Гордеев, Владимир Петрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Петрович Гордеев
Дата рождения

15 декабря 1917(1917-12-15)

Место рождения

с. Урусово, Сердобский уезд, Саратовская губерния, РСФСР

Дата смерти

21 июня 1988(1988-06-21) (70 лет)

Место смерти

с. Урусово, Ртищевский район, Саратовская область, РСФСР, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19381945

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Советско-финская война,
Великая Отечественная война

Награды и премии

Владимир Петрович Гордеев (19171988) — старший сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник советско-финской и Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).



Биография

Владимир Гордеев родился 15 декабря 1917 года в селе Урусово (ныне — Ртищевский район Саратовской области). Получил начальное образование, работал трактористом и комбайнёром в колхозе. В 1938 году Гордеев был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Принимал участие в советско-финской войне, затем в Великой Отечественной войне. Воевал в составе Пинской военной флотилии, на 3-м Украинском, 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах. Участвовал в оборонительных сражениях в начале Великой Отечественной войны, освобождении Украинской ССР, Крыма. В боях пять раз был тяжело ранен. К апрелю 1945 года гвардии старший сержант Владимир Гордеев командовал стрелковым отделением 245-го гвардейского стрелкового полка 84-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Отличился во время боёв в Восточной Пруссии[1].

24 апреля 1945 года Гордеев со своим отделением первым ворвался в населённый пункт Нойхойзер[2], который прикрывал подступы к крепости Пиллау. В уличных боях отделение уничтожило 20 снайперов и взяло в плен 30 вражеских солдат и офицеров. Утром 25 апреля отделение Гордеева одним из первых ворвалось на северную окраину Пиллау и приняло активное участие в очистке города от противника. Когда отделение подверглось пулемётному обстрелу из бункера, Гордеев, подобравшись к нему, закрыл бетонными плитами амбразуру, лишив тем самым пулемётчиков возможности вести огонь. Гарнизон бункера сдался в плен[1].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за «отвагу и мужество, проявленные в бою за овладение городом и крепостью Пиллау» гвардии старший сержант Владимир Гордеев был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 9121[1].

После окончания войны Гордеев вернулся в родное село, где работал комбайнёром. В 1950 году за трудовые заслуги награждён медалью «За трудовую доблесть»[1]. Умер 21 июня 1988 года, похоронен в селе Урусово.

Напишите отзыв о статье "Гордеев, Владимир Петрович"

Примечания

  1. 1 2 3 4  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=42 Гордеев, Владимир Петрович]. Сайт «Герои Страны».
  2. Немецкий курортный посёлок Нойхойзер располагался в районе современного посёлка Мечниково в черте города Балтийска.

Литература

  • Румянцев Н. М. Люди легендарного подвига. Саратов, 1968.
  • Ерошкин В. Штурм дотов // Путь Ленина. — 9 мая 1965.
  • Кузнецов И. Приз — маслозаводу // Путь Ленина. — 22 апреля 1989.
  • Мишин П. Герой Советского Союза Гордеев В. П. // Перекрёсток России. — 3 февраля 2000.

Отрывок, характеризующий Гордеев, Владимир Петрович

Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.