Гориккер, Михаил Львович

Михаил Львович Гориккер
Генерал-майор М. Л. Гориккер. 1940 г.
Дата рождения	13 января 1895(1895-01-13)
Место рождения	Берислав, Херсонская губерния, Российская империя
Дата смерти	19 октября 1955(1955-10-19) (60 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	Бронетанковые войска
Годы службы	1915—1951
Звание	бригинженер, генерал-майор технических войск (с 04.06.1940)
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии	Награды Российской империи: ЗА ПЕРВУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ
Связи	отец режиссёра В. М. Гориккера
В отставке	с 1951 года

Михаи́л Льво́вич Го́риккер (13 января 1895, Берислав, Херсонская губерния — 19 октября 1955, Москва) — советский военный деятель, генерал-майор технических войск (1940). Отец режиссёра Владимира Гориккера.

Вошёл в историю войн XX века как изобретатель невзрывного инженерного заграждения «противотанковый ёж», известного также как «рогатки» или «звёздочки Гориккера». Данное заграждение было принято на вооружение 3 июля 1941 года и сыграло заметную роль в обороне Киева, Москвы, Ленинграда, Одессы, Севастополя, других сражениях Великой Отечественной войны.

История изобретения

Гориккер М. Л. получил инженерное образование и, будучи в числе организаторов танковых войск Красной Армии, создал танкодром под Солнечногорском на территории Московского танкотехнического училища. Здесь впервые у Гориккера зародилась мысль о совершенно новом принципе конструкции оборонительных сооружений, которые были бы способны не только остановить танк, но и вывести его из строя.

В первые дни войны он сумел в кратчайшие сроки закончить все расчеты конструкции своего изобретения. Испытания на полигоне прошли 3 июля 1941 года и новое противотанковое препятствие — «Звездочка Гориккера» — было принято Государственной Правительственной комиссией на вооружение Красной Армии.

Революционность изобретения заключалась в подвижности «ежа», в отличие от принятого к тому времени статичного противотанкового препятствия. Под натиском танка «еж» переворачивался, оказывался под ним, приподнимал машину над землей и выводил из строя ходовую часть. Либо, под собственной тяжестью танк, «севший» на «еж», пробивал днище и не мог продолжать движение.

При изготовлении «ежей» на местах были случаи, когда, нарушая замысел изобретателя, их размер увеличивали в полтора — два раза, что лишало их задуманного основного предназначения. Суть заграждения состояла в том, что ёж должен быть выше, чем клиренс танка, но ниже или на равной высоте от грунта до верхнего края нижнего лобового листа танка. Только при этом условии он переворачивался, а не отодвигался. Идея была подкреплена точными расчётами конструкции: максимальная высота «ежа» — от 0,8 до 1,0 м; выбор материала для изготовления — нарезанные рельсы, которые обеспечивали необходимую прочность; способ крепления — сварка под определенными углами. Учтена была наиболее рациональная расстановка заграждений: четыре ряда в шахматном порядке. Простота изготовления позволила в кратчайшие сроки обеспечить Красную Армию новым противотанковым заграждением, а вес конструкции делал её мобильной и легкой в установке.

Биография

Гориккер Михаил Львович родился 13 января 1895, в городе Берислав Херсонской губернии.

В 1908—1915 — ученик слесаря-кузнеца, затем мастер в кузнечном цехе слесарно-механической мастерской в городе Каховка.

1915—1916 — рядовой на фронтах Первой мировой войны.

В 1917 году, в связи с тяжелыми ранениями проходил лечение в госпиталях.

С 1918 года — в Красной Армии. Участник Гражданской войны.

В 1919 году — курсант, затем организатор командных курсов. Занимал посты: комиссара полевых госпиталей Юго-Западного фронта, комиссара курсов тяжелой артиллерии, затем комиссара пехотных командных курсов.

1923 год — слушатель Военно-педагогических курсов РККА, после окончания которых, с 1925 по 1928 год — главный инспектор Политуправления РККА по военно-учебным заведениям.

В 1929—1933 — слушатель Военной академии механизации и моторизации РККА им. Сталина, окончил инженерно-командный факультет, специализация — конструктор боевых машин. После окончания — военный инженер мотомехвойск РККА.

С 1934 года — начальник Московского танко-технического училища.

В 1938 году училище под его командованием переведено в Киев c переименованием в Киевское танко-техническое училище имени С. К. Тимошенко. Гориккер одновременно назначен начальником гарнизона города Киева.

