новгородская область). Русский.

До службы в армии Горбачев работал чернорабочим на железопрокатном заводе в Петрограде.

Первая Мировая война

В Первую мировую войну был мобилизован в армию в октябре 1916 года и зачислен в учебную команду лейб-гвардии Финляндского полка 2-й гвардейской пехотной дивизии. Воевал на Западном фронте младшим и старшим унтер-офицером. В июле 1917 года по болезни убыл в отпуск, затем работал на железопрокатном заводе.

Революция и Гражданская война

В период Октябрьской революции 25 октября 1917 года добровольно вступил в Красную гвардию и участвовал в свержении Временного правительства А. Ф. Керенского.

В Гражданскую войну Горбачев в январе 1918 года назначается командиром взвода в 1-й социалистический батальон, который был направлен на границу с Финляндией.

В июне 1918 года переведен в 4-й продовольственный полк, с которым убыл на Восточный фронт. Там полк переименовывается в 4-й сводный советский и входит в состав 2-й сводной дивизии (позже переименована в 28-ю дивизию). В его составе Горбачев сражался с белочехами, войсками Самарского Учредительного собрания и адмирала А. В. Колчака под станцией Агрыз, городами Сарапул и Ижевск. В бою под Сарапулом он был ранен и госпитализирован.

После выздоровления направляется во 2-й стрелковый Петроградский полк начальником пулеметной команды и воевал с ним под Петроградом с войсками генерала Н. Н. Юденича. В декабре 1919 года заболел цингой и находился в госпитале. По выздоровлении направлен на Юго-Западный фронт, затем был зачислен курсантом на 51-й пехотные курсы в город Харьков. Будучи курсантом, участвовал в боях с вооруженными формированиями Н. И. Махно в районе Гуляй-Поля, а в мае 1921 года — в подавлении восстания А. С. Антонова в Кирсановском уезде. В октябре он окончил курсы и был назначен командиром взвода на 11-е военно-хозяйственные курсы в городе Харьков. В 1921 году вступает в РКП(б).

После Гражданской войны

В ноябре 1922 года Горбачев направляется на Дальний Восток командиром взвода 2-го Нерчинского стрелкового полка 1-й Тихоокеанской дивизии в городе Владивосток, затем в том же полку служил начальником пулеметной команды.

24 апреля 1923 года с пулеметной командой вошел в экспедиционный отряд С. С. Вострецова и на пароходах «Индигирка» и «Ставрополь» убыл в город Охотск для ликвидации вооруженных отрядов генерала А. Н. Пепеляева и В. А. Ракитина. В июле вернулся в полк.

В 1925 году прошел подготовку на повторных курсах в Иркутске, затем в августе был назначен командиром взвода в окружную военно-политическую школу СибВО в Томске.

С ноября 1926 года командовал ротой в 8-м территориальном резервном полку в городе Нижнеудинск, а с июля 1929 года — в 103-м стрелковом полку 35-й стрелковой дивизии в городе Иркутск. Принимал участие в боях на КВЖД.

В июле 1930 года переведен в 169-й стрелковый полк 57-й стрелковой дивизии ПриВО в Пермь, где проходил службу командиром роты, ответственным секретарем партбюро и начальником полковой школы.

В январе 1934 года назначен командиром батальона в 101-й стрелковый полк, с который позже был передислоцирован на Дальний Восток в 34-ю стрелковую дивизию ОКДВА.

В октябре 1936 года переводится в СКВО помощником командира по строевой части 92-го стрелкового полка 31-й стрелковой дивизии, с сентября 1937 по декабрь 1938 года исполнял обязанности командира полка.

В сентябре 1939 года назначается помощником командира 746-го стрелкового полка 103-й стрелковой дивизии, затем принял командование 879-м стрелковым полком 158-й стрелковой дивизии в Ейске.

Великая Отечественная война

С началом Великой Отечественной войны дивизия в составе 34-го стрелкового корпуса 19-й армии была включена в Группу армий резерва Ставки ГК.

С 28 июня её части в составе Западного фронта вступили в оборонительные бои с превосходящими силами противника на витебском направлении, затем участвовали во фронтовом контрударе под Витебском и в Смоленском сражении.

С 17 июля по 6 сентября 1941 года Горбачев находился в окружении, по выходе состоял в резерве отдела кадров Брянского фронта, затем командовал четырьмя ротами на Карачевском боевом участке (числился командиром 443-го стрелкового полка 160-й стрелковой дивизии).

В ноябре 1941 года убыл в распоряжение ГУК НКО СССР в Куйбышев и в январе 1942 года назначен командиром 788-го стрелкового полка 214-й стрелковой дивизии, формировавшейся в Южно-Уральском военном округе (Уфа).

26 апреля 1942 года дивизия была переброшена в район города Сталиногорск Тульской области и включена в 1-ю резервную армию. 9 июля убыла на Сталинградский фронт, где в составе 64-й армии вела бои в районе Нижне-Чирской, затем занимала оборону на левом берегу Дона на рубеже Прорва, остров Фили, район Аксай-Есауловский. С 10 по 18 августа 1942 года находилась в резерве Юго-Восточного фронта, затем совершила марш в район Самофаловки в составе 4-й танковой армии Сталинградского фронта и вела бои с противником, переправившимся через реку Дон в районе Паньшино. С конца августа её части занимали оборону на рубеже Быстрый, Проток, устье реки Паньшинка, Кривое, Полевой стан (с 14 октября — в составе 24-й армии Донского фронта). С 22 ноября 1942 года дивизия перешла в наступление, прорвала оборону противника и к 27 ноября штурмом овладела Нижне-Гниловским. К 5 декабря она вышла на рубеж выс. 123.3 (свх. № 1) и перешла к обороне. С 31 декабря дивизия вошла в состав 65-й армии Донского фронта и с 10 января 1943 года вела бои по уничтожению окруженной под Сталинградом группировки противника. После завершения боев в Сталинграде дивизия до апреля находилась в резерве Ставки ВГК, затем в мае передислоцирована в Степной военный округ и включена в состав 53-й армии. В её составе участвовала в Курской битве, Белгородско-Харьковской наступательной операции и освобождении Левобережной Украины.

