Городецкое княжество
Координаты: 57° с. ш. 43° в. д. / 57° с. ш. 43° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=57&mlon=43&zoom=14 (O)] (Я) Городе́цкое княжество — одно из феодальных княжеств Северо-Восточной Руси XIII века со столицей в городе Городце-на-Волге. Кроме Городца княжество включало Нижний Новгород и, вероятно, Унжу.
Установить точную дату образования княжества известные летописные источники не позволяют. По версии историка Б. М. Пудалова это произошло в промежутке между 1263 и 1282 годами[1]. Первое известие о новом княжестве относится к 1282 году[2]. Князем становится Андрей Александрович, вероятнее всего, по завещанию своего отца, великого князя владимирского Александра Невского. После смерти Андрея Александровича (1304) проследить судьбу княжества достаточно трудно.
По одной из версий[3] Городецкое княжество (или по меньшей мере значительная часть его — Нижний Новгород) перешло под власть преемника Андрея Александровича на великокняжеском столе Михаила Ярославича Тверского. Согласно другой версии[4], Городецкое княжество досталось Михаилу, сыну Андрея Ярославича.
После 1305 года доступные летописные источники не содержат упоминаний о городецких князьях. В 1311 году Городец занял Борис Данилович, и Дмитрий Михайлович Грозные Очи пошёл против него, но был остановлен во Владимире митрополитом Петром. Скорее всего, в промежутке между 1305 и 1311 годами Городецкое княжество вернулось к великому владимирскому князю[1]. В частности, в 1328 году вместе с ярлыком на великое владимирское княжение передавалось Узбек-ханом в подчинение суздальскому князю Александру Васильевичу, в 1331 — московскому князю Ивану Калите. В 1341 году отделено от владимирского княжения и передано суздальским князьям, вскоре перенёсшим в Нижний Новгород столицу княжества.
Напишите отзыв о статье "Городецкое княжество"
Примечания
- ↑ 1 2 Пудалов Б. М. Русские земли среднего Поволжья (вторая треть XIII — первая треть XIV в.): [www.opentextnn.ru/history/rushist/dorevigu/pudalovbook2/?id=739 Глава 3].
- ↑ НПЛ, С. 325; ПСРЛ. — Т. 18. — С. 86.
- ↑ Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. — Пг., 1918. — С. 104, примеч. 2.
Будовниц И. У. Поддержка объединительных усилий Москвы населением русских городов: Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия. — М., 1952. — С. 119—120.
Очерки истории СССР: Период феодализма, XI—XV вв. — М., 1953. — Ч. 2. — С. 192.
Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV—XV веках. — М., 1960. — С. 462. - ↑ Кучкин В. А. Формирование государственной территории северо-восточной Руси в X—XIV вв.: [history.tuad.nsk.ru/Author/Russ/K/KuchkinVA/N_O_Russ/51.html Глава 5].
 История Нижегородской области | ||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Археологические культуры Нижегородской области
Историческая преемственность нижегородских территорий
| ||||||||||||
Отрывок, характеризующий Городецкое княжество
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
