Городской сад имени Шевченко
Сад Шевченко Университетский + Профсоюзный | |
Главная аллея сада | |
50°00′03″ с. ш. 36°13′45″ в. д. / 50.00083° с. ш. 36.22917° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.00083&mlon=36.22917&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 50°00′03″ с. ш. 36°13′45″ в. д. / 50.00083° с. ш. 36.22917° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.00083&mlon=36.22917&zoom=9 (O)] (Я) | |
Страна | Украина |
Местонахождение | Харьков, Шевченковский район, ул. Сумская, 35 |
Исторический район | Нагорный район |
Тип | ботанический сад |
Дата основания | 1804 год |
Проезд | «Университет», «Госпром» |
Площадь | 27 га га |
Сад Шевченко — городской парк в центре Харькова. Расположен в Нагорном историческом районе и Шевченковском административном, между Сумской и Клочковской улицами и площадью Свободы и Рымарской.
Содержание
История
Сад был заложен в 1804—1805 годах Василием Назаровичем Каразиным — основателем Харьковского университета. Разбивка сада проводилась в существовавшей естественной дубовой роще на окраине города. На верхней террасе расположен ландшафтный парк, на нижней — ботанический. С момента своего основания сад назывался Университетским. В 1808 году в саду была построена астрономическая обсерватория. В 1896 году на западной оконечности парка был открыт старейший на Украине, третий по возрасту в Российской империи Харьковский зоопарк.
В 30-е годы XX века была проведена реконструкция парка. Её проводил архитектор В. П. Ширшов, профессор А. И. Колесников и дендролог К. Д. Кобезский. Были построены новые аллеи, высажены деревья и кустарники, появился фонтан. После открытия памятника Тарасу Григорьевичу Шевченко в 1935 году сад был переименован в честь поэта.
Во время войны
Во время Великой Отечественной войны парк сильно пострадал. Было уничтожено около 60 % довоенных зелёных насаждений.
Во время оккупации параллельную Сумской улице аллею от Ветеринарного института (нынешнего Дворца пионеров) до памятника Шевченко немцы превратили в воинское захоронение для высоких военных чинов. (По прусским военным традициям захоронение часто устраивается возле центра города).
В саду были похоронены минимум два фашистских генерала: в ноябре 1941 — взорванный в штабе по ул. Дзержинского Ильёй Стариновым из Воронежа командир 68-й пехотной дивизии Георг Браун, надгробие над могилой которого было похоже на мавзолей; и в июле 1943 — командир 6-й танковой дивизии Вальтер фон Хунерсдорф, раненый 14 июля под Белгородом во время Курской битвы и умерший после операции в Харькове 19 июля; на его похоронах присутствовал фельдмаршал фон Манштейн.
Немцы собирались устроить на этом месте «пантеон германской военной славы». После окончательного освобождения города, в 1943 году, оккупационное кладбище было уничтожено[1].
С 1945
На протяжении 1945 — 1946 годов проводилась реконструкция и восстановление парка архитектором А. С. Маяк и дендрологами И. Б. Меликенцевым, А. Д. Ганаевой. В рамках подготовки к 300-летию города в 1955 году в западной части сада была построена каскадная лестница архитектором А. С. Маяк и инженером Ф. И. Савускан. По каскаду стекал фонтан, а с верхней смотровой площадки открывался живописный вид на долину реки Лопань. В 1963 году в парке в стиле модернизм построили киноконцертный зал «Украина»,[2] вмещающий 1750 зрителей (архитекторы В. С. Васильев, Ю. А. Плаксиев, В. А. Реусов, инженер Л. Б. Фридган). В 1967 году на центральной аллее построили фонтан (архитектор Б. Г. Клейн), а с 1977 года он стал свето-музыкальным. На протяжении 1970—1990 годов в южной части сада строилось новое здание Харьковского государственного украинского академического театра оперы и балета имени Н. Лысенко в постмодернистском стиле.
Памятники
- Памятник Василию Назаровичу Каразину расположен с северной стороны парка, возле центрального входа в университет. Был открыт летом 1907 года к 100-летию со дня основания Харьковского университета. Архитектор — академик Алексей Николаевич Бекетов, скульптор — И. И. Андреолетти. До 1934 года располагался на месте памятника Шевченко. Переносился с места на место три раза: сначала на Университетскую улицу к старому университету, после — к восточному крылу нового здания университета и, наконец, на нынешнее место у входа в университет[3].
- Памятник Тарасу Григорьевичу Шевченко расположен со стороны улицы Сумской. Был открыт 24 мая 1935 года. Общая высота памятника — 16,5 метра. Бронзовая статуя поэта высотой 5,5 метра установлена на пилоне из чёрного лабрадорита. Вокруг пилона расположены по спирали 16 фигур. Памятник создали скульптор М. Г. Манизер и архитектор И. Г. Лангбард. На изготовление памятника пошло 30 тонн бронзы и 400 тонн лабрадорита. Для строительства специально была проведена узкоколейка. На стройке памятника работало 200 рабочих. До войны харьковский памятник Шевченко считался самым большим бронзовым памятником, созданным в СССР[4].
- Памятный знак репрессированным кобзарям, бандуристам, лирникам расположен с южной стороны парка возле здания театра оперы и балета. Был открыт 14 октября 1997 года для увековечивания памяти кобзарей, бандуристов и лирников, которые были уничтожены советской властью преимущественно в 1930-х годах.
- Памятник футбольному мячу — установлен в 2001 году футбольным клубом «Металлист». Представляет собой постамент из черного гранита с бронзовым футбольным мячом диаметром полтора метра.
- Памятник архангелу Михаилу — подарок от города Киева (это герб Киева) к празднованию 350-летию основания Харькова. Установлен в 2004 году в южной части парка возле перекрёстка улиц Сумской и Скрипника. Установлен идеально ровно на 50-й параллели северной широты.
- 50-я параллель (памятник). Открыт в 2010.
- Скульптура «Аксакал», изображающая спящего казака, расположена возле театра оперы и балета. Автор памятника — Сейфаддин Гурбанов. Скульптура весом 8 тонн высечена из белого песчаника. Первоначально была установлена в 1989 году перед ступенями театра. В 2007 году во время реконструкции площади с фонтанами перед театром, скульптура исчезла в неизвестном направлении. После огласки и неоднократных попыток автора узнать о судьбе памятника, в ноябре скульптуру вернули и установили на новом месте — в парке с северной стороны оперного. Во время отсутствия памятник был повреждён неумелой чисткой и автор планирует в течение 2008 года восстановить утраченные детали[5].
Сад в литературе
Нельзя не обратить внимание на поведение некоторой части публики, посещающей университетский сад. Она не стесняясь разваливается на полянках. Не говоря уже о том, что таким образом ею вконец мнётся трава на полянах сада, и эти поляны преждевременно обнажаются от растительности. Да и едва ли кому может доставить удовольствие вид растянувшихся во весь рост тел, да и неприлично такое халатное отношение к взглядам и понятиям другой части публики, стесняющейся нередко даже проходить мимо мест, где помещаются поклонники такого кайфа[6]. — Харьковские губернские ведомости, 1895
В Харькове должно было состояться заседание Боевой организации. Приехали Азеф, Созонов, Каляев. Именно здесь обсуждались убийство Плеве и генерала Клейгельса. Все совещания проходили в университетском саду, и после них я показывал город приехавшим друзьям[7]. — Борис Савинков, 1909
Мы до вечера пролежали на выжженной траве городского сада под преждевременно свернувшимися листьями сирени. Как некрасив и беден был этот чёрствый сад, весь в пыли и каком-то особом мелком соре, при малейшем ветерке летевшем в глаза! Щепотка табаку могла заглушить голод и сделать нас счастливыми, но никто не бросал окурков. Мы теряли сознание[8]. — Валентин Катаев, 1935
Символы города
- Три объекта, находящихся непосредственно в саду, и один напротив него стали официальными символами Харькова.[9] Это фонтан/беседка Стеклянная струя (первый символ), памятник Шевченко (8-й), ККЗ «Украина» (11-й) и ХАТОБ (12-й).
Географические и исторические факты
- Почти все объекты сада (харьковский зоопарк, Каскад, харьковский дельфинарий, памятник Шевченко (Харьков), ККЗ «Украина», кафе «Кристалл», фонтан цветомузыки и др., кроме ХАТОБа), даже выходящие на другие улицы (Рымарскую, Клочковскую, пл. Свободы), имеют адрес «ул. Сумская, 35» — независимо от собственно расстояния от улицы Сумской.
- Каждый год с 1990-х годов 21-22 августа в саду проходит выставка живых цветов.
- 1 апреля 2009 года на центральной аллее сада прошёл первый открытый чемпионат Харькова по домино. Обыграв чиновников Геннадия Кернеса, Игоря Шурму и Виктора Христоева, главный приз — живого козла по кличке Домино — получила команда Октябрьского района (Вадим Григоренко и Рубен Асланянц). Козёл был сдан победителями в зоопарк[10].
