Горные стрелки

Горные стрелки (другие названия: горные егеря (нем. Gebirgsjäger), альпийские стрелки (фр. итал. Alpini), альпийские шассёры (фр. Chasseurs Alpins)) — специализированные части сухопутных войск, подготовленные для ведения боевых действий в горной местности.

Горнострелковые (горно-пехотные, егерские) части появились в армиях нескольких государств, имеющих на своей территории горные районы, почти одновременно — в начале XX века. Одними первых стран, активно развивавших свои горнострелковые части были Австро-Венгрия и Италия.

В Германии первые горные части (горные егеря) были сформированы в Баварии в 1915 году из числа знакомых с горами уроженцев Баварии и Вюртемберга.

Во время Первой мировой войны, летом 1918 года, горные стрелки приняли участие в самом высокогорном сражении — битве при Сан Матео в итальянском регионе Трентино, на высоте 3 678 метров над уровнем моря. Перед Второй мировой войной активно развивали горнострелковые части Германия (в частности, после аншлюса Австрии в 1938 году из числа австрийских горных стрелков были сформированы две немецкие дивизии) и Италия. Также горнострелковые части были сформированы в СССР и ряде других стран.

Задачи

В задачу горнострелковых частей входит ведение боевых действий в горной местности, захват и оборона горных перевалов, осуществление обходных и фланговых манёвров с использованием специального альпинистского снаряжения.

Тактика

Особенности ведения боевых действий в горах связаны с сильной изрезанностью и перепадом высот линии фронта.

Боевые действия ведутся в основном малыми группами (поскольку горный рельеф зачастую не позволяет разместить большое количество бойцов в одном месте).

Ключевым моментом является контроль над дорогами и тропами через перевалы, что достигается занятием господствующих вершин над перевалами и в отрогах хребтов.

При этом движение подразделений горных стрелков обычно осуществляется не по дну долины, а траверсом склонов, но не по гребням хребтов (что демаскирует бойцов на фоне неба), а ниже их. Но, как показал опыт боевых действий во время Великой Отечественной войны, наиболее защищёнными от миномётного огня являются огневые точки, расположенные прямо на гребне или вершине горы.

Для обхода противника с флангов и тыла широко применяется передвижение групп стрелков через перевалы и по отрогам горных хребтов в соседние долины. Для борьбы с личным составом противника при этом эффективно используются снайперы, занимающие господствующие высоты.

При организации обороны широко используются инженерные заграждения. Во время боёв на Марухском перевале немецкие части даже построили канатную дорогу для доставки боеприпасов, продовольствия и снаряжения.

Вооружение

Горные стрелки являются лёгкой пехотой, подготовленной для ведения боевых действий в горах и на пересеченной местности. Такой тип ландшафта исключает возможность использования тяжёлого вооружения: артиллерии калибра 152/155 мм и танков. Горнострелковые части в большинстве случаев располагают лишь специальными горными орудиями и миномётами, которые возможно перевозить в разобранном виде на вьючных животных, либо переносить на себе.

Как правило, горные стрелки вооружены лёгким вооружением (автоматы, снайперские винтовки, ручные и станковые пулемёты, гранатомёты, ручные гранаты, мины и т. п.) и лёгкими миномётами и орудиями. Но в состав крупных подразделений также может входить и тяжёлое артиллерийское вооружение.

Перед Великой Отечественной войной советские горнострелковые части были вооружены практически тем же вооружением, что и обычные стрелковые. Как пишет А. М. Гусев,

Горнострелковые соединения имели на вооружении специальные орудия, приспособленные для ведения огня в горах, а стрелковое вооружение было обычным, с прицелом, рассчитанным для стрельбы под небольшим углом к горизонту. Это снижало его эффективность, так как в горах приходится вести огонь вдоль крутых склонов, а порой и отвесно вверх или вниз.

Во время Битвы за Кавказ (1942—1943) активно использовались ротные и полковые миномёты, как с немецкой (калибра 50 мм, 81 мм, 105 мм), так и советской стороны (калибра 82 мм и 107 мм), показавшие свою высокую эффективность в горных условиях.

