Городской стадион (Тирасполь)

Городской

Местоположение	Тирасполь, Приднестровье, Молдавия
Вместимость	3 525
Размеры поля	100х60м

Городской стадион, также известный как Республиканский стадион имени Е. Я. Шинкаренко — многофункциональный стадион в городе Тирасполе (Приднестровье, Молдавия).

Описание

Расположен в конце улицы Карла Либкнехта, в квартале между улицей Мира, Лесным переулком, улицей 9 Января, улицей Царёва и Лучевым проездом, рядом с ледовым катком «Снежинка». На стадионе проводились бейсбольные и регбийные матчи, соревнования по легкой атлетике, городские Спартакиады, парады, фестивали, концерты, также ежегодно проводятся выставки собак. Стадион являлся домашней ареной для футбольных клубов «Тилигул» и «Шериф» (до 2002 года). У входа на стадион висит мемориальная табличка тренеру Евгению Шинкаренко.

История

Первые упоминания о стадионе датированы тридцатыми годами ХХ века. Тогда в столице МАССР городе Тирасполе методом народной стройки был построен спортивный комплекс. В то время стадион включал в себя площадку для игры в футбол, большой спортзал и открытый плавательный бассейн. В 1946 году стадион носил название «Динамо», через короткий промежуток времени принадлежал уже другому спортобществу — ЦС ДСО «Спартак». После 1958 года решением городского Совета стадион передается городскому комитету по физической культуре и спорту. В те годы это была единственная комплексная спортивная база в городе, которой пользовались коллективы физической культуры предприятий, учреждений и всех учебных заведений. «Тилигул» и «Шериф» принимали на городском стадионе «Андерлехт», «Ксамакс», «Сигму», «Олимпию» (Любляна) и другие зарубежные команды. Последний официальный международный футбольный матч прошёл здесь в июне 2002 года — чобручский «Конструкторул» встречался с «Синотом» из Чехии в рамках Кубка Интертото 2002. В 2013 году были заложены деньги на реконструкцию стадиона: появились поля размером 100 на 60 метров с искусственным покрытием и освещением, площадки для мини-футбола.

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=FEwJqE0jio0&feature=youtu.be Городские истории: стадион в Тирасполе]

 

Отрывок, характеризующий Городской стадион (Тирасполь)

Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.