Горн (дворянский род)

Горн
Описание герба: Изначальный родовой герб
Титул:	бароны, графы
Место происхождения:	Швеция
Подданство:

Горн (швед. Horn; по-шведски произносится как «Хурн») — шведско-финляндский дворянский род, многие представители которого сыграли значительную роль в истории Швеции.

История

Основателем рода считается финляндский дворянин Улоф Маттссон (ум. не ранее 1415), который был дедом члена риксрода Класа Хенрикссона (ум. ок. 1520). Фамилия Горн стала употребляться с XVI в. Многие члены рода занимали высшие государственные посты Швеции. Один из них, Клас Кристерссон, стал в 1561 г. бароном Горном аф Оминне. Его потомки в пятом поколении Фредрик и Густав Адольф Горн получили в 1772 г. графский титул. От них произошла графская ветвь линии Горн аф Оминне. Баронская же ветвь пресеклась в 1775 г. К другой линии рода, которая в 1625 г. была внесена в матрикулы Рыцарского собрания под именем Горн аф Канкас (по названию усадьбы в финском приходе Маску), относятся графы Горн аф Бьёрнеборг (графы с 1651 г., пресёкся в 1657 г.), бароны Горн аф Мариенборг (бароны с 1651 г., пресёкся в 1728 г.), а также графы Горн аф Экебюхольм. Графская ветвь Горнов аф Экебюхольм произошла от крупного политика периода «эры свобод» Арвида Горна, ставшего в 1706 г. графом, и пресеклась в 1798 г. со смертью его единственного внука.

К ветви Горн аф Канкас принадлежал и Григорий-Густав Горн, выехавший в XVIII в. в Россию и поселившийся в Эстляндии. Один из сыновей его, Пётр Григорьевич (1771—1847), был тверским и виленским губернатором. Его сыновья признаны в России графами в 1860 г. Род этот внесен в V часть родословной книги Виленской, Ковенской и Тверской губ.

В Швеции имелся ещё один род, носивший эту же фамилию (швед. Horn af Rantzien), однако он вёл своё происхождение из Померании.

Наиболее значительные представители рода

• Хенрик Классон Горн (аф Канкас) (ок. 1512 — 1595) — главнокомандующий шведскими войсками в Эстляндии во время Ливонской войны
• Клас Кристерссон Горн (аф Оминне) (1517—1566) — главнокомандующий шведскими войсками во время русско-шведской войны 1554—1557 годов, верховный адмирал
• Карл Хенрикссон Горн (ок. 1550 — 1601) — фельдмаршал, дипломат
• Кристер Классон Горн (аф Оминне) (1554 — ?) — дипломат
• Хенрик Горн (1578—1618) — член риксрода, дипломат
• Клас Горн (1583—1632) — член риксрода
• Эверт Горн (1585—1615) — главнокомандующий шведскими войсками во время польско-шведской интервенции периода Смуты
• Густав Горн, граф аф Бьёрнеборг, барон аф Мариенборг (1592—1657) — фельдмаршал, член риксрода
• Густав Горн (1614—1666) — член риксрода, генерал-губернатор Ингерманландии и Кексгольмского лена, фельдмаршал
• Хенрик Горн (1618—1693) — член риксрода, фельдмаршал, генерал-адмирал
• Кристер Горн (1622—1692) — член риксрода, генерал-губернатор Ингерманландии, фельдмаршал
• Бенгт Горн (1623—1678) — член риксрода, губернатор Эстляндии, дипломат, фельдмаршал
• Арвид Бернхард Горн (аф Экебюхольм) (1664—1742) — государственный деятель, дипломат, член риксрода, лидер партии «колпаков»
• Адам Горн (аф Экебюхольм) (1717—1778) — член риксрода, дипломат
• Катарина Эбба Горн (1720—1781) — любовница Фредрика I, рейхсграфиня
• Клас Фредрик Горн (1763—1823) — участник заговора против Густава III
• Клас Фредрик Горн (аф Оминне) (1791—1865) — политик, губернатор Стокгольмского лена

Ссылки

• [www.riddarhuset.se/jsp/index.jsp?id=553&state=2&postId=235 Сайт Рыцарского собрания Швеции]
• [www.svenskadel.nu/hornafaminne.htm Герб графов Горн аф Оминне]

Источники

• Горн, шведский род // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Горн, российский род // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Nationalencyklopedin.
• Nordisk familjebok. B. 11. — Stockholm, 1909.

Отрывок, характеризующий Горн (дворянский род)

– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.