Дополнительно к стрелковому и артиллерийскому вооружению горными стрелками применяется минирование, а также использование взрывчатки для искусственного вызова камнепадов и лавин.

Специальное снаряжение

Помимо стандартного снаряжения, горные стрелки экипируются специальным альпинистским снаряжением: альпинистскими рюкзаками и палатками, спальными мешками, горными ботинками (ранее использовались отриконенные ботинки, в настоящее время — вибрамы), газовыми горелками для автономного приготовления пищи в условиях высокогорья, кошками, ледорубами, скальными и ледовыми крючьями, альпинистской верёвкой и карабинами, страховочной системой, устройствами для спуска (восьмёркой и аналогичным) и подъёма (жумар) по верёвке, снегоступами или лыжами для ски-альпинизма.

Необходимость переносить на себе в условиях высокогорья всё это снаряжение, помимо вооружения, предъявляет повышенные требования к физической подготовке горных стрелков.

Горная подготовка

Во время боевых действий в горах горные стрелки должны быстро и скрытно преодолевать различные участки рельефа: снег, фирн, лёд, скалы, осыпи и травянистые склоны, а также осуществлять переправы через горные реки.

Подготовка горных стрелков включает в себя элементы альпинистской подготовки (спуск дюльфером, подъём по верёвке и движение по перилам), организацию страховки, горнолыжную подготовку.

При этом, даже несмотря на современное снаряжение, сохраняется опасность гибели от камнепадов и лавин даже во время учебно-тренировочных выходов.

Также горные стрелки обучаются ведению огня под большими углами к горизонту в горных условиях.

Горные стрелки во Второй мировой войне

Немецкие горнострелковые части принимали участие во многих кампаниях Второй мировой войны: захвате Львова (Украина), боевых действиях во Франции (1940), Норвегии (1940) и Финляндии, на Балканах (в Греции и Югославии), наступлении на Мурманск , боях на Кавказе и на озере Балатон.

Также в 1940-х годах горнострелковые части были созданы в США, и принимали участие в боевых действиях в Италии.

Боевые действия на Кавказе в 1942—1943 годах

Горнострелковые части, как с немецкой, так и с советской стороны, принимали активное участие в Битве за Кавказ.

Немецкие части имели опыт боевых действий в горах, хорошую подготовку, снаряжение и точные карты местности (многие немецкие военные побывали на Кавказе перед войной в качестве туристов и альпинистов).

После начала Великой Отечественной войны представители Всесоюзной секции альпинизма обратились в Генеральный штаб с предложением создать специальную альпинистскую группу для обучения горных частей. Такая группа была сформирована, и альпинисты из неё направлены на Закавказский и Северо-Кавказский фронты, а также в Среднеазиатский военный округ в качестве инструкторов по горной подготовке.

Захват высокогорных перевалов Главного кавказского хребта гитлеровское командование возложило на 49-й горнострелковый корпус, которым командовал генерал Конрад. В его подчинении были 1-я («Эдельвейс») и 4-я горнострелковые, 97-я и 101-я легкопехотные дивизии. Помимо немецких войск, в состав наступательной группировки гитлеровцев входили две румынские горнострелковые дивизии.

Оборона Главного Кавказского хребта от Мамисонского перевала до побережья Чёрного моря осуществлялась силами войск 46-й армии Закавказского фронта, имевшей в своём составе несколько горнострелковых дивизий.

Несмотря на наличие горнострелковых частей, советские войска были не очень хорошо готовы к обороне Главного Кавказского хребта. Как пишет А. А. Гречко,

Командующему 46-й армией указывались вероятные направления, по которым может наступать противник. Этой же директивой армии ставились конкретные задачи по прикрытию возможных путей продвижения противника. Однако недостаток сил, вызванный разбросанностью армии на большом фронте, и то, что некоторые наши командиры не придали должного значения подготовке перевалов к обороне, считая Главный Кавказский хребет непреодолимой преградой для противника, привели к тому, что к началу немецкого вторжения на Северный Кавказ перевалы к обороне подготовлены не были. На перевалы заблаговременно и в достаточном количестве не были завезены взрывчатые вещества и другие материалы для устройства заграждений. Направленные в первых числах августа саперные подразделения не смогли произвести в требуемом объеме заградительные работы и вынуждены были ограничиться лишь разрушением отдельных участков обходных троп и установкой на дорогах небольшого количества мин. Выдвинутые на перевалы небольшие стрелковые и кавалерийские отряды 3-го стрелкового корпуса, не зная сложившейся обстановки на фронте, при недостаточном контроле со стороны штабов корпуса и армии проявили медлительность в оборудовании позиций.

