Горный, Юрий

Юрий Горный
Яшков Юрий Гаврилович
Имя при рождении:	Яшков Юрий Гаврилович
Род деятельности:	артист
Дата рождения:	27 августа 1941(1941-08-27) (82 года)
Место рождения:	село Локоть, Алтайский край
Гражданство:	СССР СССР,Россия Россия

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Юрий Горный (Яшков Юрий Гаврилович) (27 августа 1941 года, село Локоть, Алтайский край) — русский артист оригинального жанра, менталист. Работает в области демонстрации выдающихся способностей памяти и быстрых вычислений, «экстрасенсорики» (также автор данного понятия), управления своим физическим, умственным и эмоциональным состоянием. Член Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме Российской академии наук. Известен своими выступлениями, которые называет психологическими опытами и этюдами.

Отличительной чертой Юрия Горного является деятельное стремление опираться на науку как в тренировке своих способностей, так и в их посильном объяснении. В качестве общественной работы многие годы входит в общественный совет при ГУИН (Главное управление исполнения наказаний), выступает в колониях, принимал деятельное участие в образовании и работе целого ряда комиссий по сертификации действительного уровня подготовки и возможностей граждан, заявлявших о наличии у них особых способностей к сверхвосприятию, целительству, передаче мыслей и т. п.

В Японии о Юрии Горном сняты короткометражные фильмы «Человек со взглядом Бога» (Япония, 2001) и «Глаза японцев становятся шире от удивления». Основал «Центр Ю. Горного „ИДЕЯ“», проводящий социально-психологические и парамедицинские тренинги.

Детство и юность

Юрий Яшков родился 27 августа 1941 года на Алтае, в селе Локоть в семье Гаврилы Георгиевича Яшкова, известного в то время на Алтае передовика сельского хозяйства. В первые послевоенные годы в селе были некоторые трудности с книгами, зато у отца всегда лежали сводки о текущих показателях своего колхоза. Юрий из интереса нередко запоминал целые страницы отчётов с цифрами по настригу шерсти, удоям молока и т. п. Чуть повзрослев, он, как и многие сверстники, заинтересовался физкультурой.

Горный вспоминает, что кумирами и примером для подражания молодёжи в то время были, прежде всего, спортсмены-физкультурники. Спортом он тогда увлекался фанатично: занимался волейболом, лёгкой атлетикой, лыжами и добился неплохих по тем временам достижений. Юрий отлично знал историю спорта, чемпионов и призёров, помнил наизусть рекордные голы, очки, секунды. Чтение газеты «Советский спорт» было для него едва ли не главным событием каждого дня.

Увлечение спортом было настолько серьёзным, что после школы Юрий закончил Омский институт физкультуры, а затем несколько лет работал тренером, после чего руководил спортивным обществом «Водник»

В годы студенчества Юрия, как и многих сверстников, интересовали необычные и загадочные явления человеческой психики, тем более что в то время по стране «гремели» сеансы Вольфа Мессинга, с лёгкостью изображавшего внушение и чтение мыслей, Розы Кулешовой, определявшей «кожным» зрением цвет предметов, Ильи Цейтлина и других.

С последним из них, Ильёй Николаевичем Цейтлиным, выступавшим по городам и весям Советского Союза как представитель оригинального жанра, включая проведение гипнотических сеансов, Юрию волею случая удалось познакомиться.

Илья Николаевич поражал с первого взгляда абсолютно всем: внешностью, высокой культурой, удивительным разнообразием знаний, которые нам в то время были попросту недоступны. Он лично знал Маяковского, Есенина и даже Троцкого, был знаком с обладателем феноменальной памяти Шерешевским, выдающимся театральным деятелем и режиссёром Сулержицким, Мессингом и мог часами о них рассказывать. Разумеется, слушали мы его взахлёб.

