Горобченко, Сергей Борисович
Поделись знанием:
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.
После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
| Сергей Горобченко | |
| Имя при рождении: |
Сергей Борисович Горобченко |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1998 — настоящее время |
Серге́й Бори́сович Горо́бченко (род. 29 июля 1972, Североуральск, Свердловская область, РСФСР, СССР) — российский актёр театра и кино.
Содержание
Биография
Сергей Горобченко родился 29 июля 1972 года в городе Североуральске Свердловской области, в семье простых рабочих. Отец — Горобченко Борис Петрович, после восьмого класса поступил в ПТУ, стал водителем. Мать — Горобченко Нина Александровна, инженер-экономист[1].
В школе был «хорошистом». Занимался волейболом, посещал музыкальную школу[2].
В 1989—1991 годах учился в Санкт-Петербургском государственном горном институте, из которого ушёл и поступил в театральный вуз — Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК) имени Н. К. Черкасова.
После окончания института до 2000 года был актёром Санкт-Петербургского академического театра комедии имени Н. П. Акимова.
В 2000—2002 годах — актёр Московского государственного театра «Ленком».
В кино начал сниматься в 1998 году. Популярность пришла после роли Пети «Рамы» в фильме «Бумер» (2003) режиссёра Петра Буслова. Ради съёмок в этой картине актёр был вынужден уйти из театра «Ленком»[3].
29 июля 2012 года лидер политической партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов на своём официальном сайте поздравил Сергея Борисовича Горобченко с 40-летним юбилеем[4].
Личная жизнь
- На втором курсе ЛГИТМиКа от гражданского брака с однокурсницей Александрой Флоринской у Сергея Горобченко родился сын Глеб[5]. По окончании института они вместе работали в одном театре. После развода остались в дружеских отношениях.
- С 2008 года женат на актрисе Полине Невзоровой (род. 9 октября 1981), дочери телеведущего Александра Невзорова)[6].
Творчество
Роли в театре
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Фильмография
- 1998—1999 — Агент национальной безопасности (1-й сезон, серия № 2 «Петя и вол») — Пётр Евгеньевич Смирнов, хакер
- 2001 — Марш Турецкого (2-й сезон, фильм № 2 «Перебежчик») — Валерий Веденеев, начальник службы безопасности
- 2002 — Башмачник — Антон Горохов, продавец обуви (главная роль)
- 2002 — Порода — «Серебряный»
- 2002 — Только раз… — Павлик (главная роль)
- 2002 — Каменская. Часть 2 (фильм «За всё надо платить») — Юрий Оборин
- 2003 — Бумер — Петя «Рама»
- 2003 — Москва. Центральный округ — Володя Репейников
- 2003 — Полосатое лето — Бэтмэн
- 2003 — Стилет — Алексей
- 2004 — Место под солнцем — Паша Дубровин
- 2004 — Таксистка — Сева, студент
- 2004 — Москва. Центральный округ 2 — Володя Репейников
- 2004 — Московская жара — Олег
- 2004 — Таксистка. Новый год по Гринвичу — Сева
- 2004 — Тариф на любовь — Влад
- 2005 — Доктор Живаго — Патуля Антипов
- 2005 — Близкие люди — Павел Андреевич Степанов, владелец строительной компании
- 2005 — Влюблённый Агент — Боб Уточкин, частный детектив
- 2005 — Бумер. Фильм второй — Петя «Рама»
- 2005 — Пуля-дура — Боб Уточкин, частный детектив
- 2005 — Первый после Бога — Галиев
- 2006 — Девочка с севера — Егор Зубков, капитан
- 2006 — Капитанские дети — Георгий Турчин
- 2006 — Лифт — Гоша
- 2006 — Офицеры — Александр Гайдамак («Шуракен»), спецназовец КГБ (позже — ГРУ) (главная роль)
