Горич-Большой, Иван Петрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Петрович Горич-Большой
Дата рождения

1740(1740)

Место рождения

Кизляр, Российская империя

Дата смерти

6 декабря 1788(1788-12-06)

Место смерти

Очаков

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Звание

Генерал-майор

Сражения/войны

Русско-турецкая война (1768—1774),
Русско-турецкая война (1787—1791):

Награды и премии

Иван Петрович Горич-Большой (Бегидов; 17401788) — русский военачальник, генерал-майор.





Биография

Родился в 1740 году в Кизляре. Его отец — Пётр Васильевич Горич(Бегидов) , служил в отряде генерала Эльмурзы Бековича-Черкасского.

Принял православие в 1767 году.

Военную службу начинал в Терском кизлярском войске. Принимал участие в русско-турецкой войне 1768—1774 годов. В чине войскового старшины в 1771 году был награждён именной «золотой медалью в 30 червонцев».

В 1774 году, в чине премьер-майора и будучи в составе Венгерского гусарского полка, за военные отличия был награждён орденом св. Георгия 4-й степени. В 1777 году был произведен в подполковники. В январе 1783 года — в полковники, а в мае — в бригадиры, причем числился при Астраханском нерегулярярном войске. Генерал-майор с 1784 года.

В 1787 году во главе 5-тысячного кабардинского воинства Горич совершил поход в Закубанье против турок и крымских войск. Геройски погиб при штурме крепости Очаков, занятой турками, 6 декабря 1788 года[1].

Тело И. П. Горича, вместе с телами других героев Очаковского штурма, по приказу Г. А. Потемкина было доставлено в Херсон и погребено в ограде собора Св. Екатерины, где покоится и поныне.

Был женат, имел сына. Брат — Горич-Меньшой, Иван Петрович — также Георгиевский кавалер (1775).

В конце 1780-х годов Горичу-Большому русскими властями поручено было управлять Большой Кабардой, а Малой Кабардой— Горичу-Меньшому[2].

Награды

  • Награждён орденом Св. Георгия 4-й степени (№ 238 (198); 26 ноября 1774).
  • Также награждён другими орденами Российской империи.

Память

Внешние изображения
[history.mk.ua/wp-content/uploads/2013/07/Надгробная-плита-на-могиле-И.-Горича-в-Херсоне.jpg Надгробная плита на могиле Горича]
[kumukia.ru/tpl/imgpage/x9207a.jpg Новый памятник Горичу в Очакове]

  • В 1903 году в Очакове был воздвигнут памятник И. П. Горичу на пересечении улицы Кутузова (ныне проспект им. 50-летия Октября) с улицей Горича (ныне ул. Шмидта), также названной в его честь. В сталинские времена памятник этот был уничтожен. Восстановлен в 1978 году. С каждой стороны памятника прикреплена металлическая доска. На них такие надписи:
на первой (главной) — «Бригадиру Горичу от благодарных очаковцев»;
на второй — «Бестрепетный герой бригадир Горич, ознаменовавший служение своё беззаветной храбростью, вступил первым на бастион со своей смертью»;
на третьей — «Воинам, послужившим Отечеству в турецкую войну 1787—1791 гг.»;
на четвёртой — «В память подвига бригадира Ивана Петровича Горича. Открыт в 1903 г.».

Напишите отзыв о статье "Горич-Большой, Иван Петрович"

Примечания

  1. [interpretive.ru/dictionary/1050/word/bolshoi-gorich-ivan-petrovich Большой-Горич Иван Петрович]
  2. [kumukia.ru/article-9207.html Братья Горичи: два генерала из Кизляра.]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Горич-Большой, Иван Петрович

– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.