Были проблемы у советских войск и с организацией разведки на подступах к перевалам с севера. Постоянной связи с выдвинувшимися на перевалы отрядами не было, поскольку имевшиеся радиостанции в условиях гор не обеспечивали надежной связи.

По словам А. А. Гречко, «к моменту выхода немецких частей к Главному Кавказскому хребту не только северные склоны, но и многие перевалы оказались не занятыми нашими войсками, а занятые перевалы почти не имели оборонительных сооружений».

В середине августа 1942 года начались ожесточенные бои частей 46-й армии Закавказского фронта на перевалах Главного Кавказского хребта, где против них действовал немецкий 49-й горнострелковый корпус и две румынские горнострелковые дивизии. К середине августа части 1-й немецкой горнострелковой дивизии «Эдельвейс» подошли к Клухорскому перевалу, Марухскому перевалу и к Эльбрусу.

После ожесточённых боёв немцам удалось захватить ряд важных перевалов Главного Кавказского хребта (Клухорский, Санчарский, Хотю-Тау, Марухский) и «Приют одиннадцати» на Эльбрусе.

Отряд 37-й армии предпринял попытку атаки немецких частей обходом Эльбруса с севера, но при столкновении с крупным немецким отрядом в районе селения Хурзук, понёс большие потери и вынужден был отойти в Баксанское ущелье.

Попытка выбить гитлеровцев с «Приюта одиннадцати», предпринятая отрядом капитана Юрченко со стороны Восточной вершины Эльбруса, также не увенчалась успехом — бойцы попали в пургу и были вынуждены повернуть назад.

21 августа 1942 года немецкие альпинисты под командованием гауптмана Гротта водрузили нацистский флаг на вершинах Эльбруса.

Несмотря на то, что в советских войсках было несколько горнострелковых дивизий, до сентября 1942 года горная подготовка этих частей была очень слабой:

Хотя перед войной в горнострелковых войсках и проводились учения, бойцы тренировались в несложных предгорных районах и лишь изредка совершали походы через перевалы и на вершины. Правда, уже в то время в армии достаточно широко был развит альпинизм, но в основном он носил чисто спортивный характер. А ведь горная подготовка для горнострелковых соединений, по существу, является одним из элементов боевой подготовки. Она необходима для успешного ведения боя и в предгорьях, и на перевалах, и на вершинах. Ориентировка, ведение разведки, применение различного рода оружия, сами правила ведения огня — все это в горах имеет свою специфику. Знание гор позволяет уменьшить потери от естественных опасностей: мороза, лавин, камнепадов, закрытых трещин. Особенно сложны действия в горах в зимних условиях. Чтобы добиться успеха, необходимо владеть горными лыжами, уметь ходить на снегоступах. Ни того, ни другого в горных соединениях не было.

Чтобы успешно противостоять хорошо подготовленным и экипированным немецким горным стрелкам, в августе-сентябре 1943 года было сформировано несколько альпинистских отделений, укомплектованных спортсменами.

К началу октября 1942 года было сформировано 12 отдельных горнострелковых отрядов (ОГСО), численностью 300—320 человек каждый. Эти отряды состояли из двух рот автоматчиков и одной пулемётно-миномётной роты; были обеспечены полным комплектом специального горного снаряжения (ледорубами, десятизубыми кошками, штормовыми костюмами, горными ботинками, скальными и ледовыми крючьями, лыжами и снегоступами и так далее). С началом зимы ситуация усложнилась из-за морозов и лавинной опасности, вызвавшей перебои со снабжением, серьёзные потери несли обе стороны.

