Горбачёва, Раиса Максимовна

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Титаренко и Горбачёва

Раиса Горбачёва
Место рождения:	Рубцовск, Западно-Сибирский край, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Место смерти:	Мюнстер, Северный Рейн-Вестфалия, Германия
Отец:	Максим Андреевич Титаренко
Мать:	Александра Петровна Титаренко
Супруг:	Михаил Горбачёв
Дети:	Ирина Вирганская
Награды и премии:	Золотая школьная медаль

Раи́са Макси́мовна Горбачёва (урождённая Титаре́нко; 5 января 1932, Рубцовск, Западно-Сибирский край, СССР — 20 сентября 1999, Мюнстер, Северный Рейн-Вестфалия, Германия) — советский и российский общественный деятель, супруга М. С. Горбачёва.

Биография

Детство и юность

Дед по отцу Андрей Филиппович Титаренко переехал из села в Чернигов, был беспартийным, четыре года провёл в тюрьме, работал железнодорожником. Бабушка по отцу — Мария Максимовна Титаренко. У Андрея Филипповича и Марии Максимовны было трое детей: две дочери и сын. Андрею Филипповичу поставили сердечный стимулятор, но это не продлило ему жизнь, он умер во время прогулки, похоронен в Краснодаре.

Дед по материнской линии Пётр Степанович Парада (1890—1937) — был богатым крестьянином, имел шестерых детей, выжило четверо: сын Александр Парада (работал экономистом, умер в 26 лет), сын Иван Парада и дочь Александра. Дед был расстрелян как троцкист, так как выступал против коллективизации и Стахановского движения, посмертно реабилитирован в 1988 году. Бабушка по материнской линии Анастасия Васильевна Парада — крестьянка, умерла от голода. Раиса Максимовна Титаренко родилась 5 января 1932 года в Рубцовске Западно-Сибирского (ныне Алтайского) края в семье железнодорожного инженера Максима Андреевича Титаренко (1907—1986), приехавшего на Алтай из Черниговской губернии. Мать, Александра Петровна Титаренко (в девичестве Парада; 1913—1991), — коренная сибирячка, уроженка с. Веселоярск Рубцовского района Алтайского края. Младший брат, писатель — Евгений Титаренко (р. 1935). Сестра — Людмила Максимовна Аюкасова (р. 1938) окончила Башкирский медицинский институт, работала врачом-окулистом в Уфе. Во время болезни Р. М. Горбачёвой Людмила была готова стать донором костного мозга для сестры.

Семья часто переезжала вслед за отцом-железнодорожником, и Раиса провела своё детство в Сибири и на Урале. Окончив с золотой медалью среднюю школу номер 3К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) в городе Стерлитамаке (1949), она приехала в Москву и была без экзаменов принята в Московский государственный университет на философский факультет (1950). Там в общежитии она и познакомилась с будущим мужем Михаилом, который учился на юридическом факультете.

25 сентября 1953 года вышла замуж за Михаила Горбачёва. Свадьбу сыграли в диетической столовой студенческого общежития на Стромынке.

Как рассказал в сентябре 2014 года в интервью для печати Михаил Горбачёв, первую беременность Раисы Максимовны в 1954 году ещё в Москве в связи с осложнениями на сердце после перенесённого ревматизма врачи с его согласия вынуждены были прервать искусственно; супруги-студенты потеряли мальчика, которого отец хотел назвать Сергеем. В 1955 году Горбачёвы, завершив учёбу, переехали на Ставрополье, где с переменой климата Раиса почувствовала себя лучше, и вскоре у супругов родилась их единственная дочь Ирина.

Жизнь в Ставропольском крае

После окончания университета поступила в аспирантуру, однако вскоре вслед за мужем, распределённым в Ставропольскую прокуратуру, переехала в Ставропольский край. Первые 4 года Р. М. Горбачёва не могла найти вакансию по специальности, и семья жила на заработную плату мужа, комсомольского работника. Семья Горбачёвых проживала в небольшой съёмной комнате в Ставрополе, где в 1957 году у Раисы Максимовны и Михаила Сергеевича родилась дочь Ирина. В том же году семья переехала в коммунальную квартиру, где занимала две больших комнаты.

Живя в Ставрополе, Р. М. Горбачёва была лектором в Ставропольском отделении Всероссийского общества «Знание», преподавала на кафедре философии Ставропольского медицинского института, Ставропольского сельскохозяйственного института, готовила научную квалификационную работу в области социологии.

В 1967 году защитила в Московском государственном педагогическом институте диссертацию по теме «Формирование новых черт быта колхозного крестьянства (по материалам социологических исследований в Ставропольском крае)» и получила учёную степень кандидата философских наук.

