Горегляд, Владислав Никанорович
Владислав Никанорович Горегляд | ||
Дата рождения: | ||
---|---|---|
Место рождения: | ||
Дата смерти: | ||
Место смерти: | ||
Страна: | ||
Научная сфера: | ||
Место работы: |
Институт востоковедения РАН, Санкт-Петербургский филиал (ЛО ИВ АН СССР), СПбГУ | |
Учёная степень: | ||
Учёное звание: |
ведущий научный сотрудник, профессор | |
Альма-матер: | ||
Известен как: |
переводчик произведений периода Хэйан | |
Награды и премии: |
|
Владисла́в Никано́рович Горегля́д (24 октября 1932 года, Нижнеудинск, Иркутская область — 3 июня 2002 года, Санкт-Петербург) — один из крупнейших русскоязычных японистов второй половины XX века. Представитель петербургской школы японоведения. Специалист по истории японской литературы, переводчик памятников классической японской словесности, знаток скорописи и японской рукописной традиции. Автор 14 книг. Кавалер Ордена Восходящего солнца 4-й степени на малой ленте — награждён за развитие добрососедских отношений между Россией и Японией.
Сумел максимально точно передать стиль периода Хэйан (794—1192), сохранив тонкости и нюансы японских оригиналов, считался одним из лучших переводчиков-японистов в России.
Перевел часть знаменитого японского классического произведения Повесть о Гэндзи, «Дневник эфемерной жизни» Митицуна-но хаха, «Дневник путешествия из Тоса» Ки-но Цураюки и другие.
Содержание
Биография
Родился в семье Никанора Лукьяновича Горегляда, хозяйственного руководителя, заместителя управляющего Канской конторы «Востсибмукомол», белоруса. До 14 лет воспитывался в семье деда, так как в 1932 году отец был репрессирован. Окончил школу в г. Нарва, а затем поступил на Восточный факультет Ленинградского университета.
В 1956 году окончил ЛГУ по кафедре японской филологии. После окончания его приняли на работу младшим научным сотрудником в Институт востоковедения для инвентаризации японского рукописно-ксилографического фонда[1][2].
В 1961 году вышла его первая книга, факсимильное издание восьмой тетради рукописи «Канкай ибун» («Удивительные сведения об окружающих землю морях»), хранящейся в Институте востоковедения. Полный перевод и комментарии к этой рукописи стал последней незавершенной книгой В. Н. Горегляда.
В дальнейшем в результате работы в фонде с 1963 по 1971 гг. В. Н. Горегляд издал подготовленные в соавторстве с О. П. Петровой, Г. Д. Ивановой и З. Я. Ханиным шесть выпусков аннотированных каталогов рукописного собрания Института Востоковедения «Описание японских рукописей, ксилографов и старопечатных книг».[1]
В 1965 году защитил кандидатскую диссертацию «„Цурэдзурэгуса“- выдающийся памятник японской эссеистической литературы».
Занимался практической работой в качестве переводчика, например, на промышленной выставке СССР в Японии в 1961 году. Также в 1960-е годы и в начале 1970-х годов В. Н. Горегляд по несколько месяцев в году работал переводчиком при Госинспекторе СМ РСФСР по контролю за выполнением рыболовной конвенции между СССР и Японией на японских рыбоохранных судах[1][2].
С 1973 по 1976 гг. состоял членом Президиума Европейской ассоциации японоведения. В 1975 году стал доктором филологических наук. С 1982 года занимал должность заведующего сектором Дальнего Востока Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения (бывш. ЛО ИВ АН СССР). В 1982—2001 годах заведовал кафедрой японской филологии Санкт-Петербургского университета. Профессор.
Лауреат премии Ямагата Банто (1986). Кавалер ордена Восходящего солнца (1997). В 1999—2000 годах — visiting professor Международного центра по изучению японской культуры (Нитибункэн, Киото).
В. Н. Горегляд интересовался ранними русско-японскими контактами, много об этом писал, так, например, одной из его последних публикаций стала брошюра «Японские моряки в России в эпоху Эдо», изданная в Японии (на японском языке) в 2001 году.[1]
Библиография
- Горегляд В. Н. Классическая культура Японии: Очерки духовной жизни / Отв. редактор К. Г. Маранджян. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2006. 352 с. (Серия «Orientalia»).
- Повесть о дупле (Уцухо-моногатари): В 2-х ч. / Введение, перевод с японского и примечания В. И. Сисаури / Под ред. В. Н. Горегляда. СПб.-М.: «Петербургское Востоковедение» — «Наталис» — «Рипол Классик», 2004. 512 с. Ч. 1.
- Goregliad V. N. Japan Sailors in Russia in Edo Period. Japan, 2001.