Обе противоборствующие стороны активно использовали авиацию для разведки и поддержки горных стрелков с воздуха. При этом в авиационной разведке в конце ноября 1942 года в качестве лётчика-наблюдателя несколько раз принимал участие начальник альпинистского отделения военный техник 1-го ранга А. М. Гусев.

Во время второго этапа Битвы за Кавказ немецкие войска были вытеснены с перевалов Главного Кавказского хребта. В феврале 1943 года группой советских альпинистов из состава 46-й армии были сняты с вершин Эльбруса немецкие флаги и установлены флаги СССР (13 февраля 1943 года советский флаг был водружён на Западной вершине группой под руководством Н. А. Гусака, а 17 февраля 1943 года — на Восточной, группой под руководством А. М. Гусева).

После окончания Битвы за Кавказ в 1943 году специальные альпинистские отряды в советской армии были расформированы, а горнострелковые части участвовали в боевых действиях до конца Великой Отечественной войны. По итогам Битвы За Кавказ — 8 марта 1943 года Правительство (Совнарком) СССР приняло постановление о создании в горах Заилийского Алатау (Алма-Атинская область КазССР) Всесоюзной школы инструкторов горнострелковой подготовки. Руководство Школой поручили известному советскому альпинисту Михаилу Погребецкому, в 1941—1942 гг. возглавлявшему Алма-атинский областной военно-учебный пункт по подготовке горных стрелков, развернутый на базе «Горельник». В период с 1943-го по 1946 годы — возглавляемая им Школа подготовила 1500 горных инструкторов и 12000 горных стрелков.

Немецкие горнострелковые части использовались не только в горах. Так, 2-я горнострелковая дивизия принимала участие в боях в Лапландии до конца 1944 года, а 6-я горнострелковая дивизия СС «Норд» — в боях на северном участке советско-германского фронта до сентября 1944 года. Обе эти дивизии понесли тяжёлые потери.

Горнострелковые части во второй половине XX века — начале XXI века

После окончания Второй мировой войны горнострелковые части участвовали в ряде войн: в Каргильском конфликте между Индией и Пакистаном (1999, во время этой войны боевые действия велись на самых больших высотах — до высоты 5 400 метров над уровнем моря), в войне НАТО в Афганистане и ещё нескольких локальных конфликтах.

В настоящее время горнострелковые части существуют в Германии, Италии, США России, Франции,, Швейцарии, Австрии, Польше, Румынии, Индии, Пакистане, Иране, Афганистане и ряде других стран.

Современные горнострелковые части стран бывшего СССР

В СССР, после Великой Отечественной войны, горнострелковые части были представлены всего лишь одной бригадой, несколькими батальонами и учебным центром альпийской подготовки. В настоящий момент большинство из них расформированы. Из-за незначительной численности горнострелковых подразделений существует распространённое заблуждение, порой появляющееся даже в кругах исследователей военной истории о том, что горнострелковых войск в Советском Союзе с середины 50-х годов не существовало.
Крупнейшим горнострелковым формированием в Советской Армии следует считать 68-ю Отдельную Мотострелковую Горную Бригаду, дислоцировавшейся в Оше на юге Киргизской ССР. Из-за наличия в штате бригады кавалерийского эскадрона и транспортной горно-вьючной роты, в среде военных это формирование носило неофициальное название — 68-я горно-вьючная бригада.[uhtomsky.multiply.com/journal/item/1028 29]