Знакомство быстро переросло в дружбу, продолжавшуюся до ухода Цейтлина из жизни, и, разумеется, в учёбу. Горный вспоминает, что Цейтлин не очень-то учил его технике гипноза. Он показал Юрию разве что основные приёмы тестирования наиболее склонных к влиянию гипноза людей. Но дал главное — литературу и обозначил магистральное направление в постижении секретов мастерства. Чтобы добиться чего-либо, внушал Юрию Илья Николаевич, он должен прежде всего получить основополагающие знания о предмете, которым намерен заниматься. Изучить основы человековедения: анатомию и физиологию, психологию. С этого и начал своё обучение Юрий Горный.

Учёба и первые выступления

Приобретая новые знания, Юрий стал несколько иначе оценивать прежние легенды о гипнозе. Теперь его больше интересовало не что делают Вольф Мессинг и Роза Кулешова, а то как они это делают. Возникавшие по этим поводам обсуждения и споры с друзьями порой заканчивались предложениями выступить с более подробным сообщением и, заодно, показать то, чему Юрий уже научился. Так начались самодеятельные выступления Юрия, в частности, перед студентами медучилища. Там же провёл успешный сеанс гипноза с отсроченным внушением.

Затем Юрий заинтересовался воспроизведением опытов Мессинга по выполнению мысленных заданий зрителей (найти спрятанный в зале предмет, сделать некие заранее определённые действия и т. д.) Свою подготовку Юрий обосновывал исключительно научно:

артист должен научиться улавливать, а затем расшифровывать неосознанные и совершенно незаметные для самого зрителя движения мышц, которыми он фактически указывал дорогу к спрятанному предмету. Впрочем, информация, которую неосознанно передаёт человек, не ограничивается кинестетикой. Колоссальную эмоциональную и информационную нагрузку несёт взгляд. В работе с индуктором это один из ключевых моментов.

После первых успешных опытов была поставлена цель воспроизвести данные опыты в усложнённом виде. Вначале артисту завязывали глаза и он находил иголку, спрятанную где-то в зале. Затем, не снимая повязку, без физического контакта с индуктором шёл в библиотеку, брал с полки загаданную книгу, открывал её на определённой, тоже задуманной индуктором странице и втыкал иголку в нужное слово и букву.

Через некоторое время Юрий понимает, что его увлечения всё больше входят в противоречие с должностью руководителя физкультурного общества, что он попросту не дорабатывает на основной работе. После проведения прощального парада, посвящённого Дню Военно-морского флота, он получает приглашение выступить как артист в концерте «Сила гипноза», а после успешного выступления уходит с должности.

Артист оригинального жанра

Со дня упомянутого выступления Юрий уже не мыслил себя иначе как артистом, обратился с предложением о сотрудничестве в Барнаульскую филармонию, но «дальше порога» его не пустили. Юрий начинает давать полуподпольные концерты, со своим помощником печатая и распространяя афиши и билеты. Поскольку предпринимательская деятельность в советское время не поощрялась, за ним начинает охотиться милиция, но три года Юрию удаётся работать и прятаться. В то время появляется и его сценическое имя — Горный. Впрочем, очевидными причинами столь долгой и вялой охоты Юрий считал как по существу незначительность своих правонарушений, так и сложившуюся к тому времени большую популярность в среде зрителей, в первую очередь, студенчества.

Однако так долго продолжаться не могло и Юрий Горный пробует обратиться в Целиноград в соседней республике — Казахстане, где в то время работала мощная даже по меркам всего Союза организация Целинконцерт. Её возглавлял опытный администратор Анатолий Леонтьевич Олейников, художественным руководителем стал способный композитор Георгий Дегтяров. Поскольку жанр выступлений в те годы считался пограничным между разрешённым и запретным, кроме художественного совета А. Л. Олейников пригласил на пробный концерт также и представителей обкома партии и КГБ. Программу утвердили, на что определённое влияние оказали и недавние выступления официально разрешённого Мессинга в Целинограде, и Юрий Горный законно становится артистом Целинконцерта.