- 2006 — Танцуй... — Олег (главная роль)
- 2007 — Шутка — Глеб (главная роль)
- 2007 — Супермаркет — Сергей Моисеев (главная роль)
- 2007 — Прилетит вдруг волшебник — Сергей Борисович Лисичкин
- 2007 — Ленинград — Селиванов
- 2008 — Сыщики районного масштаба — Никита Савушкин, заместитель начальника «убойного» отдела районного уголовного розыска
- 2008 — Московский жиголо — Константин Сергеевич Евстафьев
- 2008 — Рыжая — Стас Лисицкий
- 2008 — Пуля-дура. Возвращение агента — Боб Уточкин, частный детектив
- 2008 — Осенний вальс — Максим Леонидович Протасов, директор риелторского агентства «Новый дом»
- 2008 — Большая разница — Иван (главная роль; озвучил актёр Сергей Стрельников)
- 2008 — На свете живут добрые и хорошие люди — Дмитрий Исаев, учитель истории в школе
- 2008 — Цыганочка с выходом — Иван Головин, московский балетмейстер
- 2008 — Квартирантка — Олег, продюсер рекламного агентства
- 2008 — Братья Карамазовы — Дмитрий Карамазов (главная роль)
- 2008 — Девять апельсинов — Никита Савушкин
- 2009 — Лавэ — Тимур, следователь
- 2009 — Миннесота — Михаил Будник, хоккеист-профессионал[8]
- 2009 — Офицеры 2 — Александр Гайдамак («Шуракен»), спецназовец КГБ (позже — ГРУ) (главная роль)[9]
- 2009 — Последний вагон —
- 2009 — Монро — Сергей Шмелёв
- 2009 — Рябиновый вальс — Егор, муж Полины
- 2009 — Подарок судьбы — Александр Петрович Прокопенко, нейрохирург
- 2010 — Вышел ёжик из тумана — Игорь Александрович Тюрин (главная роль; озвучил актёр Денис Беспалый)
- 2010 — Взрослая дочь, или Тест на... — Посредников, футболист
- 2010 — Отцы — Олег Хромов (главная роль)
- 2010 — На свете живут добрые и хорошие люди — Дмитрий
- 2010 — Русский дубль — Владимир Суровцев, оперуполномоченный
- 2010 — Найди меня — Юрий Кузовлёв (главная роль)
- 2010 — Москва. Центральный округ 3 — Владимир Репейников, капитан
- 2011 — Месть без права передачи — Максим Крылов[10]
- 2011 — Ветер северный — Сергей Прозоров, капитан третьего ранга (главная роль)
- 2012 — Братство десанта (1-й сезон) — Олег Дёмин, начальник уголовного розыска, майор полиции (главная роль)
- 2012 — Защитница — Сергей Макаров, следователь прокуратуры
- 2012 — Наружное наблюдение — Игорь Ладонин, бизнесмен (главная роль)
- 2012 — Фродя — Павел Платонов (главная роль)
- 2012 — ППС-2 — Валерий Игоревич Ильин, олигарх (главная роль)
- 2013 — Двойной блюз — Олег Левин, оперативник (главная роль)[11]
- 2013—2014 — Чужой — Михаил Аристов (главная роль)
- 2013—2014 — Братство десанта (2-й сезон) — Олег Дёмин, начальник уголовного розыска, майор полиции (главная роль)
- 2014 — Склифосовский (3-й сезон) — Илья Ильич Земцов, заместитель мэра, любовник Полины Пастуховой
- 2014 — Раскалённый периметр — Константин Юрьевич Никольский, майор
- 2014 — Бывших не бывает — Виктор Платонов (главная роль)
- 2014 — Надежда — Михаил Афанасьев, адвокат
- 2014 — Взрыв из прошлого — Пётр Шалевич, заместитель Николая Ковалёва
- 2015 — Идеальная жертва — Юрий, крымский предприниматель
- 2015 — Украденная свадьба — Ярослав
- 2015 — Петля Нестерова — Борис Смолин, капитан УБХСС
- 2016 — Вижу-знаю
- 2016 — Дембеля
Призы и награды
- 2002 — приз «Бронзовая подкова» II-го фестиваля-смотра российских фильмов «про любовь» «Любить по-русски» (Москва) — за исполнение главной роли (Антона Горохова) в фильме «Башмачник» режиссёра Владимира Зайкина[12].
