Городские ворота (Ла-Валлетта)

Городские ворота, известные также как Путирьял (мальт. Putirjal) — главные городские ворота в мальтийской столице Валлетте, которые включены во всемирное наследие UNESCO. Также ворота часто называют Биб-эль-Бельт (мальт. Bieb il-Belt).

Эти ворота являются основными из четырёх других городских ворот Валлеты. Первые ворота, известные под названием Порто Сан-Джорджио, были сооружены по плану, разработанному военным инженером Франческо Лапарелли де Каротона, между 1566 и 1569 годами. В 1632 году, во время правления великого магистра ордена мальтийских рыцарей Антуана де Поля, они были перестроены архитектором Томмасо Дигли. По его проекту ворота состояли из центрального сводчатого прохода, но с меньшими сводами на каждой стороне, и деревянного разводного моста через глубокий сухой крепостной ров.

В 1853 году, во время британского владычества на острове, ворота вновь были перестроены королевским инженером Томпсоном и приобрели два центральных свода, вместо одного существовавшего ранее. В XIX и XX веке ворота были известны под названием Порта-Реале (итал. Porta Reale), а среди местного населения стали именоваться Путирьял (мальт. Putirjal).

В 1964 году, после получения Мальтой независимости, был разработан новый современный проект ворот. Он так и не был осуществлён из-за множества критики, которая возникла вокруг него.

Отрывок, характеризующий Городские ворота (Ла-Валлетта)

Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.