Гордиенко, Кость
Константин Горде́евич Гордие́нко, известный как Кость Гордиенко (укр. Кость Гордієнко, Городецький, Головко; год рождения неизвестен — 9 мая (20 мая) 1733) — кошевой атаман Запорожской Сечи, участник Полтавской битвы на стороне Карла XII.
По мнению исследователя истории запорожского казачества Д. И. Яворницкого, Кость Гордиенко родом с Полтавщины. Фамилию получил по имени своего отца Гордея (укр. Гордія). Получил образование в Киевской духовной академии[1].
Жизнь и деятельность
В начале 1702 года был избран кошевым атаманом Чертомлыкской Сечи. Последовательно проводил антимосковскую политику, отстаивая права и вольности Запорожского Войска. Возглавлял нападения запорожцев на гарнизоны московских войск, расположенные в пределах Вольностей Запорожских.
Сначала действовал в оппозиции к гетману Ивану Мазепе (оба питали друг к другу глубокую личную неприязнь), когда тот проводил промосковскую политику, активно поддержал восстание Кондратия Булавина против Мазепы и Москвы, но в марте 1709 года поддержал восстание Мазепы, приведя с собой 8 тыс. запорожцев. Заключил соглашение со шведским королём Карлом XII. После поражения в битве под Полтавой помог Карлу XII и украинскому гетману Мазепе с остатками армии переправиться через Днепр возле села Переволочной.
В 1709 году, спустившись со своим отрядом к низовьям Днепра к устью реки Каменка (современное село Республиканец Херсонской области), организовал Каменскую Сечь, а спустя два года, из-за военных преследований, был вынужден спуститься еще ниже по Днепру, оказавшись таким образом на территории Крымского ханства.
Находясь в эмиграции, поддерживал гетмана Пилипа Орлика, участвовал в его походе на Правобережье Украины в 1711 году. В 1712 году ушёл от гетмана Орлика, основав Алешковскую Сечь под протекторатом крымского хана, которую возглавлял до 1728 года. Выступал против возвращения запорожцев на территорию Украины, подвластную российскому правительству. Его агитация, однако, успеха не имела, и запорожцы в 1728 г. возвратились под власть царя и восстановили Каменскую Сечь, откуда они в течение последовавших 6 лет контролировали Таванскую переправу (укр. Таванський перевіз).
Скончался Кость Гордиенко в Каменской Сечи в 1733 году.
Его могила находится в совр. селе Республиканец Бериславского района Херсонской области[2].
Память
- Гордиенко упоминается в поэме Пушкина «Полтава»; судя по примечанию к поэме, Пушкин считал, что Гордиенко попал в плен после Полтавской битвы и был казнён. Утверждения о том, что атаман якобы был казнён Петром, встречаются в литературе и сейчас.
- В 1917 году именем Константина Гордиенко был назван Гайдамацкий конный полк, который принимал участие в боях с большевиками в Киеве, Полтаве и Бахчисарае. Этот полк был первым регулярным воинским подразделением армии УНР.
- В Киеве именем Костя Гордиенко назван переулок в Печерском районе (бывший пер. Чекистов).
- Улица Костя Гордиенко в Днепре (бывшая ул. Матлахова)
- Ataman Kost Gordienko 1.JPG
Памятный знак о захоронении
- Ataman Kost Gordienko P1060125.JPG
Старинный казацкий крест на могиле атамана
- Ataman Kost Gordienko P1060130.JPG
Памятный знак на обелиске
См. также
Напишите отзыв о статье "Гордиенко, Кость"
Литература
- Довідник з історії України. Київ: «Генеза», 2002.
- Яворницкий Д. И. История запорожских казаков. — К.: Наук. думка, 1991. — Т. 3. — 560 с.
- Павленко С. Оточення гетьмана Мазепи: соратники і прибічники. -К.: ВД «КМ Академія», 2004.
Примечания
- ↑ [www.ukrcenter.com/Література/Адріан-Кащенко/22798-1/Кость-Гордієнко-Головко-останній-лицар-Запорожжя Адріан Кащенко. Кость Гордієнко-Головко — останній лицар Запорожжя]
- ↑ [timeszp.com/news/13299-skoro-nachnutsya-raskopki-eshhe-odnojj-zaporozhskojj-sechi.html Скоро начнутся раскопки еще одной Запорожской Сечи | Новости | Запорожское время]
Ссылки
- Гордеенко, Константин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
|
Это заготовка статьи о военном деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи по истории Украины. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Гордиенко, Кость
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
