Гордон, Лоуренс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Лоуренс Гордон
Lawrence Gordon
Дата рождения:

25 марта 1936(1936-03-25) (88 лет)

Место рождения:

Язу-Сити (штат Миссисипи, США)

Гражданство:

США США

Профессия:

кинопродюсер

Карьера:

1973 — по сей день

Ло́уренс Го́рдон (англ. Lawrence Gordon; род. 25 марта 1936, Язу-Сити, Миссисипи, США) — американский кинопродюсер. В основном он продюсирует боевики. Самые известные его фильмы — Хищник (1987), Крепкий орешек (1988) и Лара Крофт: Расхитительница гробниц (2001).





Биография

Гордон вырос в Белзони, Миссисипи. Закончил Туланский университет в Новом Орлеане, Луизиане. Он наслаждался долгой карьерой в фильмах. После переезда в Лос-Анджелес он начал работать с Аароном Спеллингом. Он служил президентом кинокомпании 20th Century Fox с 1984 по 1986 гг.

В 1990 году Лоуренс Гордон был номинирован на премию «Оскар» за лучший фильм с картиной «Поле его мечты»[1].

Также у Гордона есть 2 номинации на антипремию «Золотая малина», в категории «Худший фильм», за ленты: «Ксанаду» (в 1981 году)[2] и «Взаперти» (в 1990 году)[3].

Избранная фильмография

Напишите отзыв о статье "Гордон, Лоуренс"

Примечания

  1. [www.oscars.org/awards/academyawards/legacy/ceremony/62nd-winners.html The 62nd Academy Awards (1990) Nominees and Winners]
  2. [razzies.com/asp/content/XcNewsPlus.asp?cmd=view&articleid=20 1st Golden Raspberry Awards]
  3. [razzies.com/asp/content/XcNewsPlus.asp?cmd=view&articleid=29 10th Golden Raspberry Awards]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Гордон, Лоуренс

– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил: