Горовиц, Регина Самойловна

Регина Самойловна Горовиц
Дата рождения	28 декабря 1899 (10 января 1900)(1900-01-10)
Место рождения	Бердичев, Российская империя
Дата смерти	9 сентября 1984(1984-09-09) (84 года)
Место смерти	Харьков
Страна	СССР СССР
Профессии	пианистка, педагог
Инструменты	рояль

Регина Самойловна Горовиц (28 декабря 1899 [10 января 1900], Бердичев — 9 сентября 1984, Харьков) — советская пианистка и музыкальный педагог, сестра Владимира Горовица.

Биография

Училась в Киевской консерватории у Владимира Пухальского. В 1920-30-е гг. активно концертировала в СССР, выступала как концертмейстер с Натаном Мильштейном, Давидом Ойстрахом и другими выдающимися музыкантами. Однако в 1937 г. отказалась от исполнительской карьеры и сосредоточилась на преподавании, сперва в Харьковском музыкальном училище, а затем на протяжении нескольких десятилетий в Харьковской консерватории и параллельно — в Школе-десятилетке при Консерватории. Поддерживая связь с братом начиная с 1960-х гг., получала его записи и знакомила с ними харьковских музыкантов; в то же время, как свидетельствуют мемуаристы, «за это общение Регина платила дорого. Помимо отчуждения, преследований, проблем с карьерой она была, как тогда говорилось, „не выездная“». В 1975 г. в журнале «Советская музыка» с высокой оценкой педагогической деятельности Регины Горовиц выступил Яков Зак.

Муж — видный советский экономист Евсей Григорьевич Либерман.

Среди учеников: Т. Кравцов, В. Макаров, С. Полусмяк, И. Наймарк.

Отрывок, характеризующий Горовиц, Регина Самойловна

– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]