Обыкновенная горихвостка

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Горихвостка»)
Перейти к: навигация, поиск
Обыкновенная горихвостка
Научная классификация
Международное научное название

Phoenicurus phoenicurus (Linnaeus, 1758)

Ареал

Охранный статус

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Вызывающие наименьшие опасения
IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/106006652 106006652 ]

Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе

Обыкновенная горихвостка[1], или садовая горихвостка[1], или горихвостка-лысушка[1] (лат. Phoenicurus phoenicurus; от горе́ть и хвост, ср. нем. Gartenrotschwänzchen, лат. ruticilla — то же) — небольшая певчая птица из семейства мухоловковых, отряда воробьиных[2]. Это одна из самых красивых птиц, живущая в парках, садах и на культурных ландшафтах европейской части России.





Описание

Птица размером 10—15 см. Окрас хвоста и брюшка — насыщенно-рыжий (отсюда название), спинка серая и иногда белый лоб. Самки обычно более бурого цвета. Птичка характерно подёргивает ярким хвостом, после чего ненадолго замирает. Во время подёргивания её хвост напоминает пламя, создаётся ощущение, что хвост птицы горит, отсюда и пошло название «горихвостка».

Распространение

Обыкновенная горихвостка распространена в северо-западной Африке, Евразии, на большей части территории России (к востоку до Забайкалья и Якутии). Обитает в лесах, лесопарках и реже в лесостепях.

Образ жизни

Питается преимущественно насекомыми, иногда (в холодное время) ягодами, поэтому прилёт и отлёт горихвостки напрямую зависит от наличия корма. Ближе к апрелю, когда становится тепло, птицы постепенно заселяют свои участки. В это время они поют весь световой день и даже ночью. Песня у них очень чистая и красивая, но поют они мало. В начале июля их уже почти не слышно. Линька птиц приходится на июль — август. В конце августа — начале сентября улетают на зимовку в Африку и Южную Аравию.

Размножение

Для строительства гнезда горихвостки занимают неглубокие ниши, дупла и полудупла в различных деревьях, пустоты между их корнями, часто устраивают гнёзда в поленнице дров или за обшивкой стены дома. Снаружи гнездо всегда прикрыто или спрятано. В мае появляется полная кладка из 5—8 яиц ярко-голубого цвета. Высиживает потомство преимущественно самка около 15 дней. Ещё 13—15 дней вылупившиеся птенцы находятся в гнезде, а уже к середине июня происходит вылет молодых птиц. В течение недели их ещё сопровождают и кормят родители, а после взрослые птицы приступают ко второй кладке, а выводок начинает жить самостоятельно.

Содержание

Горихвостку вполне можно содержать дома в клетке, разве что петь она будет не дольше двух месяцев в году.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3362 дня]

Разное

Напишите отзыв о статье "Обыкновенная горихвостка"

Примечания

  1. 1 2 3 Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — С. 309. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.
  2. Горихвостка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

  • [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?birds/595.html Позвоночные животные России: Обыкновенная горихвостка]


Отрывок, характеризующий Обыкновенная горихвостка



От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?