Горожанин, Валерий Михайлович

Валерий Михайлович Горожанин
В. М. Горожанин
Дата рождения	1889(1889)
Место рождения	Аккерман, Бессарабская губерния, Российская империя
Дата смерти	29 августа 1938(1938-08-29)
Место смерти	Москва, Советский Союз
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР  СССР
Род войск	ВЧК-ОГПУ-НКВД
Годы службы	1919-1937
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России
Награды и премии

Валерий Михайлович Горожанин (1889, Аккерман, Российская империя — 1938, Москва, Советский Союз) — начальник Особого бюро при секретариате НКВД СССР, старший майор государственной безопасности (1935).

Биография

Родился в еврейской семье страхового агента. Член коммунистической партии с 1919 (в 1907 - 1919 - член партии эсеров). В 1907 сдал экстерном экзамены за полный курс гимназии. В 1909 — 1912 учился на юридическом факультете Ново­российского университета в Одессе, однако был отчислен за револю­ционную деятельность. В 1912 был арестован, год содержался в одиночной камере, а затем до конца 1914 отбывал ссылку в Вологодской губернии.

После Февральской революции в 1917 продолжил учёбу в Новороссийском университете. В 1917 — 1918 годах активно участвовал в революционных событиях в Одессе. С мая 1919 следователь по особо важным делам при президиуме Одесской Губернской ЧК. В период деникинской оккупации находился в Одессе, был арестован и приговорён к расстрелу. Освобожден Красной Армией. Затем работал на руководящих должностях в различных подразделениях украинского ГПУ.

В мае 1930 откомандирован на работу в центральный аппа­рат ОГПУ. С 1932 на руководящих должностях в ИНО ОГПУ. Являлся заместителем начальника внешней разведки. С февраля 1937 начальник, а с мая того же года заместитель начальника Особого бюро НКВД СССР.

Репрессии

19 августа 1937 арестован по делу «о заговоре в НКВД УССР» и 29 августа 1938 расстрелян по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации. 27 июля 1957 реабилитирован ВКВС СССР.

Место проживания

Проживал рядом с местом работы: Москва, улица Малая Лубянка, дом 5, квартира 41.

Публикации

Автор книги «Анатоль Франс и Ватикан» и написанного вместе с В. В. Маяковским сценария «Инженер Д'Ар-си» («Борьба за нефть»).

Литература

• Абрамов В. Евреи в КГБ. Палачи и жертвы. М., Яуза - Эксмо, 2005.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_g/gorozhanin.html Биография на сайте Хронос]
• [nvo.ng.ru/history/2011-08-26/14_poet.html Поэт и чекист]
• [www.sakharov-center.ru/asfcd/martirolog/?t=page&id=5276 Жертвы политических репрессий]

Отрывок, характеризующий Горожанин, Валерий Михайлович

– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.