В послевоенное время для действий в Карпатах в СССР предназначалась 128-я гвардейская горнострелковая Туркестанская Краснознамённая дивизия (гг.Мукачево, Ужгород). Великую Отечественную войну дивизия встретила как 83-я Туркестанская горнострелковая дивизия, в 1941 году участвовала во вторжении и оккупации северного Ирана, затем воевала на Северном Кавказе, Тамани, Керченском полуострове, участвовала в боях за Севастополь. За боевые заслуги при освобождении Таманского полуострова была преобразована в 128-ю гвардейскую горнострелковую дивизию. За героизм, мужество и отвагу, проявленные в боях за Севастополь дивизия была награждена орденом Красного Знамени, а 315-й полк получил почетное наименование "Севастопольский" (регалии впоследствии перешли к украинскому 15 горнострелковому батальону г.Ужгород). На базе 128 дивизии на Ужгородском учебном центре велась подготовка подразделений для действий в горах (вождение техники в горах, стрельба с превышением и т.п.). Во время боевых действий в Афганистане (1979—1989), из-за фактической нехватки в составе ОКСВА специализированных горнострелковых частей — решение задач, свойственных этим подразделениям, также осуществлялось силами частей Воздушно-десантных войск, подразделениями специального назначения и мотострелками.
К примеру в мотострелковых полках, для действий в горах в пешем порядке обычно назначался 1-й мотострелковый батальон (по нумерации внутри полка). Из средств огневой поддержки в горах, мотострелки использовали имеющуюся в штате батальона Миномётную Батарею 82 мм миномётов 2Б14 «Поднос». Были факты применения тяжёлых 120-мм миномётов 2Б11, поднятых мотострелками в пешем порядке на высоту 3000 метров над уровнем моря. [polk191.narod.ru/Afgan.html 30]
Специализированными горнострелковыми подразделениями в ОКСВА, являлись горнострелковые батальоны (3-й горнострелковый батальон — по нумерации внутри полка) в составах 181-го, 177-го и 682-го мотострелкового полков 108-й Невельской мотострелковой дивизии. [www.181msp.ru/publ/v_ch_p_p_51932/komsostav_podrazdelenij_181_msp/5-1-0-761 31] [www.soldat.ru/force/sssr/afganistan/perechen.html 32]
В ходе боевых действий в Чечне (1994-1996 и 1999-2000), Дагестане, 1999 и Южной Осетии (2008), задачи горнострелковых подразделений выполнялись порой даже частями морской пехоты.

Россия

Чеченская кампания вскрыла все недостатки в организации подготовки армии к ведению боевых действий в горах. В результате развала СССР все военные училища по подготовке горных стрелков остались в прилегающих государствах. ТВОКУ — в Узбекистане, АлВОКУ — в Казахстане и ОВОКУ на Украине. Младший командный состав отсутствовал и не имел возможности пополнения, вплоть до организации новых военных обучающих структур, так же отсутствие опыта боя в городских условиях, что привело к трагедии первой чеченской компании. Безграмотность высших офицеров, сильно осложнило ситуацию. Комплектование частей из местных кадров, является вынужденной мерой. Только коренные изменения в высшем руководстве России, позволили решить чеченскую и все последующие ситуации и избежать развала России.

В 2005 году в России были созданы две горнострелковые бригады, расквартированные в Ботлихе (Дагестан) и Карачаевске (Карачаево-Черкесия). В 2015 году была создана 55-я отдельная мотострелковая бригада.

29 августа 2001 года в горах п. Красная Поляна г. Сочи был создан Межрегиональный учебный центр спецназа ФСИН России (МУЦСН «Красная Поляна»). Здесь проходят горно-тактическую, альпинистскую, высотно-штурмовую, снайперскую подготовки спецподразделения практически всех силовых структур перед выполнением оперативно-боевых задач. В апреле 2013 года открыта школа снайперов. Кроме того, Центр является боевым резервом для выполнения специфических задач в своей зоне ответственности.

Украина

Национальная гвардия и МВД

С учетом российского опыта в Чечне, в 1996 году на Украине для действий в условиях Крымских и Карпатских гор в составе Национальной Гвардии были сформированы два батальона — горнопехотный батальон «Кобра» и горнострелковый батальон специального назначения «Лаванда». 30 января 2000 года после расформирования Национальной Гвардии, батальоны «Кобра» и «Лаванда» были переданы в состав внутренних войск. В 2003 году «Лаванда» была сокращена до роты за счет расформирования второй роты, комплектовавшейся военнослужащими срочной службы, и подразделений обеспечения. Батальон «Кобра» был расформирован.

Вооруженные силы Украины

Первым в составе ВСУ в составе 128-й отдельной мотострелковой бригады (г. Ужгород) в 2004 году был сформирован 15-й отдельный Севастопольский ордена Богдана Хмельницкого горно-пехотный батальон (бывший Севастопольский мотострелковый полк). Батальон использует базу 234-го Ужгородского учебного центра (создан в 1980 году). Во времена СССР здесь проходили горную подготовку подразделения, которые впоследствии направлялись в Афганистан и подразделения 128 горно-стрелковой Туркестанской Краснознамённой дивизии (г. Мукачево).

