Горбенко, Леонид Петрович

Леонид Петрович Горбенко<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
губернатор Калининградской области
октябрь 1996 года — 9 декабря 2000 года
Предшественник:	Юрий Семёнович Маточкин как глава администрации
Преемник:	Владимир Григорьевич Егоров
Рождение:	20 июня 1939(1939-06-20) с. Шендеровка Корсунь-Шевченковский район, Черкасская область, Украинская ССР, СССР
Смерть:	7 августа 2010(2010-08-07) (71 год) пос. Ушаково Гурьевского района Калининградская область
Отец:	Пётр Андреевич Горбенко
Мать:	Анна Михайловна Горбенко
Супруга:	Раиса Яковлевна Горбенко
Дети:	сын Александр Леонидович Горбенко
Награды:

Леони́д Петро́вич Горбе́нко (20 июня 1939, с. Шендеровка, Корсунь-Шевченковский район, Черкасская область, Украинская ССР — 7 августа 2010, пос. Ушаково, Гурьевский район Калининградская область, Россия) — российский политический деятель, первый всенародно избранный губернатор Калининградской области (1996—2000 годы).

Биография

Родился 20 июня 1939 года в с. Шендеровка Корсунь-Шевченковского района Черкасской области Украинской ССР. По национальности украинец.

Отец — Горбенко Петр Андреевич (род. 1900), был призван на фронт, но после бомбёжки эшелона раненым вернулся домой, в 1946 году арестован и осуждён на 10 лет за «призывы к саботажу». Мать — Горбенко Анна Михайловна (1910—1992). Сестра Лидия (род. 1930), до пенсии была учительницей в родном селе.

Во время Великой Отечественной войны оказался на оккупированной немцами территории, где проходила известная Корсунь-Шевченковская операция. Пошёл в школу в 1946 году. После окончания средней школы мечтал стать моряком, поэтому в 17 лет уехал в Калининградскую область.

Образование

Окончил Калининградское мореходное училище (тогда располагалось в Зеленоградске), в котором был старшиной группы, в 1958 году с квалификацией «судовой электрорадионавигатор-радиооператор», Калининградский технический институт в 1970 году по специальности «Механизация и автоматизация производственных процессов», факультет организации промышленного производства Института народного хозяйства им. Г. В. Плеханова в 1983 году. Академик Академии транспорта России (1993).

Трудовая деятельность

С 1958 по 1963 год работал гидроакустиком, электрорадионавигатором в атлантической рыбопромысловой разведке (г. Калининград).

С 1963 по 1973 год — инженер, заместитель начальника, начальник службы электрорадионавигации Калининградского морского рыбного порта.

С 1973 по 1980 год — главный инженер Калининградского государственного морского рыбного порта.

С 1980 по 1986 год — заместитель генерального директора объединения «Калининградрыбпром».

С 1986 по 1996 год — генеральный директор Калининградского государственного морского рыбного порта.

Политическая деятельность

В 1990 году был избран народным депутатом Калининградского областного Совета, возглавил депутатскую группу «От согласия — к реформам». Избирался членом обкома КПСС, членом президиума Калининградского областного Совета народных депутатов (сложил полномочия в 1993 году). Выдвигался в Совет Федерации, но снял свою кандидатуру.

В октябре 1996 года был избран губернатором Калининградской области, по должности входил в Совет Федерации, являлся членом Комитета по международным делам, заместителем представителя России в Палате регионов Конгресса местных и региональных властей Европы. Был одним из основателей политического движения «Наш дом — Россия», членом Совета Общероссийского общественного движения «Реформы — новый курс».

В ноябре 2000 года проиграл очередные губернаторские выборы, набрав во втором туре 19 ноября 33,2 % голосов участвовавших в голосовании избирателей и уступив победу командующему Балтийским флотом адмиралу Владимиру Егорову (58,6 % голосов).

В сентябре 2001 года возвратился на прежнюю должность в Калининградский рыбный порт, проработал на ней до января 2004 года.

30 января 2010 года подписался под требованиями об отставке правительства области во главе с Г.Боосом и областной думы, озвученными на многотысячном митинге в Калининграде, негативно отзывался о результатах деятельности Г.Бооса и «Единой России».

В мае 2010 года суд присудил Л. Горбенко 400 тысяч рублей компенсации за незаконное привлечение его к уголовной ответственности и взятие с него подписки о невыезде по делу о банковском кредите области в «Дрезднер банке» во время его губернаторства.

22 июля 2010 года губернатор Г.Боос подписал постановление об изъятии у Л.Горбенко 7 гектаров земли для строительства подземного газохранилища.

Смерть и похороны

Л.Горбенко скончался вечером 7 августа 2010 года от сердечного приступа у себя на даче в посёлке Ушаково Гурьевского района Калининградской области. Некоторые члены семьи умершего высказывали сомнения в правильности установленной причины смерти.

Прощание с Л.Горбенко прошло 10 августа 2010 года в калининградском Храме Христа Спасителя, строительство которого началось с его поддержки.

Похоронен на Старом городском кладбище Калининграда.

Семья

Жена — Раиса Яковлевна Горбенко, до пенсии 40 лет работала учительницей в калининградской школе (ныне гимназия № 40). Сын Александр (род. 1964) — бывший офицер ВМФ, после выхода на пенсию занимается бизнесом. Внук Антон (от первого брака сына).

Награды

• Орден Дружбы народов (1983)
• Юбилейная медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина» (1970)
• Юбилейная медаль «300 лет Российскому флоту» (1996)
• Медаль «15 лет Совету Федерации Федерального Собрания РФ» (2010)
• Церковный орден святого благоверного князя Даниила Московского третьей степени
• Кресты за возрождение Российского казачества «Святого праведного Фёдора Ушакова — адмирала флота Российского» двух степеней, «За веру и службу России»
• Почётная Грамота Президиума Верховного Совета РСФСР (1982)
• Почётная грамота Правительства Российской Федерации (1999)
• Заслуженный работник рыбного хозяйства Российской Федерации
• Орден «За заслуги перед Калининградской областью» (2009)
• Почётный атаман реестрового Балтийского отдельного казачьего округа

Литература

• Андреева Т.В., Дмитриева Л.А., Дмитриев Н.Г. Леонид Горбенко. Мысли и сердце. — Калининград: Издательский дом ОКДМ, 2000. — 208 с. — 70 000 экз.

Ссылки

• [www.peoples.ru/state/officials/leonid_gorbenko/ Биография на peoples.ru]
• [leonidgorbenko.ru/ Личный сайт Леонида Горбенко]
• [rugrad.eu/communication/blogs/gorbenko/ Блог Леонида Горбенко]
• [www.panorama.ru/info/book135.html Л.П.Горбенко.Биография]
• [kp.ru/online/news/501174/ Комсомольская правда]

Отрывок, характеризующий Горбенко, Леонид Петрович

Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.