- 2009 — приз за лучшую мужскую роль VII-го фестиваля кино и театра «Амурская осень» (Благовещенск) — за исполнение роли Михаила Будника в полнометражном игровом фильме «Миннесота» режиссёра Андрея Прошкина[13].
- 2009 — номинант премии «Золотой орёл» в номинации «Лучшая мужская роль на телевидении» — за роль Дмитрия Карамазова в телесериале «Братья Карамазовы» режиссёра Юрия Мороза[14].
- 2010 — лауреат премии «Человек года» мужского журнала «GQ» (Россия) в номинации «Актёр года»[15][16].
Происшествия и интересные факты
- В июле 2006 года, во время премьерного показа первого сезона телесериала «Офицеры», люди из Службы внешней разведки России подарили Сергею Горобченко боевой кортик за исполнение роли спецназовца Александра Гайдамака[17].
- Для роли хоккеиста Михаила Будника в полнометражном игровом фильме «Миннесота» (2009) режиссёра Андрея Прошкина Сергей Горобченко научился играть в хоккей. Хоккейному мастерству актёра учил Эдуард Иванов — знаменитый хоккейный защитник, олимпийский чемпион, который сделал из Сергея приличного игрока всего за один месяц[18].
- 30 октября 2009 года Сергей Горобченко получил многочисленные травмы из-за падения с мотоцикла во время исполнения трюка на съёмках телесериала «Москва. Центральный округ 3» в Москве и был доставлен в институт скорой помощи имени Н. В. Склифосовского. Обследование выявило, что у актёра ушиб, гемартроз коленного сустава, перелом левой большой берцовой кости и частичное повреждение коленного сустава[19][20].
Напишите отзыв о статье "Горобченко, Сергей Борисович"
Примечания
- ↑ Беседовала Марина Залогина. [www.cosmo.ru/stars/krupnim-planom/rodnye-berega-sergeya-gorobchenko/ Родные берега Сергея Горобченко. «Чтобы не отстать, нужно бежать очень быстро, чтобы первым достичь цели — двигаться в два раза быстрее». Актёр Сергей Горобченко живёт по этому принципу (интервью 2008 года).] «Cosmopolitan» // cosmo.ru
- ↑ Татьяна Клименко. [fb.ru/article/114764/biografiya-sergeya-gorobchenko---universalnogo-aktera Биография Сергея Горобченко — универсального актёра.] «FB.ru» // fb.ru (21 ноября 2013 года)
- ↑ Антон Крайний. [www.km.ru/kino/2013/01/24/persony-i-sobytiya-v-mire-kino/702276-sergei-gorobchenko-poterpel-krakh-v-gollivude Сергей Горобченко потерпел крах в Голливуде. Звезда «Бумера» поведал журналистам о некоторых пикантных фактах своей биографии.] Интернет-издание «КМ онлайн» // km.ru (24 января 2013 года)
- ↑ [mironov.ru/main/news/12339 Сергей Миронов поздравил с юбилеем актёра театра и кино Сергея Горобченко.] Официальный сайт Сергея Миронова // mironov.ru (29 июля 2012 года)
- ↑ [sobesednik.ru/showbiz/pochemu-sergeya-gorobchenko-brosila-zhena Почему Сергея Горобченко бросила жена? Звезда кино Сергей Горобченко женился по большой любви на однокурснице Саше Флоринской.] Газета «Собеседник» // sobesednik.ru (16 февраля 2012 года)
- ↑ [www.kp.ru/daily/24401/577991 Двойная жизнь супруги Сергея Горобченко.] Газета «Комсомольская правда» // kp.ru (27 ноября 2009 года)
- ↑ 1 2 [www.tatar-inform.ru/news/2010/08/12/231922/ У актёра Сергея Горобченко родился третий сын.] Информационное агентство «Татар-информ» // tatar-inform.ru (12 августа 2010 года)
