Городецкий, Сергей Митрофанович
Сергей Городецкий † | |
Сергей Городецкий | |
Имя при рождении: |
Сергей Митрофанович Городецкий |
---|---|
Род деятельности: | |
Годы творчества: | |
Направление: | |
Жанр: | |
Дебют: |
«Ярь» |
Подпись: |
Серге́й Митрофа́нович Городе́цкий (5 (17) января 1884, Санкт-Петербург, Российская империя — 7 июня 1967, Обнинск, СССР) — русский и советский поэт, переводчик.
Содержание
Биография
Сын писателя-этнографа Митрофана Ивановича Городецкого. Окончил 6-ю Санкт-петербургскую гимназию[1], в 1900-е годы учился на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета одновременно с Александром Блоком (не окончил) и с этого времени увлёкся поэзией. В 1905 посещал «башню» Вячеслава Иванова. В 1906—1907 годах опубликовал книги стихов «Ярь», «Перун», «Дикая воля» — это были символистские произведения с фольклорным уклоном. В 1909 году публиковался в журнале «Пробуждение». В 1910-е годы Городецкий разошёлся с символистами, и в 1912 году стал одним из организаторов Цеха поэтов (совместно с поэтом Николаем Гумилёвым). В 1915 году протежировал так называемым «новым крестьянским поэтам» (С. Есенин, С. Клычков, Н. Клюев, А. Ширяевец).
С осени 1916 года находился на Кавказском фронте Первой мировой войны в качестве представителя Союза городов и военного корреспондента. Позднее некоторое время работал санитаром в лагере для больных сыпным тифом. После Октябрьской революции издал книгу стихов «Ангел Армении», где, в частности, отражёна тема геноцида армян. Знал армянский язык . Его учителем был сын армянского поэта Туманяна, Амлик Иванович Туманян . Будучи в Баку, Городецкий заведовал художественным отделением РОСТА, затем работал в Политуправлении Каспийского флота.
С 1921 году жил в Москве, много публиковался, переводил поэзию — как народов СССР, так и зарубежную. До 1924 года работал завлитом в Московском Театре Революции, редактировал журнал «Искусство трудящимся»[2], затем до 1932 года — в литературном отделе газеты «Известия». В 1930-е годы много работал над оперными либретто — это был хороший и сравнительно безопасный способ литературного заработка. Перевёл либретто опер: «Фиделио» Бетховена, «Водонос» Керубини, «Нюрнбергские мейстерзингеры» и «Лоэнгрин» Р. Вагнера.
Создал либретто одной из первых опер советской тематики — «Прорыв» композитора С. И. Потоцкого — о Гражданской войне. Для композитора В. М. Юровского написал либретто оперы «Дума про Опанаса», по одноимённой поэме Э. Г. Багрицкого[3]. Написал новый текст («немонархический») оперы М. Глинки «Жизнь за царя», получившей название «Иван Сусанин».
Во время Отечественной войны был в эвакуации в Узбекистане и Таджикистане, переводил местных поэтов.
Выступал как критик и литературовед. В 1911 году подготовил и издал двухтомное собрание стихотворений Ивана Никитина с собственной вступительной статьёй.
В 1958 г. опубликовал автобиографический очерк «Мой путь».
Творчество
В своей ранней лирике Городецкий испытал влияние символистов, прежде всего — Вячеслава Иванова, А. Блока и К. Бальмонта, для него характерно возвращение к мотивам языческой славянской мифологии и первобытных сил, проявляющихся в связи с природой. После большевистского переворота Городецкий писал политические стихи — от агиток периода Гражданской войны, приветствий пролетарским поэтам (1921), партийным съездам (1931, 1958) и космонавтам (1962) до текста кантаты «Песнь о партии».
Семья
- Жена — актриса и поэтесса Анна Алексеевна Городецкая (урожд. Козельская);(лит. псевдоним Нимфа Бел-конь-Любомирская); (1889—1945). Замужем за С. Г. с 1908. По словам А. А. Блока отличалась необыкновенной красотой.
