Гордон, Абрам Осипович

Абра́м О́шерович (О́сипович) Гордо́н (1840, Вильно, Российская империя — 1918 или 22 марта 1925, Берлин) — российский юрист.

Из мещан. Получил воспитание в Виленском раввинском училище на казенном содержании, а затем, в 1865, будучи казеннокоштным студентом (получал стипендию Засецкого), окончил юридический факультет Московского университета со степенью кандидата. Несколько лет состоял секретарем 3-го Деп-та Правит. Сената. С 1871 по 1917 состоял присяжным поверенным округа С.-Петербургской судебной палаты.

Печатался в «Судебном вестнике», «Журнале Министерства юстиции», «Журнале гражданского и уголовного права».

Произведения

• Представительство в гражданском праве. СПб., 1878;
• Наши общественные собрания (клубы) с точки зрения юридической и область применения гражданского иска. СПб., 1883;
• Принцип ответственности железных дорог за ущерб, причинённый при эксплуатации.
• Представительство без полномочия. СПб., 1893;
• Практические работы по гражданскому праву. СПб., 1905.

Ссылки

• Гордон, Абрам Осипович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Гордон, Абрам Осипович

– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.