- ↑ Лариса Юсипова. [izvestia.ru/news/350626 Актёр Сергей Горобченко: «Играть русскую классику — это круто». На минувшем сочинском «Кинотавре» молодой актёр Сергей Горобченко стал одним из главных событий.] Газета «Известия» // izvestia.ru (12 июля 2009 года)
- ↑ [www.1tv.ru/sprojects_utro_video/si33/p13837/pg288/or1 ВИДЕО. Программа «Доброе утро». На Первом канале премьера многосерийного художественного фильма «Офицеры». В гостях у программы исполнитель главной роли актёр Сергей Горобченко.] Первый канал // 1tv.ru (16 ноября 2009 года)
- ↑ [7days.ru/entertainment/cinema/premera-na-ntv-mest-bez-prava-peredachi.htm?link=search Премьера на «НТВ»: «Месть без права передачи».] // 7days.ru (28 января 2011 года)
- ↑ [www.ntv.ru/kino/Dvoynoy_bluz/last23979975/ Остросюжетная драма «Двойной блюз» (трейлер фильма, кадры из фильма, о фильме). Производство: Россия, 2013 год.] Телеканал «НТВ» // ntv.ru
- ↑ [www.film.ru/article.asp?ID=3325 Награды 2-го фестиваля-смотра российских фильмов «про любовь» «Любить по-русски».] Национальный кинопортал «Film.ru» // film.ru (6 апреля 2002 года)
- ↑ [www.kinonaamure.ru/history_year/index/2009 «Амурская осень». Фестиваль кино и театра на Амуре (г. Благовещенск). Награды 2009 года.] // kinonaamure.ru
- ↑ [kinoacademy.ru/nomination2009 Номинанты премии «Золотой орёл» за 2009 год.] Национальная академия кинематографических искусств и наук России // kinoacademy.ru
- ↑ [www.gq.ru/moty/4205_chelovek_goda_gq_2010.php#photo_67 ФОТО. Сергей Горобченко на церемонии вручения премии «Человек года» мужского журнала «GQ» за 2010 год.] Журнал «GQ» (Россия) // gq.ru (16 сентября 2010 года)
- ↑ Евгения Милова. [www.kommersant.ru/doc/1507327 «GQ» наградил по году. Прошла церемония вручения премий журнала.] Газета «Коммерсантъ» // kommersant.ru (20 сентября 2010 года)
- ↑ [www.1tv.ru/anons/id=151876 ВИДЕО. Трейлер фильма «Офицеры». Алексей Макаров, Сергей Горобченко в фильме «Офицеры».] Первый канал // 1tv.ru (26 ноября 2009 года)
- ↑ [www.1tv.ru/prj/zakpokaz/vypusk/7923 ВИДЕО. Сергей Горобченко в фильме Андрея Прошкина «Миннесота».] Первый канал, программа «Закрытый показ» Александра Гордона // 1tv.ru (11 марта 2011 года)
- ↑ [lifenews.ru/news/1651 «Бумер» Горобченко разбился на съёмках.] Интернет-издание «LifeNews» // lifenews.ru (30 октября 2009 года)
- ↑ Роман Гальченко. [www.telesem.ru/serials/5773-sergej-gorobchenko-cemya--edinstvennoe-spokojnoe-mesto Сергей Горобченко: «Семья – единственное спокойное место».] Журнал «Антенна-Телесемь» // telesem.ru
Ссылки
- Горобченко, Сергей Борисович (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.gq.ru/culture/ Мужской журнал «GQ» (Россия). Культура.] // gq.ru
- [russia.tv/person/show/person_id/102640/ Персоналии. Сергей Горобченко. Фильмография.] Телеканал «Россия-1» // russia.tv
- [www.vokrug.tv/person/show/Sergei_Gorobchenko/ Биография Сергея Горобченко.] «Вокруг ТВ» // vokrug.tv
- [www.afisha.ru/people/275777/ Сергей Горобченко: обзор, фотографии, фильмография.] «Афиша» // afisha.ru
- [rusactors.ru/g/gorobchenko/index.shtml Горобченко Сергей Борисович. Биография.] Сайт «Актёры советского и российского кино» // rusactors.ru
Отрывок, характеризующий Горобченко, Сергей Борисович
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.
После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