Я стремился превзойти уже известное и делал при этом ставку на зрительную память. После длительных тренировок развил её настолько, что научился надолго «удерживать» яркий мысленный образ. В этом и заключался секрет запоминания длинных рядов цифр, слов, порядка карт в нескольких колодах. Я просто видел перед собой картинку, составленную из этих цифр и карт. Оставалось только озвучить её. Отсюда логично вытекал следующий шаг. Если я так ясно вижу цифры и числа, что мешает мне сосчитать их в уме, а не на бумаге?

К числу основных русел восприятия, как известно, также относится слуховое и кожно-кинестетическое — осязательное (роль вкуса и обоняния в познании человеком окружающего мира намного ниже). Поэтому развитию слуховой памяти Ю. Горный также уделял много внимания и добился лёгкого запоминания от 50 до 100 нот, воспроизводимых совершенно произвольно. При этом он подчёркивает, что речь, по существу, идёт о способности запоминать информацию на слух и говорит о важности разработки такой способности, к примеру, для студентов.

В итоге изучения накопленного научного и практического опыта, направленного совершенствования своих способностей, проверяемых в ходе постоянных выступлений, Юрий Горный постепенно пришёл к созданию целого ряда психологических опытов или, как он их ещё называет, этюдов, многие из которых остаются непревзойдёнными.

Среди них :

• скоростное сложение, вычитание, возведение в степень и извлечение корня многозначных чисел (быстрее, чем удаётся выполнить эти действия с помощью калькулятора или ЭВМ любому вступающему с ним в состязание);
• за 3-4 секунды он зрительно запоминает 20 цифр (это примерно в десять раз быстрее, чем удавалось знаменитому С. Шерешевскому).
• выполнение до 6 дел одновременно (например, 1) играл на рояле, 2) писал осмысленный текст, 3) декламировал стихотворение, 4) одновременно подсчитывая количество букв в нём, и совершал два независимых математических вычисления — 5) сложение, 6) возведение в степень.)
• запоминает под диктовку до 30 номеров телефонов, расположение карт в трёх полных колодах, сотню музыкальных нот;
• стреляя из пневматического пистолета с завязанными глазами, на звук, Юрий точно поражает цель
• знает наизусть словарь Большой Советской Энциклопедии,
• за 3-4 минуты способен отыскать в зрительном зале спрятанную иголку, определяет задуманные страницу и слово в толстом книжном томе
• знает наизусть более двух тысяч стихотворений, сообщая количество букв и знаков в прочитанном отрывке и т. д.

Ю. Горный часто демонстрирует, как с чёрной повязкой на глазах и с мешком на голове он водит машину, ходит по зрительному залу и описывает сидящих людей, или стреляет по воздушным шарикам из пневматического пистолета. Все эти трюки основаны на обычном подглядывании через щель в черной повязке около носа. [www.youtube.com/watch?v=03lanPooxrc Черные повязки. Технологии обмана. (Ю. Горный)]

Отношения с шестым чувством

Ю. Горный считает, что шестое чувство конечно же существует, только трактуется оно по-разному и утверждает, что шестое чувство — это набор аккумулированных знаний, используя которые приходишь к единственно верному решению. С другой стороны, он совершенно убеждён, что без глубоких, основополагающих знаний, накопленных человеком, — психологии, анатомии, физиологии, неврологии, генетики, соционики, социологии, — называть себя экстрасенсом никто не вправе…

Попытки отделить удивительные, но вполне объяснимые наукой (и, значит, указывающим и другим пути к самосовершенствованию) способности и достижения от крайне слабо проверяемого волшебства, а то и откровенного шарлатанства, привели Горного к введению в обиход понятия «экстрасенс» (сверхчувствительный — англ.)

В конце 70-х годов в СССР запретили показ на эстраде сеансов гипноза. Ограничения ослабли только в начале 80-х. Так получилось, что именно Юрию Горному довелось первым познакомить в 1986 году советских телезрителей с вопросом выявления внутренних резервов и возможностей человека в программе Владимира Соловьёва «Это вы можете», в которой впервые в истории советского телевидения вопрос непробуждённых (запасных) возможностей и способностей человека был поставлен достаточно полно. Передача прошла с успехом, но вслед за этим «в короткие сроки толпы колдунов, целителей, астрологов хлынули на телестудии».

Понятно, что такое развитие событий было в определённой степени неизбежно. Сознавая некоторую долю и собственной ответственности за более раннее «пробуждение процесса», Юрий Горный один из первых выступает в СМИ с чётким заявлением о недопустимости массовых телевизионных сеансов гипноза (прежде всего А.Кашпировский) для народного здоровья, критически раскрывает некоторые особенности деятельности Джуны, Ванги, Ю.Лонго, А.Кашпировского и им подобных. Однако вскоре понимает, что в борьбе с шарлатанами требуются более производительные подходы, иначе на одно это не хватит всей жизни.

Конкурс экстрасенсов

Одно из решений было таково: Юрий Горный через прессу и телевидение объявил, что устраивается соревнование по исследованию экстрасенсорных способностей, в котором может принять участие каждый, кто считает себя экстрасенсом. Тот, кто докажет свою исключительность перед комиссией, в которую кроме Горного войдут известные учёные, получит награду в размере 10 тысяч долларов США. </div></blockquote>

Поначалу на данное объявление отозвалось будто бы около 1400 граждан, но, после более полного ознакомления с условиями испытаний, число соискателей награды сократилось до 400.

В комиссию вошли два известных учёных: психолог профессор В. Лебедев, долгое время ведавший психологической подготовкой космонавтов в Звёздном городке, и невропатолог профессор К. Уманский.

Всего в конкурсе было два задания:

1. Определить без соприкосновения какое вещество (бумага, металл, пластик, магнит и т. д.) находится в запечатанном конверте. Причём решили засчитывать положительно данное испытание, если были верны хотя бы 3 ответа из 10.

2. Определить не глядя следующие данные пациентов-добровольцев, располагавшихся за ширмой: пол, возраст, заболевания (если есть).

Результаты конкурса: ни один из соискателей так и не смог удовлетворительно ответить на обе задачи, поэтому приз так и не был вручён.

Подобные конкурсы позже были проведены и в США, только уже с большими призами. Но и они остались не вручёнными.

Позже Ю.Горный деятельно участвовал в основании и работе ещё целого ряда комиссий и советов по сертификации действительного уровня способностей граждан, заявляющих о наличии у них дара целительства и иных сверхспособностей.

Заключение

О самоощущении и общей направленности деятельности Юрия Горного много говорят его слова:

Мои программы проходили под девизом: «Что? Где? Когда? Почему?». Я должен был обязательно объяснить, «почему». Маг, колдун — звучало для меня несерьёзно. Я всегда подсознательно ощущал себя в некотором роде представителем общества «Знание», который должен объяснить людям, что именно происходит на сцене. Но по большому счёту слово «маг» созвучно со словом «могу!», и в этом смысле я готов его принять.

Отзывы о деятельности Ю. Г. Горного

Юрий Гаврилович Горный никогда не отказывался от сотрудничества с представителями научного сообщества в посильном исследовании и объяснении своих способностей. В феврале 2013 года вошёл в состав Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме Российской академии наук.

Отзывы известных представителей учёного сообщества:

• Авдеев С. В. (к.т. н., президент консорциума «Российские речевые технологии», лётчик-космонавт, Герой Российской Федерации) [www.yuri-gorny.ru/item6.html Отзыв]
• Дичев, Тодор (академик) [www.yuri-gorny.ru/item13.html Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать]
• Дубровский Д. И. (доктор философских наук, профессор) [www.yuri-gorny.ru/item3.html Психолого — эвристическое искусство Юрия Горного]
• Лебедев В. И. (руководитель специальной медицинской и психологической подготовки первых космонавтов, доктор психологических наук, профессор) [www.yuri-gorny.ru/item7.html Мой друг и земляк Юра Горный]
• Эдуард Кругляков, академик РАН (2008 г.):

— Не отрицаю, что в нашей жизни есть много интересных феноменов. Вот, к примеру, живёт в Москве мастер психологических опытов Юрий Горный. Он читает мысли на расстоянии, гнёт ложки «силой мысли», способен двигать предметы, не прикасаясь к ним, и много чего ещё, что может показаться сверхъестественным. Проделав всё это, он всё же скажет вам, что ни телепатии, ни телекинеза, ни магии не существует. Все его трюки имеют естественное объяснение.