В 1940 году, при введении в Красной армии генеральских званий, получил звание генерал-майора технических войск.

В июне-июле 1941 года руководил подготовкой Киева к обороне, а также занимался эвакуацией заводов, фабрик, учебных заведений, в том числе возглавляемого им танкового училища.

Затем откомандирован в Москву для организации специализированного Управления автомобильными войсками РККА.

В 1942—1943 годах — начальник автотранспортного Управления Главного Управления автодорожной службы Красной Армии, одновременно начальник оперативной группы Ставки на Сталинградском фронте.

В 1943 году — генерал-инспектор Главного автомобильного Управления Красной Армии.

В 1944—1945 годах — начальник автомобильного управления Ленинградского фронта .

В 1945 году — начальник инспекции Главного автомобильного Управления Красной Армии.

В 1946—1950 — начальник Рязанского военно-автомобильного училища.

С 1951 года — в отставке.

М. Л. Гориккер скончался 19 октября 1955 года, похоронен в Москве на Введенском кладбище

Материал подготовлен на основании документов, хранящихся в Архиве Центрального музея Вооруженных сил:

• Личный листок по учету кадров — Гориккера Михаила Львовича
• Военный билет генерала запаса вооруженных сил СССР Гориккера Михаила Львовича
• Акт испытания "Звездочки Гориккера"от 03.07.1941 года, утверждённый и подписанный Правительственной комиссией.
• Газета «Правда» от 14 июня 1940 года. Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР «О присвоении званий высшему начальствующему составу Красной Армии».

Награды

За Первую мировую войну

• Солдатский Георгиевский Крест 4 степени;
• Солдатский Георгиевский Крест 3 степени.

В предвоенный период

• Орден Красной Звезды;
• Орден Знак Почета;
• Медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

За Великую Отечественную Войну

• Орден Ленина;
• Орден Красного Знамени;
• Орден Красного Знамени;
• Орден Отечественной войны II степени (1944) ;
• Медаль «За оборону Москвы»;
• Медаль «За оборону Ленинграда»;
• Медаль «За оборону Сталинграда»;
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»;

После Отечественной войны

• Юбилейная медаль «30 лет Советской Армии и Флота» и другие медали

Интересные факты

• За создание противотанкового ежа генерал-майору Гориккеру был вручён фотоаппарат марки ФЭД.

Семья

Сын — Владимир Гориккер (кинорежиссёр).

Ссылки

1. [army.armor.kiev.ua/autors.shtml Веремеев Ю. Г]. — подполковник, офицер инженерных войск. [army.armor.kiev.ua/engenear/ez.shtml «Невзрывные заграждения. Противотанковые ежи»]
2. Старовойтов В. — Ст. науч. сотрудник. «Противотанковый еж — символ войны»: «Информационно-методический сборник» Центрального музея вооруженных сил РФ Вып. 5, 2000 г.
3. [russia.tv/brand/show/brand_id/5034 «Ёж против свастики»]. Документальный телефильм. — ВГТРК, 2010. — 42:18. (Проверено 6 мая 2010).
4. «Звёзды генерала Гориккера». Документальный фильм.
5. «Великая Отечественная война» 1 серия — [video.tvc.ru/Video/Watch/DokumentalnyeFilmy/Page15/Ezhi-I-Katyushi-Dokumentalnyy-Film/e21005e6-5532-4074-8708-0009138bcb73 «Ежи и Катюши»]. Документальный телефильм. — ТВЦ (Генерал-майор танковых войск Владимир Каримов рассказывает об изобретении.)
6. [fishki.net/1283487-vy-znaete-kto-avtor-protivotankogo-ezha.html Вы знаете кто автор противотанкого "ежа"?]

1. «Противотанковые ежи генерала Гориккера» Документальный телефильм.
2. «Рогатка Гориккера». Документальный телефильм. Ноябрь 2012 года к 70-летию освобождения Киева от немецкой оккупации.
3. [www.mk.ru/moscow/article/2012/12/19/789742-nagradoy-za-ezha-stanet-pamyatnaya-doska.html «Наградой за „ежа“ станет памятная доска»]. «Московский комсомолец», 19 декабря 2012 года

Постоянные экпозиции в музеях Москвы, посвященные изобретению и его создателю

1. Центральный Музей Вооруженных сил РФ
2. Центральный Музей Великой Отечественной войны
3. Государственный музей обороны Москвы
4. Музей истории войск Московского военного округа

Отрывок, характеризующий Гориккер, Михаил Львович

– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!