С 19 сентября 1943 года полковник Горбачев допущен к командованию 252-й стрелковой Харьковской Краснознаменной дивизией, которая в составе 53-й армии участвовала в битве за Днепр. 27 сентября её части вышли к реке Днепр юго-восточнее города Кременчуг, форсировали её и захватили плацдарм на противоположном берегу. В этих боях 7 октября полковник Горбачев был контужен и до 11 ноября находился в госпитале, затем вновь командовал этой дивизией.

С 9 января 1944 года 252-я сд входит в 4-ю гвардейскую армию 2-го Украинского фронта и участвует в Кировоградской и Корсунь-Шевченковской наступательных операциях.

С 13 февраля 1944 года она в составе 52-й армии успешно действовала в ходе Уманско-Ботошанской наступательной операции. За образцовое выполнение заданий командования в боях за освобождение города Умань она была награждена орденом Богдана Хмельницкого 2-й степени (19.3.1944), а за форсирование реки Днестр, овладение городом и важным железнодорожным узлом Бельцы и выход на государственную границу орденом Суворова 2-й степени (8.4.1944).

В последующем в составе 4-й гвардейской армии дивизия воевала на 2-м и 3-м Украинских фронтах, участвовала в Ясско-Кишиневской и Будапештской наступательных операциях. На заключительном этапе войны с февраля 1945 года она в составе 46-й, затем 7-й гвардейской армий 2-го Украинского фронта успешно действовала в Венской, Братиславско-Брновской и Пражской наступательных операциях. Приказом ВГК от 17 мая 1945 года за отличия в боях по овладению города Братислава ей было присвоено наименование «Братиславская».

После войны

После войны генерал-майор Горбачев продолжал командовать дивизией в ЦГВ. Затем она была переведена в СКВО город Нальчик и в июле 1946 года переформирована в 15-ю отдельную стрелковую Харьковско-Братиславскую Краснознаменную орденов Суворова и Богдана Хмельницкого бригаду.

С мая 1947 года проходил подготовку на ВАК при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, однако в связи с тяжелым заболеванием не окончил их и в октябре был назначен заместителем начальника Управления Советской военной администрации земли Тюрингия в Германии, с 14 января 1949 года исполнял должность начальника военного отдела и заместителя начальника штаба Советской военной администрации земли Тюрингия в Германии.

В феврале 1950 года переведен в ТуркВО заместителем командира 119-го стрелкового корпуса.

С сентября 1952 года назначен начальником военной кафедры Саратовского ветеринарного института.

17 декабря 1955 года уволен в отставку по болезни.

Скончался 23 февраля 1957 года. Похоронен в Воронеже на Коминтерновском кладбище

Награды

СССР

• орден Ленина (21.02.1945)
• четыре ордена Красного Знамени (28.02.1943, 25.09.1943, 03.11.1944, 1948)
• орден Суворова II степени (19.01.1944)
• орден Кутузова II степени (28.04.1945)
• орден Красной Звезды (09.01.1943)

• • Медали СССР в том числе:

• • «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии» (1938)
  • «За оборону Москвы» (1944)
  • «За оборону Сталинграда» (1943)
  • «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945)
  • «За взятие Будапешта» (1945)
  • «За взятие Вены» (1945)

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего в которых отмечен Горбачев И. А.

• За овладение окружными и районными центрами Венгрии городами Сексард, Капошвар, Пакш, Боньхад, Домбовар — крупными узлами коммуникаций и важными опорными пунктами обороны противника. 2 декабря 1944 года № 214
• За овладение городами Секешфехервар и Бичке — крупными узлами коммуникаций и важными опорным пунктами обороны противника, и лишение тем самым возможности отхода на запад будапештской группировки немецко-венгерских войск. 24 декабря 1944 года № 218
• За прорыв сильной обороны немцев в горах Вэртэшхедьшэг, западнее Будапешта, разгром группы немецких войск в районе Естергома, продвижение вперед на 45 километров и овладение городами Естергом, Несмей, Фельше-Галла, Тата. 25 марта 1945 года. № 308
• За овладение городами Дьер и Комаром — важными опорными пунктами обороны немцев на венском направлении. 28 марта 1945 года. № 315
• За форсирование рек Грон и Нитра, прорыв обороны противника по западным берегам этих рек и, продвижение вперед на 50 километров, а также овладение городами Комарно, Нове-Замки, Шураны, Комьятице, Врабле — сильными опорными пунктами обороны немцев на братиславском направлении. 30 марта 1945 года. № 318
• За овладение важным промышленным центром и главным городом Словакии Братислава — крупным узлом путей сообщения и мощным опорным пунктом обороны немцев на Дунае. 4 апреля 1945 года. № 330
• За овладение центром нефтеносного района Австрии городом Цистерсдорф. 17 апреля 1945 года. № 338
• За овладение в Чехословакии городами Яромержице и Зноймо и на территории Австрии городами Голлабрунн и Штоккерау — важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев. 8 мая 1945 года. № 367

Иностранные награды

• Орден «Легион почёта» (США)

Ссылки

• [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 3. — С. 651—654. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9950-0382-3.

Отрывок, характеризующий Горбачёв, Иван Александрович

Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.