Из отзывов иных известных деятелей:

• В. Брумель (чемпион Олимпийских игр, трижды признанный лучшим спортсменом года планеты) [www.yuri-gorny.ru/item9.html Единство искусства и спорта]
• Юлиан Семёнов (писатель) [www.yuri-gorny.ru/item10.html Синтез науки и искусства]

Фильмы о Юрии Горном (Япония):

• [www.yuri-gorny.ru/concert2.html «Человек со взглядом Бога»] (короткометражный фильм, Япония, 2001).
• [www.yuri-gorny.ru/concert3.html «Глаза японцев становятся шире от удивления»] (короткометражный фильм, Япония, 2001).

См. также

• Лурия, Александр Романович — в частности, ссылка на книгу «Маленькая книжка о большой памяти» о его опытах (как он сам писал) над С. В. Шерешевским и его эйдетической памятью.
• Устный счёт
• Феноменальный счётчик
• Эйдетизм (образное восприятие и память)

Ссылки

• Борис Руденко. [www.nkj.ru/archive/articles/5073/ Феномен Юрия Горного. Ч. 1.] // «Наука и жизнь» № 1 за 2004 год
• Борис Руденко. [www.nkj.ru/archive/articles/4816/ Феномен Юрия Горного. Ч. 2.] //«Наука и жизнь» № 2 за 2004 год.
• Борис Руденко. [www.nkj.ru/archive/articles/4378/ Феномен Юрия Горного. Ч. 3.] //«Наука и жизнь» № 3 за 2004 год.
• Борис Руденко. [www.nkj.ru/archive/articles/4267/ Феномен Юрия Горного. Ч. 4] // «Наука и жизнь» № 4 за 2004 год.
• [vipdossier.ru/content/%D1%8E%D1%80%D0%B8%D0%B9-%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9 Юрий Горный] на ВИП-ДОСЬЕ
• Дмитрий Писаренко. [www.aif.ru/health/article/50932 Стать гением может каждый, или Кто такие люди-счётчики?] (о Юрии Горном в АиФ) // Аргументы и факты, 04 апреля 12.
• [www.aif.ru/society/article/19721 Целительство: обман или дар?] (беседа с Ю.Горным) // АиФ, 23 июля 08 г.
• Юлия Гарматина. [www.aif.ru/health/article/19809 Целителей нет. Есть хорошие психологи и ловкие манипуляторы]// АиФ, 24 июля 08.
• [www.yuri-gorny.ru Сайт] Юрия Горного
• [www.yuri-gorny.ru/biography.html Автобиография] Горного (Яшкова Юрия Гавриловича) на его сайте
• [vimeo.com/20682862 Фрагменты телепередачи с участием Ю.Горного «Самый-самый»] (видео) НТВ, «Чистосердечное признание», 2011 г.
• [vimeo.com/19715663 Интервью Ю.Горного для 1 канала.] Часть 1. (видео)
• [vimeo.com/20191166 Интервью Ю.Горного для 1 канала.] Часть 2. (видео)
• [www.yuri-gorny.ru/concert2.html «Человек со взглядом Бога»] (короткометражный фильм, Япония, 2001) в видеосюжетах страницы Ю.Горного
• [www.yuri-gorny.ru/concert3.html «Глаза японцев становятся шире от удивления»] (короткометражный фильм, Япония, 2001)
• Сайт Центр "ИДЕЯ" Юрия Горного

Отрывок, характеризующий Горный, Юрий

С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.