Горео, Жан-Бартельми
| Бартельми Горео | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
Жан-Бартельми Горео (фр. Jean-Barthélemy Hauréau; 1812—1896) — французский историк и публицист.
Содержание
Биография
Бартельми Горео родился 9 ноября 1812 года в городе Париже. Получил образование в столичных лицеях Людовика Великого и Кондорсе.
В 1832 году дебютировал на литературное поприще политической брошюрой «La montagne», подвергшейся сильным нападкам (впоследствии (1842) он сам отрекся от неё в своем письме к редактору «L’Union»)[1].
После разносторонней публицистической деятельности, Горео с 1848 по 1851 год занимал пост хранителя рукописей при Национальной библиотеке Франции[1].
После падения Второй французской империи Жан-Бартельми Горео был назначен директором национальной типографии[1]. Помимо этого был членом попечительского совета Больших школ Франции[2].
Среди его наиболее известных публикаций были: «Histoire littéraire du Maine» (2 изд. 1870—1877); «François I et sa cour» (1853); «Charlemagne et sa cour» (1854); «Hugues de Saint-Victor» (1859); «Histoire de la philosophie scolastique» (1872—81); «Bernard Délicieux et l’inquisition albigeoise» (1877); издал «Mélanges d’Hildeberg de Lavardin» (1882) и «Catalogue des manuscrits de la Bibliothèque Mazarine» (1887). Им также были написаны написаны XV и XVI тт. «Gallia Christiana» (1856—1865 гг.)[1].
Жан Бартельми Горео умер 29 апреля 1896 года в родном городе.
Напишите отзыв о статье "Горео, Жан-Бартельми"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Горео, Жан Бартелеми // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Éric Anceau, « Barthélemy Hauréau (1812-1896). Itinéraire politique d'un grand esprit du XIXe siècle entre Le Mans et Paris », Revue Historique et Archéologique du Maine, Le Mans, 2006, p. 109-131.
Литература
- Angelo De Gubernatis, Dictionnaire international des écrivains du jour, Florence, L. Niccolai, 1891.
Ссылки
- [archive.org/stream/encyclopaediabrit13chisrich#page/69/mode/1up Barthélemy Hauréau] (англ.).
Отрывок, характеризующий Горео, Жан-Бартельми
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
