Горобец, Валерий Валентинович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Валерий Валентинович Горобец
Дата рождения

29 апреля 1967(1967-04-29)

Место рождения

Одесса, УССР, СССР

Дата смерти

1 января 1995(1995-01-01) (27 лет)

Место смерти

Грозный, Чечня

Род войск

артиллерия

Годы службы

19841995

Звание

Старший лейтенант

Сражения/войны

Первая чеченская война

Награды и премии

Валерий Валентинович Горобец (29 апреля 1967, Одесса, СССР1 января 1995, Грозный, Чечня) — старший лейтенант Вооружённых Сил Российской Федерации, участник первой чеченской войны, Герой Российской Федерации (1996).



Биография

Валерий Горобец родился 29 апреля 1967 года в Одессе в семье майора Советской армии, Вооружённых Сил СССР. В 19841988 годах учился в Одесском высшем артиллерийском командном училище имени Фрунзе, после чего проходил службу в артиллерийских частях Северо-Кавказского военного округа. К декабрю 1994 года старший лейтенант Валерий Горобец командовал артиллерийским взводом 33-го мотострелкового полка, 20-й гвардейской мотострелковой дивизии, 8-го гвардейского армейского корпуса[1].

Участвовал в боях в районе села Комсомольское в декабре 1994 года и был там ранен, но остался в строю. В ходе штурма Грозного 1 января 1995 года, возглавив два миномётных расчёта, Горобец остался прикрывать отход мотострелкового подразделения. Держа под обстрелом улицу, по которой пытались пройти сепаратисты, он не давал им продвинуться. Когда погибли почти все военнослужащие расчётов, Горобец продолжал вести бой в одиночку в течение нескольких часов в полном окружении. Погиб в этом бою[1].

Указом Президента Российской Федерации от 2 мая 1996 года за «мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания» старший лейтенант Валерий Горобец посмертно был удостоен высокого звания Героя Российской Федерации[1].

Напишите отзыв о статье "Горобец, Валерий Валентинович"

Примечания

  1. 1 2 3  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12381 Горобец, Валерий Валентинович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Горобец, Валерий Валентинович

3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.