6 декабря 1978 года Горбачёвы переехали в Москву. Там до избрания Михаила Горбачёва секретарем ЦК КПСС Раиса Максимовна читала лекции в Московском государственном университете, продолжала участвовать в деятельности Всероссийского общества «Знание».

Жена первого лица

После 1985 года, когда муж был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС, Раиса Максимовна занялась общественной деятельностью. Вместе с академиком Д. С. Лихачёвым, Г. В. Мясниковым и другими деятелями отечественной культуры создала Советский фонд культуры, стала членом президиума Фонда.

Во многом благодаря Р. М. Горбачёвой Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва, Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства, Музей Марины Цветаевой, Музей частных коллекций ГМИИ имени А. С. Пушкина, Музей семьи Бенуа в Петергофе, Музей Рерихов получали поддержку Фонда. Он также способствовал восстановлению церквей и памятников гражданской архитектуры, возвращению в СССР ранее вывезенных культурных ценностей, библиотек и архивов. В период с 1986 по 1991 год Фондом были привлечены и направлены на культурную деятельность средства, эквивалентные ста миллионам долларов США.

В качестве супруги Генерального секретаря ЦК КПСС, а позднее Президента СССР, сопровождала Горбачёва в его поездках, участвовала в приёмах иностранных делегаций, приезжавших в Советский Союз, регулярно появлялась на телеэкранах, нередко вызывая неприязнь советских женщин, многим из которых казалось, что она слишком часто меняет наряды и много говорит. До неё с жёнами высокопоставленных лиц, приезжавших в СССР, как правило, встречалась Валентина Терешкова.

"Есть масса мифов и домыслов о каком-то моём необычайном пристрастии к виллам, дачам, роскошным нарядам, драгоценностям, – удивлялась Раиса Максимовна. – Я не шила ни у Зайцева, как он намекал в своих интервью, ни у Ив Сен-Лорана, как утверждали журналисты… Меня одевали женщины-мастера из ателье на Кузнецком мосту…».

Претензии к нарядам — не единственные из проскальзывавших тогда в прессе. Бывший заведующий Общим отделом ЦК КПСС и помощник М. С. Горбачёва В. И. Болдин пишет в своей книге «Крушение пьедестала» о том, как КГБ было поручено подбирать штат прислуги для первой леди из молчаливых работящих женщин, не моложе и не привлекательнее хозяйки. За рубежом личность Горбачёвой вызывала большой интерес и высокие оценки. Так, британский журнал «Woman’s Own» назвал её женщиной года (1987), Международный фонд «Вместе за мир» наградил Горбачёву премией «Женщины за мир», в 1991 году — премией «Леди года». Подчеркивалось, что супруга Президента СССР выступала в глазах общественности как «посланница мира», и отмечалась её активная поддержка прогрессивных замыслов Горбачёва.

В годы президентства Горбачёва участвовала в работе правления Фонда «Помощь детям Чернобыля», осуществляла патронаж Международной благотворительной ассоциации «Гематологи мира — детям», шефствовала над Центральной детской больницей в Москве. Горбачёва выдвинулась в число активных деятельниц европейского масштаба, стала лауреатом ряда общественных премий, почётным профессором университетов Европы, Америки, Азии.

Однако неприязнь соотечественников и соотечественниц к образу жизни Горбачёвой преследовала её вплоть до августовского путча ГКЧП 1991 года, когда в дни заключения президента СССР в Форосе люди впервые увидели в ней женщину, поддержавшую мужа в трудный час. В результате этих событий она перенесла микроинсульт, у неё ухудшилось зрение.

Последние годы жизни

Общественная деятельность и благотворительность

После добровольной отставки Горбачёва с поста Президента СССР она исчезла из поля зрения прессы. Чета Горбачёвых жила на даче, предоставленной бывшему Президенту в пожизненное пользование.

В 1996 году Михаил Горбачёв баллотировался кандидатом в Президенты Российской Федерации. Раиса Максимовна была против, но по мере сил помогла мужу.

«Я была <…> против вступления Михаила Сергеевича в новую президентскую кампанию. Потому что я не из книжек узнала, что такое жизнь реформатора. Мне пришлось разделить с ним эту жизнь. Очень много пришлось пережить с 85-го года. И только поэтому я не хотела, чтобы Михаил Сергеевич снова возвращался и стал президентом. Но Горбачёв — политик до последней клеточки своего существа. Он принял решение, а я его жена и ему помогаю».

После распада СССР Михаил Сергеевич написал шесть книг. Огромную работу по проверке фактов и цифр проделала для него Раиса Максимовна.

Р. М. Горбачёва была также почётным председателем ассоциации «Гематологи мира — детям», которая занималась помощью больным лейкемией, лично патронировала Центральную детскую клиническую больницу в Москве.