- Горегляд В. Н. Японская литература VIII—XVI вв.: Начало и развитие традиций. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001: 2-е изд. 400 с. (Orientalia)
- Горегляд В. Н. Японская литература VIII—XVI вв.: Начало и развитие традиций. СПб.: Петербургское Востоковедение, 1997. 416 с. (Orientalia)
- История отечественного востоковедения с середины XIX века до 1917 года. Редакционная коллегия А. А. Вигасин, А. Н. Хохлов, П. М. Шаститко. [В написании монографии принимали участие Баевский С. И., Базиянц А. П., Берзин Э. О., Берлев О. Д., Большаков О. Г., Вигасин A. A., Воловников В. Г., Ворожейкина З. Н., Горегляд В. Н., Дридзо А. Д., Каплан Г. Х., Кляшторный С. Г., Колесников А. И., Курдоев К. К., Кычанов Е. И., Лужецкая Н. Л., Мазитова H. A., Назирова H. H., Никифорова В. Н., Пан Т. А., Петросян И. Е., Полосин Вал. В., Рыженков М. Р., Соловьев В. И., Султанов Т. И., Тугушева Л. Ю., Туманович H. H., Хохлов А. Н., Чарыева Н. К., Шаститко П. М., Шифман И. Ш. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1997. — 536 с.
- Горегляд В. Н. «Повесть о великом мире» в историческом контексте / Исследование и перевод // Петербургское востоковедение. Выпуск 2. СПб.: «Петербургское востоковедение» — «Водолей», 1992. С. 88-124.
- Горегляд В. Н. Сюжеты, связанные с нарушением запретов в японских мифах // Петербургское востоковедение. Выпуск 2. СПб.: «Петербургское востоковедение» — «Водолей», 1992. С. 53-67.
- Горегляд В. Н. Ольга Фишман. Несколько воспоминаний // Петербургское востоковедение. Выпуск 2. СПб.: «Петербургское востоковедение» — «Водолей», 1992. С. 83-87.
- Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XVIII годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). 1983—1984. Часть III. Редакционная коллегия: П. А. Грязневич, Н. В. Елисеева (секретарь), Г. А. Зограф, Е. И. Кычанов, Ю. А. Петросян (председатель), Э. Н. Темкин (зам. председателя). Отв. редакторы В. Н. Горегляд, Е. И. Кычанов. Москва: ГРВЛ, 1985.
- Иванова Г. Д. Мори Огай / Отв. редактор В. Н. Горегляд. М.: Наука, 1982. («Писатели и учёные Востока»).
- Азиатский музей — Ленинградское отделение Института востоковедения АН СССР / Редакционная коллегия: А. П. Базиянц, Д. Е. Бертельс (отв. секретарь), Б. Г. Гафуров, А. Н. Кононов (председатель), Е. И. Кычанов, И. М. Оранский, Ю. А. Петросян, Э. Н. Тёмкин, О. Л. Фишман, А. Б. Халидов, И. Ш. Шифман. М.: Наука, 1972.
- Горегляд В. Н. Описание японских рукописей, ксилографов и старопечатных книг. Выпуск V. М.: «Наука», ГРВЛ, 1971.
- Горегляд В. Н., Ханин З. Я. Описание японских рукописей, ксилографов и старопечатных книг. Выпуск VI. М.: «Наука», ГРВЛ, 1971.
- Петрова О. П., Горегляд В. Н. Описание японских рукописей, ксилографов и старопечатных книг. Выпуск IV. М.: «Наука», ГРВЛ, 1969. 173 с.
- Петрова О. П., Горегляд В. Н. Описание японских рукописей, ксилографов и старопечатных книг. Выпуск III. Идеология. М.: «Наука», ГРВЛ, 1966.
- Петрова О. П., Иванова Г. Д., Горегляд В. Н. Описание японских рукописей, ксилографов и старопечатных книг. Выпуск II: Филология. М.: Изд-во АН СССР, 1964.
- Петрова О. П., Горегляд В. Н. Описание японских рукописей, ксилографов и старопечатных книг. Вып. I. М.: «Восточная литература», 1963. 243 с.
Напишите отзыв о статье "Горегляд, Владислав Никанорович"
Примечания
Литература
- Памяти профессора В. Н. Горегляда. Аннотированный биобиблиографический указатель / Авт.сост. К. В. Головина, К. Н. Копылова. СПб.: Геликон Плюс, 2003.
Ссылки
- www.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_publications&Itemid=75&pub=949
- pvost.org/personal/goregliad.html
- [www.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com personalities&Itemid=74&person=123 Биография на сайте Института восточных рукописей]
- ru-jp.org/goreglyad.htm
Отрывок, характеризующий Горегляд, Владислав Никанорович
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.
Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
- Родившиеся 24 октября
- Родившиеся в 1932 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Нижнеудинске
- Умершие 3 июня
- Умершие в 2002 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Доктора филологических наук
- Кавалеры ордена Восходящего солнца
- Учёные по алфавиту
- Востоковеды СССР
- Востоковеды России
- Литературоведы СССР
- Литературоведы России
- Переводчики России
- Переводчики прозы и драматургии на русский язык
- Переводчики японской литературы
- Японисты России
- Японисты СССР
- Преподаватели восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Выпускники восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Сотрудники ИВР РАН