Казахстан

С учётом опыта борьбы с исламскими экстремистами вторгшимися в 2000-м году в горные районы Южного Кыргызстана — в 2003-м году в Вооружённых Силах Казахстана был создан Конный Горно-Егерский Батальон (в/ч 91678), расквартированный в Жамбылской области вблизи казахско-кыргызской границы в предгорьях Таласского Алатау. Личный состав части в основном укомплектован контрактниками. Все бойцы батальона проходят горную подготовку и дополнительное обучение верховой езде. Этот батальон является симбиозом двух родов войск — кавалерии и горных стрелков. Наличие лошадей в батальоне, как вьючного транспорта обеспечивает высокую мобильность и автономность при возможных боевых действиях в горах. В составе батальона имеются расчёты кинологов. [gazeta-sarbaz.kz/index.php?option=com_content&task=view&id=23 27]
Кроме указанного подразделения — в Вооружённых Силах Казахстана — ежегодную горную подготовку проходят бойцы 37-й Десантно-Штурмовой Бригады Аэромобильных Сил расквартированной в г. Талдыкорган. Подготовка проводится на горном полигоне «Коктал».

Горные стрелки в искусстве

В кинематографе

• Белый взрыв — Фильм Станислава Говорухина (1969) о боях на Кавказе с егерями из дивизии «Эдельвейс».
• Освободители — документальный цикл телеканала Россия-1, посвящённый 65-летию Победы над Германией в Великой Отечественной войне и рассказывающий о различных родах и видах войск тогдашней Красной Армии (7-я серия — «Горные стрелки»).
• Подснежники и эдельвейсы — Фильм киностудии Арменфильм (1981) о боях на Кавказе.

В музыке

• В х/ф Вертикаль звучит «Военная песня» Владимира Высоцкого, известная также, как Баллада об альпийских стрелках («Мерцал закат, как сталь клинка…»)

См. также

• Альпийские стрелки
• Горные войска

Литература

На русском языке

• Биязи Н. Н. Действия в горах. — М.: Воениздат, 1947.

• Гнеушев В. Г., Попутько А. Л. Тайна Марухского ледника. — М.: Советская Россия, 1971. — 464 с.

• Гречко А. А. Битва за Кавказ. — М.: Воениздат, 1967. — 424 с.

• Гусев А. М. От Эльбруса до Антарктиды. — 2-е изд., доп. и испр.. — М.: Советская Россия, 1985. — 240 с.

• Гусев А. М. Эльбрус в огне. — М.: Воениздат, 1980. — 208 с.

• Тюленев И. В. Через три войны. — М.: Воениздат, 1972. — 240 с.

• Уильямсон Г. Немецкие горнострелковые и лыжные части. 1939-1945. — М.: Издательство АСТ, 2002. — 63 с. — ISBN 5-17-016441-6.

На иностранных языках

• Heinz von Lichem. Gebirgskrieg, 1915-1918. — Athesia, 1980. — ISBN 8870141756.

• Erwin Rommel. Infantry Attacks. — Greenhill Books, 2006. — 256 с. — ISBN 1853677078.

Ссылки

• [www.gebirgsjager.de Сайт о немецких горных стрелках]  (нем.)
• [bratishka.ru/archiv/2006/6/2006_6_11.php Опыт, оплаченный кровью: обмундирование и снаряжение войск для действий в горах]  (рус.)
• [www.diorama.ru/workshop/reviews/159/ Немецкие горные стрелки. «Эдельвейс».]  (рус.)
• [www.gazeta.dp.ua/read/spravochnik_specpodrazdeleniy_mvd_ukraini Спецподразделения МВД Украины]  (рус.)
• [vijsko.milua.org/gornostrelki.htm Горнострелковые части Украины]  (рус.)
• [video.join.ua/show/4428/ Видеорепортаж об украинских горных стрелках]  (укр.) (рус.)

Отрывок, характеризующий Горные стрелки

– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…