В 1997 году создала и возглавила Клуб Раисы Максимовны, осуществлявший помощь детским больницам, провинциальным учителям и педагогам, работающим с «трудными детьми». В рамках Клуба обсуждались социальные проблемы России: роль женщины в обществе, положение незащищенных слоёв общества, детей. В современной деятельности клуба важное место занимает изучение гендерного неравенства и ограничения участия женщин в публичной политике. В настоящее время президентом Клуба является дочь Раисы и Михаила Горбачёвых — Ирина Вирганская.

Болезнь и смерть

22 июля 1999 года врачи Института гематологии РАМН, возглавляемого лечащим врачом и другом семьи Горбачёвых А. И. Воробьёвым, обнаружили у Раисы Горбачёвой тяжёлое заболевание крови — лейкоз. Среди возможных причин заболевания были названы перенесённое медикаментозное лечение, стрессы, осложнения после других заболеваний. Возможно также, что болезнь стала следствием ядерных испытаний в Семипалатинске в 1949 году, когда радиоактивное облако накрыло её родной город. Одной из причин болезни Горбачёвой назывались также последствия радиоактивного облучения, полученного ею во время посещения Чернобыльской АЭС вскоре после катастрофы 1986 года.

Уже 26 июля 1999 года Р. М. Горбачёва в сопровождении мужа и дочери прибыла в Мюнстер в медицинскую клинику Вестфальского университета им. Вильгельма, которая известна своими успехами в области лечения онкологических заболеваний. Около двух месяцев продолжалось здесь её лечение под наблюдением профессора Томаса Бюхнера, одного из ведущих гематологов и онкологов Европы. Бюллетени о состоянии здоровья Р. М. Горбачёвой передавались в 1999 году всеми СМИ, что заставило её незадолго до смерти сказать: «Наверное, я должна была заболеть такой тяжелой болезнью и умереть, чтобы люди меня поняли».

Внешние изображения
	[[:de:Datei:Grab Raissa Gorbatschowa.jpg Фотография могилы Раисы Горбачёвой на Новодевичьем кладбище нем. Википедия]]

"Если быть до конца честным, вероятность благополучного исхода была невысока, — признался лечащий врач Горбачёвой, профессор Т. Бюхнер. — Вначале ей была назначена химиотерапия, после которой мы надеялись сделать пересадку костного мозга. Донором должна была стать Людмила Титаренко, её родная сестра. Но при проведении химиотерапии резко снижается иммунитет и увеличивается риск инфицирования. У Раисы Максимовны оказался именно такой случай. Одно время она резко пошла на поправку, и мы надеялись, что вскоре можно будет провести спасительную операцию. Но внезапно ей стало хуже — впала в кому. Она умерла, так и не придя в сознание».

Скончалась 20 сентября 1999 года около 3 часов утра по местному времени, похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.

Память

• В 2006 году при поддержке Горбачёв-Фонда, семьи Горбачёвых и депутата Государственной Думы РФ, Председателя Совета директоров Национальной резервной корпорации А. Е. Лебедева в Лондоне создан Международный Фонд имени Раисы Горбачёвой, призванный финансировать проекты, направленные на борьбу с детской лейкемией и раком. В 2006 году А. Е. Лебедев передал Фонду имени Раисы Горбачёвой свою долю акций в российской компании по аренде воздушных судов стоимостью около ста миллионов фунтов стерлингов (примерно 190 млн долларов США).
• Именем Р. М. Горбачёвой назван Институт детской гематологии и трансплантологии в Санкт-Петербурге, создание которого в 2007 году стало возможным благодаря деятельности Горбачёв-Фонда. На открытии института главный гематолог Российской Федерации Александр Румянцев подчеркнул, что «усилиями Горбачёвой в 1994 году было открыто первое отделение детской гематологии и трансплантологии в России, а сегодня таких отделений уже 84».
• 16 июня 2009 года Михаил Горбачёв выпустил диск «Песни для Раисы», посвящённый 10-летию со дня смерти Раисы Максимовны. Как рассказал Горбачёв, на диске записаны семь любимых романсов Раисы Максимовны, исполненные им в сопровождении Андрея Макаревича. Диск был выставлен на благотворительный аукцион в Лондоне, массово не распространялся.
• В декабре 2014 года британский Национальный архив обнародовал архивные правительственные документы 30-летней давности, касающиеся первого визита в декабре 1984 года М. С. Горбачёва с супругой в Лондон. Как выяснилось, после визита Раиса Максимовна поддерживала переписку с министром сельского хозяйства Великобритании Майклом Джоплингом, с которым познакомилась в ходе переговоров в резиденции премьер-министра Маргрет Тэтчер Чекерс, и направляла ему рецепты блюд из картошки, а вместе с ними и поваренную книгу. Об этой истории поведала британская газета The Telegraph.