- Поскольку Харьков является самым крупным городом Земли на 50-й параллели:[11][12] крупнее Кракова, Праги, Майнца, Усть-Каменогорска[13], в октябре 2010 в саду открыт памятный знак «50-я параллель», причём сама широта в виде линии выложена на тротуарном покрытии. В центра знака установлен бронзовый круг диаметром 2 метра с картой и нанесёнными расстояниями от Харькова до различных столиц мира, а широту обозначают прерывистой линией 20 медных табличек[13].
См. также
- Харьковский зоопарк
- Старый ботанический сад Харьковского университета
- Харьковский каскад
- Сады и парки Харькова
Напишите отзыв о статье "Городской сад имени Шевченко"
Литература
- Андреева Г. К., Голиков В. П., Гринев Е. А. и др. Харьков. Книга для туристов. — Харьков: Прапор, 1984. — С. 231—232.
- Клейн Б. Г., Лаврентьев И. Н., Лейбфрейд А. Ю. и др. Харьков : Архитектура, памятники, новостройки : Путеводитель. — Харьков: Прапор, 1987. — С. 50—51.
- Неизвестный Харьков, очерк «Заповедник харьковских традиций» / Инна Можейко. — Харьков: им. Фрунзе, 2006. — 270 с. — 2 000 экз. — ISBN 966-324-025-3.
Источники
Портал «Ботаника» | |
Портал «СССР» |
- ↑ Валерий Вахмянин, историк. Вспомнить всё: Сад Шевченко чуть не стал пантеоном немецкой славы. Вечерний Харьков № 91 (9328), 23 августа 2008, стр.2
- ↑ Т. Ф. Давидич. Стили в архитектуре Харькова. — Х: Литера Нова, 2013. — 164 с. — 500 экз. — ISBN 978-966-1553-27-8.
- ↑ [www.mediaport.ua/news/city/15898 Памятник Каразину водрузили на постамент] // МедиаПорт
- ↑ Неизвестный Харьков, очерк «Скульптурный символ Харькова — каким он мог быть» / Инна Можейко. — Харьков: им. Фрунзе, 2006. — 270 с. — 2 000 экз. — ISBN 966-324-025-3.
- ↑ [24.ua/news/show/id/21022.html Новость о возвращении памятника]
- ↑ [excurskharkov.narod.ru/1/history.files/zypin.htm Фрагменты из книги Савелия Цыпина «Харьков в байках и анекдотах»]
- ↑ Савинков, Борис. Воспоминания террориста.
- ↑ Катаев, Валентин. Чёрствый хлеб.
- ↑ Перечень объектов, относящихся к городской символике
- Утверждён решением Исполнительного комитета Харьковского городского Совета № 384 от 12 апреля 2000 года.
- 1. Беседка с Сквере Победы Зеркальная струя (Сумская, 34).
- 2. Благовещенский собор (ул. К. Маркса, 1).
- 3. Общий вид Площади Конституции.
- 4. Здание горсовета (пл. Конституции, 7).
- 5. Успенский собор (ул. Квитки-Основьяненко, 2).
- 6. Общий вид Площади Свободы.
- 7. Госпром (пл. Свободы, 5).
- 8. Памятник Т. Г. Шевченко (ул. Сумская, 35).
- 9. Железнодорожный вокзал Харьков-Пассажирский (Привокзальная площадь).
- 10. Покровский собор (ул. Университетская, 8).
- 11. Киноконцертный зал «Украина» (ул. Сумская, 35).
- 12. Здание ХАТОБа (ул. Сумская, 25).
- ↑ «Турнир. Зоопарк пополнится новым жильцом». Вечерний Харьков, 4 апреля 2009, стр. 23
- ↑ Комитет Геодезии и Картографии. Атлас мира / ред. И. Сергеева. — М: Производственное объединение "Картография", 1992. — 340 с.
- ↑ Большой атлас мира. М., Роскартография, 2007
- ↑ 1 2 Регион: События и факты: «Увековечен географический факт». «Время» № 187 (16618), 12 октября 2010, стр.2
- [www.vcity.name/kharkov/#1391 Прогулки по Харькову]
- [ww2.ru/forum/index.php?showtopic=51443&st=0 Фотографии немецкого захоронения на аллее сада]
Отрывок, характеризующий Городской сад имени Шевченко
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.