- Дочь — Рогнеда Городецкая-Бирюкова (р. 1909), внучка Наталья Юрьевна Бирюкова, правнучка — Татьяна.
- Зять — композитор Бирюков
- Брат — Городецкий Александр Митрофанович (1886—1914), художник, периодически страдал психическими нервными расстройствами. Болел, последние два года парализованный. Автор картины «Венок на могилу Комиссаржевской», скомпонирированной из кусочков ваты.
Адреса в Санкт-Петербурге
1911—1913 — доходный дом — набережная реки Фонтанки, 143.
Книги
- Ярь. — СПб., 1907; 2-е изд. — СПб.: Т-во Вольф, 1909.
- Перун. — СПб.: Оры, 1907.
- Дикая воля. — СПб.: Факелы, 1908.
- Ия: Стихи для детей. — 1908.
- Кладбище страстей. Рассказы. — М., 1909. — Т. 1.
- Русь. — М.: Изд. Сытина, 1910.
- Повести и рассказы. — СПб., 1910.
- Царевич Малыш. — СПб.: Т-во Вольф, 1910. — 28 с.
- Ива. — СПб.: Шиповник, 1913.
- Цветущий посох. — СПб., 1914.
- На земле: Рассказы. — СПб., 1914. — 230 с.
- Четырнадцатый год. — Пг.: Лукоморье, 1915.
- Пушкину. — Пг., 1915.
- Изборник: Стихи 1905—1917 гг. — М., 1916.
- Алый смерч. — Тифлис, 1918; М., 1927.
- Судьба России. — Тифлис, 1918.
- Ангел Армении. — Тифлис, 1919.
- Серп. — Пг.: Гиз, 1921.
- Миролом. — М.: Гиз, 1923.
- Весна безбожника. — Л.: Прибой, 1925.
- Старуха на духу. — М.: Атеист, 1925.
- Из тьмы к свету. — Л.: ГИЗ, 1926.
- Про Ивана-Безбожника. — Л.: ГИЗ, 1926.
- Московские рассказы. — М., 1927.
- Грань. — М.: Никитинские субботники, 1929. — 104 с. — 2 000 экз.
- Избранные лирические и лиро-эпические стихотворения. 1905—1935. — М., 1936.
- Думы. — Ташкент, 1942.
- Песня дружбы. — Минск, 1947.
- Стихотворения. 1905—1955. — М., 1956.
- Стихи. — М., 1964.
- Стихи. — М., 1966.
- Стихотворения и поэмы. — М., 1974.
- Жизнь неукротимая: Статьи. Очерки. Воспоминания. — М.: Современник, 1984.
Источники
- Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>
Напишите отзыв о статье "Городецкий, Сергей Митрофанович"
Примечания
- ↑ [encspb.ru/object/2804027285 Электронная энциклопедия Санкт-Петербурга]
- ↑ Литературная энциклопедия — 1929 — Том 2 — С. 640.
- ↑ Городецкий С. М. Жизнь неукротимая: Статьи. Очерки. Воспоминания — М.: Современник, 1984, 256 с.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Ссылки
- [www.silverage.ru/poets/gorodez_poet.html Серебряный век ]
- [www.litera.ru/stixiya/authors/gorodeckij/all.html Стихира ]
- [slova.org.ru/gorodeckiy/index/ Слова ]
- [www.literarus.org/arkiv/rus2009/rus1d_2009.php/ О Финляндии в поэзии Городецкого ]
Отрывок, характеризующий Городецкий, Сергей Митрофанович
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.
Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
- Персоналии по алфавиту
- Писатели по алфавиту
- Выпускники Санкт-Петербургской 6-й гимназии
- Русские поэты-акмеисты
- Поэты России
- Поэты СССР
- Переводчики СССР
- Переводчики поэзии на русский язык
- Художники русского авангарда
- Художественные критики русского авангарда
- Писатели Обнинска
- Поэты Обнинска
- Русские писатели XX века
- Русские поэты-символисты
- Преподаватели Литературного института имени А. М. Горького
- Похороненные на Ваганьковском кладбище
- Переводчики России