Отзывы

• «Это была выдающаяся женщина, настоящая шестидесятница. Окончить на отлично философский факультет МГУ и получить рекомендацию в аспирантуру девушке без связей — это дорогого стоит. Скажем прямо, в культурном отношении она превосходила мужа. Это и сам Михаил Сергеевич понимал. Он её любил, ценил и, скрывать тут нечего, постоянно с ней советовался.» (Гавриил Попов, 2005).
• Михаил Горбачёв отмечал у Раисы Максимовны свободное владение английским языком. Благодаря этому Горбачёва могла непринуждённо общаться с Маргарет Тэтчер, другими политиками и друзьями на Западе, а её супруг — только через переводчика.

Библиография

• Горбачева Р. М. Быт колхозного крестьянства. Ставрополь, 1969
• Горбачева Р. М. XXIV съезд КПСС о дальнейшем развитии социалистической культуры. Ставрополь, 1973
• Горбачёва Р. М. [www.gorby.ru/gorbacheva/I_hope/ Я надеюсь…]. — М.: Новости, 1991. — 256 с., 100 000 экз.
• Горбачёва Р. М. Я надеюсь… — М., Книга, 1991—192 с., 200 000 экз.

Литература

• Urda Jürgens. Raisa, the 1st First Lady of the Soviet Union, Summit Books, 1990, ISBN 0-671-72663-3
• Мороз Б. Д. Раиса. Памяти Раисы Максимовны Горбачёвой. — М.: Вагриус, 2000. — 319 с. — ISBN 5-264-00432-3.
• Водолазская Е. С. Раиса Горбачёва. — Ростов н/Д: Феникс, 2000. — 320 с. — (След в истории).
• Платонов С. В. Горбачёвы: Чета президентов. — М.: Эксмо, Алгоритм, 2012. — 288 с. — (Семейные кланы). — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-55008-1.
• Ратманский В. [wayback.archive.org/web/20080928040451/www.gorby.ru/rubrs.asp?art_id=25933&rubr_id=639&page=1 Первая леди]. Газета «Сорок один» (Зеленоград), 1999, №15, с. 1, 3. gorby.ru (18 февраля 1999). — Интервью Р. М. Горбачёвой (недоступная ссылка заменена архивной). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHMSVKA Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].

Ссылки

[ru.rodovid.org/wk/Запись:234613 Горбачёва, Раиса Максимовна] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

• [www.gorby.ru/gorbacheva/biography/ Раиса Горбачёва. Биография]. Горбачёв-фонд (gorby.ru). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHMxG4p Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• [www.raisafund.org.uk/ Фонд Раисы Горбачёвой]. raisafund.org.uk. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHOSrWV Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• [novodevichye.com/gorbatchova/ Надгробие Р. М. Горбачёвой]. novodevichye.com. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHPSmVE Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• [www.gorby.ru/gorbacheva/publications/ Р. Горбачёва. Статьи, выступления, интервью]. Горбачёв-фонд (gorby.ru). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHPud5F Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• [www.gorby.ru/gorbacheva/I_hope/ Р. М. Горбачёва. «Я надеюсь…»]. Горбачёв-фонд (gorby.ru). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHR3XjX Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• [www.gorby.ru/gorbacheva/in_press/ Статьи о Р. М. Горбачёвой]. Горбачёв-фонд (gorby.ru). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHSR9e0 Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• Завада М., Куликов Ю. [izvestia.ru/news/320650 Михаил Горбачев: «Мы с Раисой были привязаны друг к другу насмерть»]. izvestia.ru (12 января 2007). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHTbG8Z Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• Обоймина Е., Татькова О. [h.ua/story/59671/?old_d=1 8 лет назад умерла Раиса Горбачева]. ХайВей (h.ua) (19 сентября 2007). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHWUI3L Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• Добрусин В. [2004.novayagazeta.ru/nomer/2004/14n/n14n-s26.shtml Прямой эфир для Горбачёва]. Интервью Горбачёвых «Новой газете» в 1996 г.. novayagazeta.ru (1 марта 2004). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHYqsRf Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• Окунев И. [www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1058597700 Дети Кремля. Чем занимаются потомки Горбачева, Ельцина, Зюганова, Миронова, Селезнева и пр.]. centrasia.ru (19 июля 2003). — Источник — «Российская газета». Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHakm03 Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
• Боброва И. [www.mk.ru/editions/daily/article/1999/11/19/133710-poslednyaya-ledi-sssr.html Последняя леди СССР]. Московский комсомолец, 1999, №18233. mk.ru (19 ноября 1999). Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELHcRhw2 Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].

Отрывок, характеризующий Горбачёва, Раиса Максимовна

– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.