Горное убежище от летнего зноя

Достопримечательность

Горное убежище от летнего зноя

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 703 [whc.unesco.org/ru/list/703 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/703 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/703 фр.]

Горное пристанище от летнего зноя (кит. упр. 避暑山庄, пиньинь: Bìshǔ Shānzhuāng; Маньчжурский: Halhūn be jailara gurung) — официальное наименование летней усадьбы китайских императоров династии Цин к северу от Пекина, в городском округе Чэндэ провинции Хэбэй. Входит в число памятников Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Горное пристанище строилось в течение 89 лет, с 1703 по 1792 годы. На территории в 5,6 кв. км., разделённой на двор официальных приёмов и частные покои императорского семейства, раскинулось немало дворцов и церемониальных сооружений, большинство из которых воспроизводит стили и ландшафты, характерные для различных уголков Цинской империи. Тем же стремлением к стилизации отмечены и прилегающие к императорскому саду храмовые комплексы, как, например, Путо — повторение тибетского дворца Потала.

Источники

• [whc.unesco.org/en/list/703/documents/ Документы на сайте Всемирного наследия]

Отрывок, характеризующий Горное убежище от летнего зноя

– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.